нечего сказать, — усмехнулся Федерико.
— Пикассо, а ты когда папу нашла? — поинтересовался ректор, уплетая свой обед. Он не хотел нарушать трогательный момент вскрытия конверта, а теперь решил все-таки заговорить.
— Владимирович, он сам нашелся. Никите спасибо, посодействовал, — отозвалась я и одарила и папу, и ректора очаровательной улыбкой.
— Как интересно, а теперь диплом на кого выписывать будем? — поинтересовался ректор.
— Я сделаю запрос во Флоренцию, и через неделю паспорт будет готов. Диплом нужно выписать на Лучиану Боттичелли.
— Па, ну звони уже Никите, — снова напомнила я о главном.
Федерико набрал номер телефона учителя и очень снисходительно на меня посмотрел.
— Никита, это Федерико, — начал разговор мой папочка.
— Дядя Федерико? Как тест, все в порядке? — тут же спросил Никита.
— О да, Лучик моя дочь, — вкрадчиво сообщил мой отец.
— Мы Лучиану пока не нашли, не знаю. Тупиковая ситуация. Мне жаль, — растерянно, с горечью в голосе отозвался учитель. — Возможно, случилось худшее.
— Я не хочу в это худшее верить, где мы сегодня встретимся, Никита?
— В особняке. Мы сейчас через пару часов туда направляемся.
— Хорошо, я тоже подъеду в особняк. До встречи, — Федерико отключил мобильник.
— Ну что как он? — тут же поинтересовалась я.
— Переживает, конечно, но ты же у нас трусишка, что поделаешь. Хочешь, обрадуй его, — пожал плечами мой отец и улыбнулся мне очень загадочно.
— Папа, мне страшно.
— Ты разве не моя дочь? — усмехнулся папочка. Вот когда он так сказал, я почему-то в себя уверовала. Я еще немного помешкала, а потом включила телефон. Даже глаза закрыла. СМС посыпались с интервалом в доли секунды, а затем последовал звонок.
— Ну что, Пикассо, оставляю Вас с отцом вдвоем, а меня ждет моя жена, — сообщил ректор и поднялся из-за стола.
— Ну, хорошо, передавайте привет жене, — я ему мило улыбнулась, а потом нажала на сенсорную кнопку вызова.
— Лучик, ты где, с тобой все в порядке? — голос учителя был таким настороженным.
— Никита, да все нормально, были проблемы, но теперь все хорошо, — я попыталась придать голосу уверенности.
— Лучик, где ты была этой ночью? — прилетел из его уст самый главный вопрос.
— Я заблудилась в лесу, телефон разрядился, утром выбралась, так что вечером увидимся, — непринужденно заявила я.
— Ты, где сейчас? Я приеду, — Никита явно не удовлетворил мой ответ.
— Да мы в кафе обедаем с папой. Вот только встретились, — папа удивленно приподнял бровь. «Дескать, ты чего меня подставляешь».
— Ты только сейчас его увидела?
— Ага, буквально вот-вот, — пыталась я как-то оправдаться и папу не подставить.
— А какое кафе?
— Рядом с академией, не далеко.
— Дождитесь меня, я выезжаю, — Никита отключил телефон.
— Голос напряженный, допроса с пристрастием не избежать.
— Так скажи, Лучиана, все-таки, что случилось, дочка?
— А давай, подробности я потом расскажу. Здесь людно очень.
Нам принесли наш десерт, и мы наслаждались фруктовым пломбиром. И снова наши предпочтения совпали, а когда я с наслаждением отправила еще одну ложечку слегка подтаявшего мороженого в рот, то в дверях увидела Никиту, который одарил меня таким взглядом, что мне захотелось спрятаться под стол…
Глава 16. Разбор полетов…
Я честно очень рада была Никиту сейчас видеть, но он явно зол был на меня. Ведь я не обсуждала с ним свои действия. Сначала он переживал, а теперь вероятно, ощущал что-то вроде предательства с моей стороны. Наверное, это мой недостаток — действовать самостоятельно. И тут, либо мы разругаемся в пух и прах, либо как-то договоримся, наверное. Никита стремительно подошел к нашему столику, одновременно испепеляя меня своим взглядом. А на лице был немой вопрос «Как ты могла так поступить?»
— Пикассо, я так понимаю, вы пообедали уже? — он посмотрел на наши тарелочки для десерта. Ну все, если я снова Пикассо, то мне точно предстоит разборка с этим парнем.
— Ага, уже теперь да, — непринужденно ответила я.
— Тогда идемте в машину, домой поедем, — голос был у Никиты раздражительным и уставшим одновременно. Мой отец вообще решил отмолчаться, так как вероятно подозревал, что мой учитель раскусил и его маленькую ложь тоже.
Никита взял меня за руку, как бывало, довольно резко и повел к выходу. Я видела по нему, что ему не терпелось поговорить со мной, но его останавливал мой отец. Вот Пикассо он называл меня тогда, когда его гнев был запредельным, а в глазах читалось. «Ты попала, Пикассо».
Никита пережил ад в последние сутки. Ему даже, когда его похитили, было не так паршиво, как теперь. Дорога до особняка прошла в немом молчание, правда, отец пытался меня морально поддержать.
— Па, да не переживай ты, если что, я драться умею, — отозвалась я и улыбнулась папочке.
— Тебе это не поможет, — тут же отозвался Никита с водительского сиденья.
Дальше все снова молчали, и когда мы, наконец, прошли в дом Никиты, Мария Ивановна мне мило улыбалась.
— Лучиана, как экзамен? Хорошо сдала.
— На пятерку, только мне это не поможет, — и я очень так боязливо посмотрела на учителя.
А потом я отправилась в нашу комнату, очень быстро, переступая через ступеньки, и закрылась, провернув несколько раз ключ. Мой учитель явно не ожидал от меня ничего подобного, но свое время он упустил. Мне не раз приходилось бегать от Терминатора в детстве, а это, потруднее будет. Опыт имелся.
— Пикассо, открой дверь!!! — громогласно заявил Никита.
— Неа!!! — отозвалась я.
— Пикассо, ты чего добиваешься? Открывай, кому сказал!!! — учитель, мне казалась, готов вынести собственную дверь, только она была надежная из натурального дерева, так просто этого не сделать.
— Не открою, ты злой, как собака, я боюсь, — отозвалась я.
— Да ну. Ни за что не поверю, — Никита, даже немного успокоился. Его голос вдруг показался мне таким веселым.
— Правда, боюсь, — отозвалась я.
— А я думал, ты бесстрашная у нас, давай открывай дверь. Поговорить надо, упрямица.
— Через час открою, когда успокоишься, — я сверила часы. — В десять часов ровно.
— Ты издеваешься надо мной?
— Будешь кричать, вообще не открою. Я сначала в душ схожу, переоденусь, а потом открою. Это мои условия.
— Не тебе мне условия ставить, Пикассо.
— Я все сказала, стучи, сколько влезет, я в ванную, пока-пока.
И я отправилась освежиться. Пусть остынет, а то начнет свой допрос с пристрастием, а я явно не готова. Вот прошло тридцать минут, потом еще. Было тихо. Я открыла дверь, и в пижаме отправилась на первый этаж. Никита сидел на кухне и пил кофе. Вероятно, уже поел.
— Вот, правильно, что поел. Голодный мужчина он еще злее всегда, — осторожно я так обратила внимание на себя. Мы
