самой.
— Дима, поговори со мной, — попросила после нескольких минут тишины.
Он наградил меня тяжёлым взглядом. Чего я хотела – чтобы успокоил или, наоборот, высказал, что думает о моей наивности и неосмотрительности, не знаю. Мне нужно было слышать его голос. Когда до меня дошло, что ничего не случилось, что я фактически подставила его, стало жутко. Градский не сказал, куда мы едем. Он ничего не сказал, только что у него к Диме разговор. Один из его людей забрал у меня мобильный и отдал ему. Я была марионеткой, не более. Моя ценность для Ивана Градского определялась местом, занимаемым в жизни Димы.
— Я не хотела, чтобы так вышло, — вздохнула, так и не дождавшись никаких слов.
— Ты не виновата, — коротко, снова только мельком посмотрев на меня.
Может, не виновата. Но чувствовала я себя паршиво. Отвернулась к окну и тут почувствовала, как на колено мне опустилась ладонь.
— Ты не виновата, Ника, — повторил Дима твёрдо.
Наш немой диалог продлился какие-то секунды. Ладонь его исчезла, и мне стало неуютно. В молчании раздался щелчок зажигалки, сквозь опустившееся окно в салон ворвался ветер и влажный, пахнущий ночным городом воздух.
— Про какие бумаги он говорил?
— Зачем тебе?
— Раз уж я твоя жена… — сжала правую руку в кулак. Распрямила пальцы. Взгляд на Диму. – Люди мэра затолкали меня и увезли, а я толком не знаю, почему. Как-то не очень…
Уголок губ мужа дёрнулся. Красный уголёк вспыхнул и потух. Мы давно ехали по освещённой фонарями и витринами ночных ресторанов улице, а я всё ещё как будто была на пустыре. Сам по себе он наводил ужас. Ни людей, ни машин, ни света – только длинная стена и контуры здания вдалеке, различить которые можно было только при включённых фарах.
— Я хочу знать. От твоего молчания нет никакого толка.
— Так вышло, что на протяжении нескольких лет нынешний муж Кристины был моим адвокатом. Это долгая история, Вероника. Рассказывать тебе её у меня нет никакого желания. Скажу так – Рихард Агатов ничего не делает просто так. И моим адвокатом он тоже стал не просто так. У него были мотивы.
— Он хотел быть рядом с ней? С Кристиной?
Судя по усмешке Димы, спросила я глупость. Причём очень и очень большую.
— Можно и так сказать, — ответил он, сделав глубокую затяжку. – Суть в том, что через Агатова проходили все мои дела. За время нашего сотрудничества у него на меня накопилось достаточно. И не только на меня.
— Ты не знал, кто он?
— Знал. И думал, что предусмотрел возможные варианты. Оказалось, не все.
— Почему ты вообще работал с ним? – в недоумении спросила я.
В голове не укладывалось, чтобы Дима мог иметь дела с человеком, у которого увёл бывшую жену. Даже не так, с человеком, с которым его бывшая жена имела отношения. Это же… Мазохизм какой-то. Извращение самое настоящее.
— Он – лучший. А мне нужен был лучший, Ника. В то время я попал в передрягу, Агатов был гарантией, что я смогу из неё выпутаться. Да к тому же, есть хорошая поговорка: друзей держи близко, врагов ещё ближе. Я мог контролировать его. Вернее, думал, что могу. Но в определённый момент всё пошло наперекосяк.
Он уставился на дорогу. Сквозь стену дождя, сквозь время. Мне стало ясно, что он вспоминает, раскладывает события. Наконец губы его тронула новая усмешка.
— Трудно быть Богом, Ника. Только Боги могут наблюдать и не вмешиваться. Люди – нет.
Последняя фраза окончательно убедила меня, что в их истории с Кристиной для меня навсегда останутся тёмные пятна. Хотела ли я знать всё от и до? Сперва думала, да. Но, вглядываясь в чёткий профиль мужа, засомневалась. Он столько раз сказал, что это прошлое. Так надо ли? Да и начни я задавать вопросы, ответов бы не получила. Ни сейчас, ни, возможно, позже.
— То есть бумаги так и остались у твоего адвоката?
— Да.
— И теперь Градский хочет, чтобы ты забрал их и отдал ему?
— Да, Ника. Именно это он и хочет.
Дима поднял стекло. Я поймала наше с ним расплывчатое отражение и не нашла ничего лучше, чем промолчать. Как он решил разбираться с проблемой, представить было страшно. Тем более страшно было спрашивать. Иллюзий насчёт мужа я не питала. И что может произойти, понимала прекрасно.
— Он мэр, — только и смогла сказать. – Мне страшно за тебя, Дим…
Под шум дождя мы притормозили у обочины. Дорога была пустая и тёмная. Понять, где мы, я не могла. Вглядывалась в ночь, но ничего не понимала. Дмитрий о чём-то думал. Я не решалась вмешиваться, сбивать его. Ждала. Примерно через минуту он взял телефон. Я слышала, как в трубке раздаются длинные гудки. Потом неразборчивый голос.
— Не скажу, что рад тебя слышать, Агатов, — выговорил муж. – Но у нас с тобой есть дело. Большое общее дело. – И опять неразборчивый ответ.Агатов? Я приоткрыла рот.– Это не телефонный разговор. Встретимся через пару часов в «Кутерьме»… Да… Именно.
Ещё пара фраз, и телефон полетел на приборную панель. Внедорожник тронулся с места.
— Ты звонил мужу Кристины? – Всё ещё до конца не верила. – Я думала… думала, ты ни за что с ним не встретишься.
— Есть вещи, Ника, ради которых можно пожертвовать гордостью, — он взял мою руку.
Его взгляд заставил меня сглотнуть неожиданно вставший в горле комок.
— И… И что это за вещи?
— Жизнь. Жизнь моих детей и любимой женщины.
Глава 14.2
Дмитрий
«Кутерьма» было тем ещё затхлым местечком. Название своё оно оправдывало как нельзя лучше: стоило оказаться внутри разбитого на несколько комнатёнок зала, ощущение создавалось, что
