— Отец — глава семьи. Это традиция. Его нужно уважать и почитать, но уважения к нему у меня нет. Он мой отец. Я живу так, как хочу, но после женитьбы мне придётся вернуться к правилам нашего рода. Могу сказать в его оправдание то, что он никого не заставляет драться. Он не приставляет к вискам людей пистолет и не требует идти в клуб. Это их решение, а отец получает с этого деньги. Но это не единственный его бизнес. Есть легальные и…
— Ты защищаешь его, — грубо обрываю Слэйна.
— Не защищаю, а говорю факты. Он не такой плохой человек, каким кажется. Да, он суров, иногда жесток, но он мой отец. Другого у меня не будет. Я немного люблю его. Он научил меня многому в этой жизни.
— Но он заставляет тебя ломать свою жизнь, не так ли? Женитьба, про которую ты говоришь, его приказ, — настаиваю я.
— Нет, Энрика. Это мой выбор, — спокойно отвечает Слэйн.
— Что? — Шепчу шокировано я. — Но зачем?
— Я не хочу, чтобы журналисты писали обо мне ерунду. Жена — хороший вариант прекратить слухи и догадки о том, с какими женщинами я встречаюсь, где я бываю и где меня встретить, чтобы соблазнить. Женщины безумны в своих желаниях. Им важны мои деньги и статус, поэтому я решил сам выбрать жену, с которой у меня не будет проблем.
— То есть фиктивный брак?
— Нет, не фиктивный, а удобный для обоих. Она получает то, что хочет, то есть она становится частью моего рода и родословной. Я же получаю наследника и обрываю попытки журналистов залезть в мою постель. Также в моей семье принято жениться до тридцати. Каждый следует этой традиции.
— Не видела на пальце твоего кузена кольцо, — фыркаю я.
— Его жена умерла пять лет назад. Он не носит кольцо. Он вдовец, — сообщает Слэйн.
— О, господи. Прости, я просто…
— Не знала. Да, он об этом не распространяется. Особенно, он не говорит об этом с девушками, которые подсылают вместо себя проституток и обманывают его, — Слэйн пристально смотрит на меня.
— Ты знаешь об этом? — Сглатываю ком в горле.
— Да. Я его попросил пойти в кафе вместо меня, потому что меня ты там видеть не хотела. Потом случилась небольшая путаница и он счёл меня тупым идиотом, который клюнул на блондинку. Далее, мы выяснили, что ты обманула его и отсюда же я узнал, что тебя выбросили на улицу, да ещё и обокрали.
Поджимаю раздосадовано губы. Сплетники. Правда, как так можно? По идее это конфиденциальная информация. Но нет, всё, что касается моих провалов, становится достоянием общественности.
— Я ждал, что ты скажешь мне сама, но ты этого не сделала. Тебе было важнее доказать мне, что ты самостоятельная личность и со всем справишься.
— Теперь я унижена, Слэйн. Такое чувство, что ты просто наблюдал за мной, как за обезьянкой, — кривлюсь я.
— Да, я наблюдал за тобой, но как за девушкой, из-за которой сошёл с ума, и только. К слову, об этом, — Слэйн накрывает крышкой сковородку и уходит в кабинет. Хмуро наблюдаю за тем, как он возвращается и протягивает мне ювелирную коробочку.
— Ни за что, — рычу я.
— Открой, Энрика, — он кладёт её передо мной.
— Я не…
— Открой, — повторяет он тем самым приказывающим тоном. Подчиняюсь и меня бросает в холодный пот.
— Боже мой, — шепчу я, смотря на крестик, лежащий на подушечке. — Боже мой, Слэйн. Как тебе удалось его найти? И такую же цепочку, которая была у меня?
Я достаю украшение, которое досталось мне от дедушки. Это ещё принадлежало его бабушке, и он отдал мне. Это моё наследство. Моё сердце затапливает тепло, а на глазах выступают слёзы.
— Я попросил кузена найти его. Я описал этот крестик, потому что именно им ты решила изгнать дьявола из своей жизни. Он нашёл. Немного применил своей власти, возможно, прибег к шантажу и угрозам, но он привёз мне его. Цепочку я нашёл в той комнате, где тебя держали. Она была порвана. Я её восстановил и почистил.
— Да… я потеряла её тогда. Крестик был с моими вещами в госпитале, а цепочки не было, — я сжимаю в руке украшение. — Спасибо. Это всё, что осталось от моего прошлого. От людей, которых я любила.
Слэйн кивает мне и возвращается к приготовлению ужина. Я надеваю на себя крестик и прячу его под ворот халата. Теперь стало лучше. Намного лучше.
— Значит, ты собираешься жениться? Ты уже знаешь на ком? — Интересуюсь я.
— Да, я знаю эту девушку. Мы встречались пару раз в жизни, но она именно то, что поможет мне прекратить преследование журналистов, — кивает Слэйн.
— То есть ты её купишь?
— Нет, она богата, самодостаточна и красива. Наши семьи тесно дружат, и отец поддержал мой выбор. Я сделаю ей предложение через полгода.
Почему-то его слова приносят мне злую боль в сердце.
— А ты не хочешь влюбиться, Слэйн? Если эта девушка будет ждать от тебя чувств? — Горько спрашиваю его.
— Нет, она не ждёт ничего подобного от меня. Мы это с ней уже обсуждали. Она не собирается влюбляться, ей нужен брак и дети, положение в обществе. Она готова принять моё предложение. Мы оба хотим одного и того же.
— А любовь? Как же любовь? — Допытываюсь я.
Слэйн поворачивается ко мне и холодно смотрит в мои глаза.
— Тот же вопрос могу задать и тебе, Энрика. Как же любовь? Ты планируешь влюбиться в кого-нибудь?
— Не знаю, но не отрицаю этого варианта.
— С твоим страхом близости ты разве сможешь доверять мужчине? — Он иронично выгибает бровь.
— Знаешь, раньше бы я сказала, что нет. Но сейчас я поняла, что это излечимо. Если мужчина докажет мне, что никогда не будет насиловать меня морально и физически, то да, я готова буду влюбиться в него. Я видела любовь между своими родителями. Я знаю, что она существует. После смерти отца сердце мамы умерло вместе с ним. Она бы никогда не полюбила другого мужчину, потому что она любила моего отца. Она вышла замуж без чувств и ошиблась. Так что я могу сделать вывод, что когда люди не испытывают друг к другу хотя бы влечения или влюблённости, то их брак будет катастрофой.
— Я так не думаю. Брак — бизнес. Это вложение денег и нужно вложить их правильно. С умом. Твоя мама не подумала об этом, поэтому она выбрала насильника. Ей было всё равно из-за любви к твоему отцу. Именно по этой причине она ошиблась. Любовь для меня недоступна. Я не знаю, что это такое и мне привычнее сохранять холодную голову в отношениях. Женские тела все похожи. Там нет ничего необычного. Одно и то же анатомическое строение. Тем более я не хочу, чтобы человек, которого я мог бы любить, страдал со мной.
— Почему ты думаешь, что любовь это страдания, Слэйн? Разве это не сила? И почему она должна страдать с тобой? Ты прекрасный мужчина и любая готова в тебя влюбиться, — хмурюсь я.
— А ты? — Он задаёт вопрос в лоб.
— Нет, — так же быстро отвечаю ему.
— Значит, не любая.
— Не переводи тему. Ответь. Что такого страшного случится, если ты выберешь себе женщину по любви? — Требую я.
— Энрика, это недопустимо. Моя семья имеет свои требования. Им нужно соответствовать. Многие не справляются. Моя сестра повесилась после года замужества, — он так равнодушно это говорит, что меня ужасает его тон.
— Что? — Выдыхаю я.
— Да. Сестра была средним ребёнком. Я старший в семье, потом родилась она, а потом мой младший брат. Она вышла замуж за мужчину с титулом и уехала в Англию. Обязанности и давление, которые навалились на неё, свели её с ума. Это был брак по любви. Она боготворила своего мужа, как и он её. Хороший парень. Очень хороший, но есть обстоятельства. Мою сестру готовили к подобному, но она не справилась. Мы должны были встретиться в ресторане в Лондоне, чтобы отпраздновать их первую годовщину. Был огромный приём и высокопоставленные гости. Её муж позвонил отцу и сообщил, что когда приехал с работы, то нашёл её повешенной в их спальне. Праздник превратился в похороны. Она оставила письмо, в котором описала каждый свой день и то, что она не хочет больше улыбаться по приказу. Она хотела просто любить и быть счастливой. Но давление общества, семейные требования её убили. Поэтому я не хочу, чтобы женщина, которую я мог бы любить, поступила, как она. Лучше взять в жёны женщину, которая не ждёт чуда и может быть такой же холодной, как и я.
