Я застыла посреди тротуара, грызущая боль разрывала мое тело, из-за чего было слишком трудно перевести дыхание.
Болело все.
Мои мышцы кричали, суставы горели.
Я не могла дышать.
Потому что в своем сознании я видела маленькую фотографию Кейси, которую я держала в руках весь день, и видела лицо Джареда прямо перед закрытием дверей лифта.
Оба были как восьмидюймовые поварские ножи, вонзающиеся прямо в мое сердце.
А потом я почувствовала вибрацию.
Она исходила из моего кармана, и я не знала, что заставило меня потянуться за телефоном, и почему я посмотрела на экран.
Как только я это сделала, я пожалела об этом.
Джаред: Пожалуйста, дайте мне возможность объясниться. 5 минут ― это все, о чем я прошу.
Джаред: Не дай нам так закончить.
Я поспешила к ближайшему мусорному баку и выбросила остатки того, что было в моем желудке. Как только я почувствовала себя достаточно хорошо, я отключила телефон и начала идти.
Я просто хотела отключиться от всего этого.
СЕМЬДЕСЯТ
ДЖАРЕД
Только потому, что я разбил сердце любимой женщины, это не означало, что я перестану бороться за нее. Поэтому я написал ей сообщение после того, как она вышла из моей квартиры, а также на следующее утро и вечер. Независимо от того, был ли я в разгаре работы или летал, она получала сообщение, по крайней мере, два раза в день. Некоторые из них умоляли ее уделить мне несколько минут для разговора. Большинство просто сообщали ей, как сильно я по ней скучаю.
Потому что я скучал. Чертовски сильно.
И это чувство только усиливалось, как и ее молчание. После шести дней отсутствия ответа, я, наконец, услышал от нее.
Билли: Мне нужны ответы. Больше ничего.
Я: Я дам их тебе.
Билли: Приходи завтра вечером в семь.
Я: До встречи. Спасибо, Билли.
Когда на следующий вечер я постучал в дверь Билли за несколько минут до семи, единственное, что я принес с собой, была моя ложь, и я планировал распутать каждую из них.
Пришло время ей услышать правду.
Когда она открыла дверь, и я увидел ее выражение лица, оно напомнило мне о моем прошлом и о причине, по которой я вообще сменил свое имя.
Это было сделано для того, чтобы избежать то, что я чувствовал сейчас.
Даже если я это заслужил.
— Билли… — Мои глаза остановились на ее лице, впитывая ее образ.
Исчезла девушка, которая улыбалась мне, которая согревалась в моем присутствии, таяла, когда мои руки касались ее.
На ее месте была девушка, которую я видел сразу после авиакатастрофы.
Мы оба изменились.
Снова.
Из-за меня.
— Пожалуйста, не надо, — сказала она, подняв руку.
Я не подошел. Не произнес ничего, кроме ее имени. Казалось, даже мой голос был слишком сильным для нее.
— Мне жаль.
Было больно вдыхать.
Смотреть в ее прекрасные, тревожные глаза.
Думать, что это может быть последний раз, когда я здесь.
Бл*дь.
Билли сделала несколько глубоких вдохов, а затем повернулась, оставив дверь открытой, чтобы я мог последовать за ней. Я держался в нескольких шагах позади, и когда она вошла в гостиную, она стояла спиной к одному из окон и лицом к дивану.
Я принял это как место, где она хотела, чтобы я сел, и опустил свою задницу на подушку.
Мои руки сжались в кулаки, и я наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
— Спасибо, что позволила мне вернуться…
— Ты не вернулся. Ты даешь мне ответы. Давай проясним это.
Ее глаза сказали мне то же самое.
Как и ее поза.
И как бы я ни заслуживал и того, и другого, видеть это было не легче, чем принять.
— С чего ты хочешь, чтобы я начал, Билли?
— Мне нужна вся история. Начни с самого начала.
В последний раз, когда я отматывал это время назад, Билли была слишком мала, чтобы присутствовать в суде и слушать мои показания. Вместо нее там был ее отец.
Я помнил детали так чертовски ярко.
Я опустил взгляд и скрестил ладони.
— Это был конец года. Я сдавал экзамены и играл в бейсбол, и мы приближались к плей-офф. Куча моих приятелей оканчивали школу и разъезжались, и я старался проводить с ними как можно больше времени.
Я сел прямо и опустил руки на подушку с каждой стороны от меня и крепко сжал ее.
— Я мало спал, я так уставал от тренировок, игр и просто от того, что все время был на взводе. Когда наступила ночь вечеринки, у меня почти не осталось сил.
Весь вечер был в моем сознании. Я видел бочонки, расставленные по траве. Подростки, стоящие вокруг и пьющие. Музыка. Машины. Смех.
Господи, бл*дь, в ту ночь было так много смеха.
— Мне нужно было рано вставать на тренировку, и я знал, что если выпью, то сразу усну, поэтому наполнил свой пластиковый стаканчик водой и просидел там до часу. — Я поднялся на ноги и пошел в противоположном направлении, давая Билли достаточно места. — На той вечеринке я не выпил ни глотка алкоголя.
Когда я снова посмотрел на нее, в ее глазах плескалась волна эмоций. Это была не первая волна эмоций, которую я видел с момента моего приезда, но эта поразила меня больше всего.
Она отступила назад, пока не оказалась вровень с окном, и обхватила руками живот.
— Продолжай.
— Я не помню, как приближался к вершине холма. — Я запустил пальцы в волосы, в то время как она, казалось, сжимала себя еще крепче. — Я не помню того момента, когда заснул. — Я потянул за концы прядей, чувствуя боль, так сильно нуждаясь в этом. — Я пытался. Так чертовски старался. Я просто не могу.
Новый уровень грубости проступил на ее лице, боль от этого капала из ее глаз. От его интенсивности у меня перехватило горло и сдавило, но я должен был двигаться дальше. Я должен был закончить.
— Единственное, что могу вспомнить из тех последних секунд, — слова застряли у меня во рту; я хотел сказать их, и в то же время мое сердце хотело взорваться, — это когда машина попала в выбоину, в результате чего руль выскочил из моих рук, и именно это разбудило меня.
— Это когда ты ударил по тормозам.
Услышать это от нее было не похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывал. Хуже, чем перелом моего чертова запястья. Хуже, чем быть на рейсе восемьдесят восемь, когда беспилотник попал в двигатель. Хуже, чем, когда самолет падал и разбился в поле.
Прошло несколько секунд, прежде чем я смог успокоить свою грудь настолько, чтобы сказать:
— Да. Ты права.
Как только мои губы сомкнулись, чувство вернулось еще сильнее, чем прежде. Потому что не имело значения, что я затормозил; машина все равно сбила миссис Пейдж, когда она переходила дорогу со своим сыном. Билли выжила только потому, что ее мать потратила несколько лишних секунд на то, чтобы толкнуть коляску, и она отъехала достаточно далеко, чтобы не оказаться на моем пути.
Если бы она этого не сделала, на моих руках было бы больше крови.
Кровь Билли.
Я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, чувствуя себя чертовски тесно.
— После суда мои родители собрали вещи, и мы переехали на Западное побережье.
То, что результаты анализа моей крови были зачитаны в суде, доказывая, что в моем организме не было никаких веществ, было несущественно. Или то, что меня признали невиновным и сняли обвинения. Портленд не простил меня, и город больше не хотел, чтобы мы там жили. Это была причина, по которой мы уехали.
— Поскольку мое имя было в каждой газете в Новой Англии, а новостные каналы по всей стране передавали эту историю, был только один способ не дать ей преследовать меня.
— Ты сменил имя. — Ее тон был более резким, чем раньше.
Я кивнул, а затем сделал паузу, решив признаться в том, чего не хотел.
— Я слышал о тебе разные вещи на протяжении многих лет ― когда ты побила рекорд штата на соревнованиях по плаванию, объявление об окончании школы, которое было опубликовано в газете. Ничего существенного, просто достаточно, чтобы знать, что ты…
