Так страшно было сделать первый шаг. Первый шаг навстречу. Снова.
– Согласен, возвращаться сложно, – прошептал Тихон мне на ухо. – Но это лучше, чем вечно скрываться. И наша с тобой встреча тому доказательство.
Я видела, как дрожали губы Божены. Как её большие глаза наполнялись слезами. И я сдалась, когда она ринулась ко мне и заключила в неподдельные объятья. Такие крепкие, что свойственны любящей матери.
– Девочка моя… Софа...
Следом я ощутила руки Елисея, Веты и даже Арса. Этого хватило, чтобы осознать, как сильно я по ним соскучилась.
– Спасибо, – обвела я губами, глядя на довольного собой Тихона. – Спасибо за всё.
Мы обнимались так долго, отчего оставленная на сетке вырезка превратилась в уголь. И не заметили за разговором, как на небе показались первые звёзды. Вечер был таким уютным, что захотелось остаться в нём навсегда. Со своей семьёй.
Никаких лишних слов, вопросов и строгих взглядов. Лишь тепло, что окутывает тебя с головы до ног, как огромный вязанный плед.
– Есть у меня один секрет покорения женщин… – жуя лист салата, хватался Арс.
– Дай угадаю… Врождённое обаяние? – со смешком предположил Тихон.
– И вот и нет, – выждав томительную паузу, Арсений кинул: – Инжир! Предложи его девчонке заместо похода в кино, как она тут же растает.
– Дебил, – фыркнула Вета. – Никогда ещё не слышала подобную чушь.
– Вот именно, дорогая. Ты никогда не слышала, чтобы кто-нибудь сказал: «Проклятье! Как же я ненавижу инжир!», – парень театрально развёл руки. – Соответственно, наживка весьма оригинальная.
– Боже, и это мой парень? Ты всегда был с изюминкой, но это слишком…
Время близилось к полуночи, когда Тихон взял меня за руку и повёл в дом. Остальные понимающе смирились с нашим отсутствием.
– Вот теперь пришло время для настоящего подарка, – загадочно произнёс он, приглашая меня в дом.
Мне не удалось скрыть удивление.
– Я думала, что сюрприз уже состоялся.
– Не совсем.
– Что ты задумал?
– Скоро узнаешь.
Райский остался стоять на пороге, одновременно намекнув, что мне следует подняться в его комнату. Прежде чем последовать указанию, я поцеловала парня в губы. Так, чтобы нежное прикосновение передало все те чувства, что я испытываю к нему сейчас.
Всю мою любовь.
Компанию мне составил Рон. Он пронёсся вверх по лестнице, когда я смаковала каждый шаг. Присваивала каждой ступени отрезок того незабываемого лета. Периода, что в действительности стал для меня билетом в счастье.
В комнате Тихона горел тусклый свет. В ней ничего не изменилось и мне потребовалось время, чтобы найти его подарок.
На прикроватной тумбочке лежало письмо, подвязанное красной шёлковой ленточкой. Несмотря на трепет и волнение, я открыла его не мешкая. Взгляд коснулся первых строк и сердце затрепеталось в груди, как беспокойная пташка.
Привет. Это я. Твой Тихон.
Едва ли ты когда-нибудь получишь моё письмо, но мне необходимо выговориться, иначе я попросту сойду с ума…
Пишу тебе ночью, закрывшись в комнате. На сей раз на бумаге. За окном идёт снег. Впрочем, как и в моём сердце.
Прости за корявый почерк. Я волнуюсь. Вывожу буквы, и как будто задеваю каждый свой нерв. Руки вовсе не слушаются.
Я сбился с счёта, исчисляя дни проведённые не вместе. Кажется, что прошло десяток лет.
Чёрт… Как же сильно мне тебя не хватает.
Закусив губу, я медленно опустилась на край кровати. Старые записи Тихона пробирали до глубины, до колючих мурашек.
Всё чаще вспоминаю день нашей первой встречи. Когда там, на дороге, судьба уготовила нам жестокое испытание. Когда свет погас, а тень смиренно последовала за ним… И я, эгоистично, не могу полностью об этом сожалеть.
Это неправильно, знаю. Однако по-другому у меня не выходит.
Подмечаю, что обрывистый текст написан в разное время. Словно Тихон возвращался к нему спустя сутки. Быть может, месяцы.
Хочу, чтобы ты знала… Порой мои чувства к тебе слабеют под тяжестью ненависти. Не могу принять твой выбор. Ты поступила жестоко.
Однако, тебе незачем больше бояться. Ты приручила монстра.
Теперь он только твой.
Мне стало труднее дышать. А ведь мои записки терзали его сердце не меньше.
Знаешь, сегодня я попытался тебя найти.
Какое же это было разочарование, когда у меня не вышло. Надежда водой ускользнула сквозь пальцы. Я точно лишился права говорить.
Тогда я впервые задумался о переменах.
И в этот день я кое-что изменил…
«Тебе нравилась игра пальцев в лучах солнца и тенистая терраска в городском саду. Ты могла часами наблюдать за прохожими, в игривой манере читая их мысли, и никогда не смеялась над колкими шутками. Тебе удавалось оставаться искренней себе во вред, находить прелесть в беспроглядной тьме и мечтать так пылко, словно каждой нелепой прихоти предназначено сбыться. Ты рисовала глаза в старом блокноте, на каждой выцветшей странице, но отчаянно боялась заглянуть в мои.
ненавижу
люблю… »
