котором ее отец отказался позволить ей выйти из дома без какой-либо накидки. У меня были некоторые проблемы с папой, поэтому я была здесь, в маленьком белом платье — даже без прозрачного кардигана — в то время как облака становились тяжелыми от дождя.
Капля упала с неба в тот момент, когда лошади пересекли финишную черту. Я сидела и смотрела, как жокеи уводят своих лошадей с ипподрома. Смотрела, как грязь превращается в грязь.
На моем плече лежала рука с ярким сапфировым кольцом на безымянном пальце.
— Уверена, в следующий раз тебе повезет больше, дорогая.
— Я знала, что он не победит.
Патриция, семидесятилетняя вдова, схватила сумочку.
— Что я тебе говорила о ставках от сердца? Это не принесет тебе ни гроша. — она похлопала меня по руке. — Ну, я уверена, что когда-нибудь ты научишься. А теперь, если позволишь, я должна забрать свой выигрыш.
Маленькая девочка с большими голубыми глазами смотрела на меня со своего места, пока ее родители разговаривали с другой парой. Ей пришлось держать свою газировку двумя руками, потому что она была такой большой.
— Почему ты поставила на него, если знала, что он не выиграет?
— Разве ты не хотела бы, чтобы кто-то поверил в тебя, даже если бы знала, что не сможешь этого сделать?
Она кивнула.
— Угу, — она отхлебнула содовой, оглядывая меня. — Ты будешь выглядеть глупо, когда на тебя попадёт дождь.
Я вздохнула и встала. Потянув платье вниз я приготовилась к непредсказуемой Нью-Йоркской погоде.
Я как раз дошла до навеса снаружи, когда остановилась, увидев знакомое лицо.
— Джианна, — улыбка Винсента была слабой. — Не знал, найду ли я тебя здесь.
— Конечно, я пришла. Это последнее «ура»Блэки. Я должна была пожелать ему удачи на его пенсии. — я прикусила губу, когда между нами зазвучали мягкие капли дождя. — Я думала, ты сегодня улетаешь?
— Погода перенесла перелёт на завтра. — он выглядел смущенным, его взгляд опустился на тротуар. — Я собирался пригласить тебя...
— Ты не должен объясняться, Винсент. Я все понимаю.
Я не должна была расстраиваться — я не смогла бы присоединиться, даже если бы захотела— но все еще чувствовала укол отказа.
Я вышла из-под навеса и направилась к тротуару, чтобы поймать такси. Дождь был долгожданным облегчением от жары, падая на мою кожу жирными каплями.
— Джианна, подожди
Я обернулась.
Он провел рукой по волосам и вздохнул.
— Мне не нравится чувствовать себя трусом.
Я моргнула.
— Почему ты чувствуешь себя трусом?
Он открыл рот, потом закрыл.
В животе нарастало тревожное чувство.
— Почему ты чувствуешь себя трусом, Винсент?
— В последнее время я тебя никуда не приглашал, потому что не хотел навлечь на тебя неприятности, но... я был бы лжецом, если бы сказал, что это не имеет никакого отношения к самосохранению.
— О чем ты говоришь?
— Теперь я понимаю... — он отвлекся, когда его взгляд пробежал по моему телу, по платью, которое, вероятно, уже было прозрачным. — Вот, держи.
Он снял пиджак и положил его мне на плечи— как всегда, образцовый джентльмен.
— Я знаю, что ты немного не в моей лиге, когда дело касается твоей семьи, но теперь я понимаю, почему ты так осторожна с ними.
Мои щеки согрелись от смущения. Кто-то наведывался к нему. Скорее всего, угрожал.
— Кто это был?
Он потер затылок, понимая, о чем я его спрашиваю.
— Я не спрашивал его имени. Он был крупнее и внушал страх.
Лука.
Я стиснула зубы, чтобы успокоиться.
— У него был значок, и он заставил меня почувствовать себя преступником только за то, что ты мне нравишься, если быть честным.
Погодите, что?
У меня перехватило дыхание, и я очень медленно задала следующий вопрос.
— Ты сказал, у него был значок?
— Да, ФБР, хочешь верь, хочешь нет.
Мой смех был мрачным.
— Ох, могу в это поверить.
Этот сукин сын. Я убью его. Хладнокровно убью. Брошу его тело акулам.
Была ли моя жизнь для него развлечением? Игрой, как и все остальные, в которые мы играли? Разочарование билось у меня в горле.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я не игнорировал тебя, Джианна. Я просто думаю, что будет лучше, если мы... расстанемся.
Отлично. Меня изгнали из целой группы друзей. Винсент был главным — без него никто просто не получил бы приглашения. С другой стороны, я могла бы сказать, что никогда в жизни не была так отключена. Как легко он уступил одной жалкой угрозе.
— Согласна, Винсент.
— Ты согласна, — сказал он, будто был смущен.
Он думает, что я буду умолять его держать меня в курсе? Последние восемь лет своей жизни я была Руссо. Мы не стали бы просить милостыню с пистолетом у головы.
— Мне пора. Спасибо за пиджак.
Я обернулась и подняла руку, ловя такси.
Дождь лил с неба, приглаживая мои волосы. Намочив одежду. Но мало что работает, чтобы остудить мой гнев.
— Куда? — спросил таксист.
Я выпалила адрес клуба Туза.
Мои руки дрожали от негодования и чего-то сдерживаемого, что я даже не могла объяснить. Все, что я знала, это то, что я не могу продолжать играть в игры с этим мужчиной. Я собиралась помахать белым флагом нашему соперничеству, потому что, в конце концов, я никогда не выиграю.
Я вышла из такси перед клубом. Было только два часа дня, и в настоящее время он закрыт, но мне сообщили о встрече, которая состоится здесь сегодня днем, только потому, что Елена сказала мне, почему они отложили свой медовый месяц до завтра.
Анжелика стояла перед дверью в подвал, разглядывая свои ногти. Она подняла глаза и поджала губы.
— Ты не можешь здесь находиться.
— Ну, я здесь. Подвинься.
Ее взгляд скользнул по моему телу.
— Знаешь, некоторые из нас, девушки, одеваясь по утрам, пользуются зеркалом.
— Некоторые из вас также падают на колени за двадцатидолларовую купюру, — парировала я, протискиваясь мимо нее и открывая дверь.
Стараясь не зацепиться белыми каблуками за стальную лестницу, я не заметила большого собрания, проходившего в настоящее время в центре помещения, пока не сошла с последней ступеньки.
Я подняла глаза и замерла.
Двадцать мужских пар глаз пригвоздили меня к месту. Все они были наполнены тьмой Коза Ностры.
Я сглотнула.
Собрания
