Марк громко и грубо.
– Неужели? – скривился Север. – Когда ты проделывал такое, тебе это казалось верхом остроумия.
– Это другое.
– Трижды, Марк.
– Отпусти ее.
– Через четыре дня, когда ты выполнишь обещанное.
– Мы не будем торговаться Анной.
– Я не торгуюсь. Ей ничего не грозит.
– Тогда какого черта на ней это?! – выпалил Марк. – Этот галстук…
Он осекся и шумно выдохнул, заставляя себя успокоиться.
– Марк, я в порядке, – сказала Анна.
Но он не поверил, по его тяжелому взгляду можно было подумать, что он видит заряженный пистолет у ее виска. Он нервничал, злился от собственной беспомощности, по его лицу гуляла злая усмешка-полуулыбка, которая обещала гневную бурю.
– Долго ты терпел, – протянул Марк. – Я ведь правда поверил, что ты успокоился. Подумал, поганый пес исправился, только ты выжидал. Нечетный вернул один грузовик и нашел внутри трекер. Не твой?
– Ты сам знаешь, – кивнул Север.
– И он там уже почти три месяца. Ты давно все готовил. Виктор помешал? Хотов хорошо по мне приложился, а лежачих не бьют. Поэтому ты ударил сейчас, когда я поднялся и хоть немного пришел в себя.
– Я не такая сволочь, как ты.
– Да я вижу, Север. Поэтому на Анне красный галстук. Таким задушили…
Север захлопнул экран и подался вперед, желая побыстрее уйти прочь. Анна едва успела поймать его за плечи, удержав от падения. Он замер в ее руках и, кажется, боялся даже пошевелиться.
– Расскажи мне, Север.
Анна водила руками по его волосам, лаской успокаивая растревоженную рану. Север лежал на боку, повернувшись к ней спиной, и молчал. Она смотрела на его плечи, угадывая, как напряжены мышцы под белой футболкой. За окном уже стемнело, и приглушенный свет фонарей наполнял спальню желтоватым теплым свечением. Их тела отбрасывали мягкие тени на противоположную стену и казались схематичным рисунком ленивого художника. Они лежали совершенно неподвижно, только пальцы Анны перебирали воздух и аккуратно касались его головы.
Опрокинутая коляска стояла у матраса, а у ее колес валялся красный галстук, который Анна сняла по его просьбе. Север попросил одним взглядом. Воспаленным, режущим… И ей показалось, что он сделал себе много больнее, чем Марку. Он так ничего и не рассказал, отказываясь даже дослушать, но в нем что-то надломилось, и Анна боялась настаивать. Он принял только помощь и осторожную молчаливую ласку.
Она крепко прижалась к нему, прильнув к спине, а руками обвив его грудь. Под футболкой ощущался жесткий корсет, который стягивал его израненное тело.
– Не стоит, – глухо бросил он.
Она почувствовала его руки, которые сжали ее пальцы и попробовали расцепить их.
– Я нужна тебе этой ночью, – шепнула Анна.
Он перекатился на спину, уткнувшись плечом ей в грудь.
– У меня нет сил контролировать себя, – признался Север.
– И не надо.
Она подняла лицо и посмотрела на него, заставив его смягчиться. Напускная холодность улетучилась, и он наклонился вперед, коснувшись ее губ. Нежный короткий поцелуй обжег Анну, и она едва удержалась, чтобы не потянуться вслед за ним, когда Север вдруг отстранился.
– Ты будешь жалеть потом.
– Потом, – повторила она и поймала его руки, положив их на свою талию.
Желание забрало его на мгновение, и он впился в хрупкое кружево. Пальцы растирали кожу и сминали ткань, которая вот-вот должна была сдаться под его напором.
– Это жалость? – выдохнул он, замедляясь.
– А ты хочешь меня, потому что Марк хочет?
Он вымученно улыбнулся и притянул к себе, так что она оказалась под его крепким телом.
– Когда ты стала такой?
Она провела рукой по его щеке, и ее нежность заставила его вздрогнуть. Он безумно желал ее, до помутнения…
– Значит эта ночь, – произнес Север. – Одна ночь.
Его глаза ожили. Мука, наконец, отпустила его, и Анна улыбнулась ему, решившись. Сомнения покинули голову, которую уже кружило желание. К черту, правильно-неправильно, сейчас она жаждет чувствовать его тело, его руки, его ласку… И она нужна ему, чтобы пережить этот день и справиться с затянувшимся штормом. Ему необходимо выдохнуть, хоть на мгновение расслабиться и забыться, отдавшись наслаждению. Ее руки помогут и заберут боль, теперь она знает их силу, силу желанной женщины, ее безграничную и сминающую власть.
Она жадно поцеловала его, лаская языком, а потом скользнула ниже и покрыла поцелуями его шею и грудь. Север нащупал застежку и расстегнул молнию на ее спине, а потом откинулся на постель, подтягивая ее к себе.
– Ты сверху, – сказал он.
Бретельки соскользнули вниз и ее грудь оголилась. Правда всего на секунду, Север накрыл ее рукой и смял. Сильные пальцы настойчиво ласкали, заставив шумно выдохнуть. Черт, все оказалось острее и мучительнее… Она желала его столь же страстно, и каждое касание друг до друга отдавалось в теле невыносимой режущей сладостью.
Анна запустила руки под его футболку и потянула вверх, но он поймал ее движение.
– Нет, – отозвался он, – не раздевай меня.
Его тело напряглось, и ей пришлось поцелуями и шелковыми прикосновениями успокаивать его. Она не стала спорить, понимая причину, и послушно отпустила ткань. Перенесла пальцы ниже и расстегнула ремень и ширинку. Север инстинктивно задвигался и поддался вперед. Он определенно желал ускориться, в его прикосновениях проснулся самый настоящий голод, он сминал все сильнее и сжимал ее бедра, направляя.
– Сейчас, – зачем-то сказала Анна и угадала его усмешку.
Она широко развела ноги и натолкнулась на него. Его пальцы тут же впились в ее талию и начали помогать ей двигаться, задавая нужный ритм. Он застонал.
После она молча легла рядом и обняла его голову, будто хотела задержать сладостное опустошение и штиль в его мыслях. Пусть ни о чем не думает, хотя бы несколько минут, и ни о чем не вспоминает. Только чувствует ее рядом и дышит ее ароматом. Она тоже забыла тревоги и сомнения, хотя понимала, что утро сотрет радужные эмоции и придавит чувством вины, а может и что похуже придумает.
Но не сейчас, еще не утро…
Сейчас хорошо, сейчас все прекрасно. Он рядом, умиротворенный и тихий. И ему стало легче.
– Можешь отпустить меня и лечь удобно, – бросил он с улыбкой.
– Мне так удобно.
Анна поцеловала его в висок и все-таки перенесла одну руку на плечо. Она сжала ладонь, поддавшись желанию острее ощутить его близость. Ведь утро настанет очень быстро.
– Ты можешь спросить, – произнес Север.
Она замерла и затихла. Анна хотела знать, но и желала оставить этот момент нетронутым и чистым. Ей осточертела шахматная доска, когда за белой клеткой обязательно следует черная.
– Сейчас я отвечу, – продолжил он.
– Расскажи,
