только, когда он разрядился обжигающем семенем в самой глубокой точке проникновения.
– Ты охрененная, Белоснежка. Во всех смыслах, – сказал он, ложась рядом и притянув меня за талию к себе.
– Хорошо что не охеревшая, – засмеялась я.
– Такой тоже бываешь, но ты моя слабость. Я пока не могу ничего тебе запрещать всерьёз. Кроме главного.
– Пока? – спросила я, очерчивая указательным пальцем его губы. Пожар внутри наконец догорел, и я снова была готова стать милой и испуганной девочкой.
Только бы тошнота больше не возвращалась.
– Я надеюсь, что со временем научусь не следовать твоим провокациям.
– Уверен, что этого хочешь?
– Посмотрим. Кстати, ты принята на работу. Такие ценные кадры мне нужны.
– На какую? – удивилась я. Сам же хотел держать меня в золотой клетке.
– Для начала станешь моим личным помощником. Ничего сложного, проверяй и сортируй бумаги на моём столе, приноси кофе, заказывай курьера и прочее. Выходишь в понедельник, так ты будешь у меня перед глазами. Не могу же я каждый раз срываться с работы по первому тревожному звонку!
– А Яна?
Этот нерешённый вопрос всё ещё был для меня острым и актуальным. Я не хотела видеть эту стерву, подкарауливающую моего мужа, в этом доме.
– Потерпи немного. Через две недели я представляю тебе несколько кандидаток на должность новой горничной, сама выберешь ту, кто понравится. И пора бы нам навестить твоих родителей.
– Зачем? – спросила я, чувствуя подвох.
– Как зачем? Сама говорила, что у твоей мамы скоро день рождения. Разве они нас не пригласят?
Да, говорила. Через месяц намечалось грандиозное празднование в ресторане. Маме исполнялось пятьдесят пять. Не думала, что Ветер это запомнил.
По этому поводу будет снят один из залов ресторана на тридцать человек. Приглашены коллеги, друзья семьи и мы с мужем.
– А, ты про это? Конечно, – ответила я.
Я было подумала, что Ветер решил в торжественной обстановке оповестить моих родителей, что их дочь оправдала надежды семьи Ветровых и быстро обрюхатилась. Слава богу, что это не так.
Со своей беременностью я пока не примирилась, на это у меня будет восемь месяцев.
Мама была рада известию, отец тоже.
– Ты не слишком счастлива. Почему? – спросила мама в трубку.
– Сложно сказать. Потому что я чувствую себя племенной кобылицей, оправдавшей заплаченную за меня цену. Он не спрашивал, хочу ли я ребёнка, а просто сделал его мне.
– Ты же знала всё до свадьбы?
– Знала, ты права. Я не в претензии. Просто пока…не смирилась, что теперь никогда не смогу принадлежать только себе. Это эгоистично. Пройдёт.
–Вот именно. Материнство – трудная стезя, но деньги её облегчат. Поверь.
Я верила маме. И Ветру верила. Но всё равно боялась, что ребёнок что-то изменит между нами в худшую сторону. Однажды начиталась страшилок в интернете и проревела ночью, а на следующий день Ветер отрубил мне выход в сеть.
–В твоём положении вредно плакать. Я прав, тебе была нужна работа, чтобы отвлечься. Деньги я тоже буду тебе платить, они поступят на твой личный счёт.
Так мой муж стал не только моим любовником, покровителем и тираном, но и моим боссом.
Глава 19
* * *
Ветер оказался очень покладистым работодателем. Он выделил мне место за отдельным столом в своём кабинете.
В мои обязанности входило записывать все поручения в блокнот, чтобы потом перепечатывать на ноуте и отправлять ему на почту. А также раскладывать бумаги по папкам.
Секретарша мужа, Катя Ефимова, стройная и милая девушка тридцати лет, пыталась ввести меня в курс дела, но, заметив, что у меня голова пошла кругом от обилия информации, притормозила и сделала сладкого зелёного чаю.
– Для поднятия тонуса, – подмигнула она, но тут же испуганно уставилась на меня: не перешла ли границ дозволенного. – Злата Алексеевна, если что не так, вы сразу говорите мне, не Максиму Сергеевичу. Не хочу лишиться месячной премии.
– А что, мой муж такой строгий?
Девушка замешкалась, но быстро нашла выход из щекотливой ситуации:
– Так ведь это работа. У каждого свои обязанности. Я не жалуюсь.
Ясно, Ветер и здесь не был тёплым, южным муссоном, скорее сухим пассатом, способным создать вокруг себя пустыню отчуждения.
Работала я ровно до часу дня, а потом муж вызывал Андрея, чтобы тот отвёз меня домой.
– Тебе нельзя перенапрягаться, – говорил он и смотрел так, что мне хотелось подойти и обнять его за шею. Забота мужа была не просто приятна, а вызывала щемяще-пронзительное чувство нежности.
Именно в такие минуты я видела, что он любит меня. И несмотря на наши разногласия готов делать шаги навстречу.
Мне тоже не хотелось его разочаровывать. Я больше не говорила о своих переживаниях по поводу беременности, о том, что так ничего и не чувствую к ребёнку, не ощущаю своей великой миссии нести новую жизнь в этот холодный и несправедливый мир.
Тошнота уменьшилась, я уже не каждое утро начинала с обнимашек с унитазом, и Ветер разрешил выезжать в парк погулять. Или в торговый центр за покупками.
Разумеется, за мной повсюду следовал широкоплечий Андрей, похожий на телохранителя.
– Это обязательно? Я как заключённая, гуляю под конвоем, – пыталась я отстоять свою свободу перед мужем, но здесь он был непреклонен:
– Тебя могут обидеть, толкнуть. В конце концов ты замечтаешься и сядешь на холодную скамейку. Это вредно для ребёнка.
– Осень только началась. А зимой я что, вообще не выйду из дома?
– Если будет слишком холодно или ветрено, то да, – Ветер говорил это с таким серьёзным видом, что я опасалась задумываться, что будет, когда ребёнок родится. Он его всю зиму в доме продержит?
– Гулять полезно для здоровья. Мне врач говорила, – применила я последний аргумент. Очень
