― Ехать, да?.. ― судорожно вздохнула Лика и, остановившись на светофоре, откинула козырек и взглянула на себя в зеркало. ― Я нормально выгляжу?
― Поверь, даже если ты приедешь к нему вымазанной сажей, он все равно потеряет голову от счастья. Так что вперед!
На прощание мы обнялись, и мне стало так тепло на душе. Это состояние сложно сравнить с чем либо. Как будто долгое время носил на спине мешок, набитый кирпичами, и наконец-то скинул его. Как будто замерз до скрежета зубов и неожиданно провалился в источник с термальной водой. Как будто излил свою душу батюшке и отчистился от тяжких грехов.
Оказывается, воссоединять любящее сердца ― занятие куда приятнее, чем разбивать их вдребезги. Мне не хватало лишь лука со стрелами за спиной и золотистых кудряшек на голове, и из меня вышел бы очень даже неплохой Купидон.
Вселенная в долгу не осталась. Видимо, решила меня отблагодарить за мой благородный поступок, и послала мне того, кого я хотела бы сейчас видеть больше всего на свете.
Иначе как объяснить сюрприз, который ждал меня, когда я вышла из автошколы.
Глава 41
Тимур
Трек за треком, удар за ударом. Я больше часа без остановки бил по груше, пытаясь выместить на ней всю свою злость. Но получалось хреново.
Майтай, любимая группа отца, звучала на всю комнату. Звук электрогитары будто прорезал стены, от него кипела в жилах кровь.
Перед глазами встала картинка, как мы с отцом ехали в машине под эту песню на соревнования. Он перекрикивал певца, стучал руками по рулю и как всегда, полностью, растворялся в музыке.
Он был бунтарем, как я. Если слушал музыку, то так, что дрожали стекла, если стоял в спарринге, то выкладывался на полную, если любил мать, то делал все, чтобы она ни в чем не нуждалась и всегда улыбалась. Отец часто был резким с людьми, его многие не любили за его прямоту, но при этом всегда оставался справедливым и честным.
Даже из жизни ушел, черт возьми, сука, справедливо.
Сняв перчатки, я обтер лицо полотенцем, допил остатки воды из бутылки, затем взял из ящика стола рамку с его фотографией, перечеркнутой черной лентой, и сел на кровать.
После его смерти эта траурная рамка стояла здесь, затем в нашей с Алиной съемной хате, а после того, как я вернулся в родительский дом, забыл вернуть ее на полку.
― Я подвел тебя, бать, ― обтирая ладонью пыль со стекла, проговорил я и вспомнил, как клялся на его могиле, что стану чемпионом России, чего бы мне это ни стоило. Что возьму все золото, которое ему не удалось взять за его спортивную карьеру. Я обещал, что он будет там мной гордиться. Я обещал, что ничто меня не сломает. Я клялся, что буду думать холодной головой, как он учил меня.
И память услужливо подбросила картинку, как я набрасываюсь на Чиполлино и бью его в нос.
Внезапно мое горло сковало так сильно, что стало трудно дышать. Как будто его сжала чья-то невидимая рука.
― Одним ударом я сегодня перечеркнул все свое спортивное будущее, ― прохрипел я и, поставив рамку на полку, вздохнул и сжал руки в кулак. ― Гребаный ты Чиполлино…
Взяв перчатки, я вернулся к груше. Но замер, неожиданно поймав себя на интересной мысли. И включив принтер, зашел в инстаграм.
— Вот так-то лучше, ― пробормотал я, приматывая скотчем к груше фотографию улыбающегося Чиполлино.
Только успел встать в стойку, чтобы как следует надавать по его физиономии, как в дверь кто-то позвонил. Раз, второй, затем стали громко стучать.
Сорвав перчатки и швырнув их на кровать, я вышел в коридор и, проходя мимо комнаты брата, ударил в дверь кулаком.
― В уши долбишься там? ― крикнул я и пошел вниз.
― Чего надо? ― послышался его голос.
― Не слышишь, что в дверь звонят!
― Я никого не жду. Так что пошел к черту.
― Сам иди! Идиот, ― проворчал я, и, открыв дверь, несколько раз моргнул. ― Лика?
Уж кого-кого, а ее я точно не ожидал больше увидеть на пороге нашего дома.
― Привет, Тимур. А Руслан дома? ― скромно спросила она.
― Не ожидал, что ты снова здесь появишься, ― не скрывая дурной тон, сказал я и отошел в сторону, чтобы освободить проход.
Их отношения наделали много шуму, и навряд ли кому-то в нашем доме понравилось бы, что Лика вернулась. Какие бы у нас не были отношения с братом, но признаться, мне тоже было больно смотреть на него после того, как они расстались. Поэтому я не постеснялся влезть не в свое дело.
― Если не секрет, зачем ты приехала? ― прищурился я, опираясь рукой о дверной косяк. ― Рус не так давно стал походить на человека, а тут снова ты нарисовалась. Может, прежде чем встретиться с ним, стоит хорошенько подумать, стоит ли оно того? — это был больше не вопрос, а совет с моей стороны.
Лика смело посмотрела на меня и решительно ответила.
― Я люблю его. И приехала, чтобы сказать ему об этом.
Переведя взгляд за мои плечи, она резко изменилась в лице.
― О, ну надо же! Ваше высочество соизволило спуститься, ― заметив брата, сказал я. Но Руслан не удостоил меня ни словом, ни взглядом. Смотрел на Лику так, словно впервые видел.
― Привет, ― тихо обронила она.
― Тим, оставь нас, ― попросил Руслан, не сводя с нее взгляд.
― Я-то оставлю. Но ты смотри, чтобы потом матери снова не пришлось искать для тебя психолога, ―посоветовал я, похлопав его по плечу, и отправился обратно в комнату.
Оторвался на Чиполлино так, что спустя полчаса упал на кровать в таком состоянии, будто меня пропустили через соковыжималку.
* * *
Приняв душ, я подошел к двери Тасиной комнаты. На часах было почти десять, по идее она уже должна была вернуться из автошколы, но в ее комнате почему-то было пусто.
Где она могла гулять, если с рыжей подружкой поругалась, с Чиполлино быть не могла, брат тоже был дома…
«Может, эта засранка успела найти себе компанию в автошколе?» ― предположил я, злясь на нее, даже не понимая, за что именно. Одна мысль, что ее не было дома в десять вечера, выводила меня из себя. А еще, зная, как она умела находить на свою упругую попку приключения, я переживал за нее. И решил написать СМС.
«У тебя все нормально?»
«Лучше некуда»
«Когда приедешь домой?»
«А что, соскучился?»
«Не дождешься. Просто боюсь, как бы тебя снова не пришлось вытаскивать из какого-нибудь дерьма»
«Можешь расслабиться. Если что, за меня есть, кому постоять»
― Чего? ― сдвинув брови, я сердито смотрел на ее сообщение. — Вот коза. Мелкая провокаторша!
Я сел за стол, мешая творог и одновременно читая на телефоне еще одно СМС от парня из моей команды. Точнее, бывшей команды…
«Тим, если ты шлем с перчатками продавать надумаешь, то имей в виду меня, окей?»
Прочитав это сообщение, я почувствовал, как мое тело налилось свинцовой тяжестью, как онемели руки, ноги.
Вот так и бывает в жизни: еще вчера ты востребованный спортсмен, подающий огромные надежды, а сегодня тебя готовы растащить по кускам.
Молча отодвинул от себя тарелку с творогом и перевел взгляд на окно. Свет фонарей освещал наш двор. Я задумчиво наблюдал, как сильный ветер раскачивал кроны сосен, как в стекло бил снег с дождем, и в душу резко хлынули отчаянье и злость на себя самого. Сегодня я одним неверным движением собственноручно положил крест на своем будущем, завтра меня выгонят из универа, и это станет финальным аккордом моей никчемной жизни.
Мой взгляд упал на бутылку Hennessy. Она была нетронутой и безумно дорогой. Кажется, этот коньяк подарили дяде Саше коллеги, и он долго берег его для особого случая.
Надеюсь, он не сильно огорчится, если я сниму с него пробу.
Нарезал лимон, взял стакан и бутылку, поднялся со всем этим добром в свою комнату и включил музыку.
Не помню, когда я в последний раз пил. Даже на похоронах отца воздержался, потому что пообещал ему, что у меня на первом месте был, есть и всегда будет спорт. Но сегодня душа просто требовала хотя бы одну рюмку коньяка.
