жёлтый треугольник?
— Доживёшь до моих лет — и не так хитрить научишься, — подмигнула женщина. — Я ещё и на тебя посмотрела — как держишься, как стоишь, как улыбаешься и как смотришь. Комплексный анализ, деточка.
— А… — только и захлопала я глазами.
— Давай зачётку и не меньжуйся!
Благо зачётная книжка всегда была в сумке — сходив к своему столу, переглянулась с Анжеликой и вернулась к Марии Фёдоровне. Она красивым, размашистым почерком, никак не сочетавшимся с её внешним видом, вывела надпись в графе предмета.
Уже усевшись на место и ожидая, пока остальные студенты получат своё «заключение», исподтишка разглядывала преподавательницу. Кто бы поверил, что вот эта сухонькая вечно улыбающаяся старушка работала с заключёнными в исправительных колониях? Как-то я с трудом могла представить, как они, как мы, рисуют, вырезают и клеят.
Из кабинета студенты выходили притихшие — да уж, красивую точку поставила наша Мария Фёдоровна. Мы её теперь точно никогда не забудем.
Нас отпустили пораньше, ещё до окончания пары, что значило одно — в столовую мы могли попасть без очереди. Наспех перекусив простыми, без изысков, блюдами, возбуждённо обсуждали результаты психологического текста. Анжелика, по словам Скоробогатовой, Вероника пыталась «вписаться» в своё окружение с присущими ему стандартами.
— Просто прими себя! Нет нужды в том, чтобы понравиться всем. Ты по-своему замечательная! Ты лучшая! Не пытайся быть, как все, — воодушевлённо делилась впечатлениями подруга. — Блин, я вроде и не пытаюсь… но если подумать — в учёбе стараюсь, для родителей тоже хочу быть хорошей дочерью… не знаю, думаете, Мария Фёдоровна правду обо мне сказала?
Тема была скользкой, обидеть Анжелику не хотелось, поэтому я осторожно заметила:
— Ты себя недооцениваешь.
Вероника поддакнула:
— Ага, а у меня другая крайность — я себя переоцениваю, — она скривилась. — сказала, мол, что мне стоит меньше демонстрировать своё превосходство. Что потребность выставлять себя лучше всех — выдуманна. Мол, я настолько не уверена в себе, что не могу позволить другим обсуждать себя.
— Короче, у нас у всех проблемы с самооценкой, — подвела я итог. — Так что пойдёмте-ка в одно местечко, здесь недалеко.
Девчонки, охочие до авантюр, не упрямились. В «Крокодил» я привела их так же, как и Андрей, сперва разгорячив любопытство байкой.
Два «автомата», полученные сегодня по безопасности жизнедеятельности и психологии, грели душу. Дополнительные выходные во время сессии никогда не бывали лишними, студенты цеплялись за любую возможность халявы.
По итогам семестра мне приходилось посетить лишь один зачёт — и то только для того, чтобы проставить то самое многострадальное «зачтено» именно в день, назначенный деканатом. Преподаватель культуры речи уж очень ответственно подходила к своей работе: если день отведён на учёбу, то он должен быть обработан. Пусть каждый из нас проведёт перед её очами меньше минуты, но свою работу она сделает.
Распрощавшись с девчонками, я вернулась домой в приподнятом настроении и с небольшим мандражем: как никак, предстояло попасть на первое в жизни собеседование. Следующая за ним встреча с Градовым будоражила никак не меньше возможности наконец-то устроиться на работу. С одной стороны, самоуверенный преподаватель перестал казаться недосягаемой вершиной, с другой… я перестала понимать, как стоит себя с ним вести.
Ладно, наша близость в первый раз была спровоцирована его порывом, его действиями, пусть и не была спонтанной. Я всё прекрасно осознавала ещё тогда, когда садилась в чёрный седан.
И вроде бы сегодня всё должно быть так же, как и тогда, но… многострадальное «но» висело в воздухе, всячески напоминая о себе. Как это будет? Как мне, чёрт побери, вести себя? Продолжать «выкать», или, учитывая мммм… прогресс наших отношений, можно уйти на панибратское «ты»? Нет, «тыкать» Евгению Александровичу я бы не смогла даже при желании.
Ну правда, не Женей или Евгением мне его звать. Абсурдность и идиотизм этих размышлений стал причиной глупой улыбочки на моём лице. Ну надо же, придумала: «Женя». В голове вообще не укладывалось, что к Градову можно обращаться иначе, чем по официально-деловому имени-отчеству.
А если отринуть условности… могу ли я прикасаться к нему? Могу погладить по щеке или поцеловать сама? Или я так и буду всего лишь заведённой игрушкой, которая проявляет признаки жизни только, когда её касаются с ясными намерениями?
Неужели так и будет: отречённое «вы», холодность и безразличие, запрет на проявление чувств наедине до момента, как Градов полезет ко мне в трусы? Звучит грубо, но правдиво. Не так я представляла себе эти моменты…
А как? Так: вспышки эмоций, пылающая страсть, плавящая тело. Жар во взгляде. Электрические разряды, сквозящие между нами. Воздух, пропитанный желанием и похотью… наслаждение каждой секундной в этом губительном состоянии. И только лишь когда сил сопротивляться собственным инстинктам не останется вовсе, можно позволить себе сорваться. Нить, удерживающая нас в рамках приличия, обязательно рвётся в момент, когда мы остаёмся одни.
Глупая-глупая девочка, верящая розовым сказкам о любви и сопливым бульварными романчикам — то, что я в принципе смогла заинтересовать Градова, уже само по себе фантастика. Мечтать о большем же — утопия. Да и разве оно мне надо? Я ведь всего лишь хотела сблизиться с ним разочек. Всего лишь, чтобы понять, какого это — с ним. Какого это — с другим мужчиной. А в итоге записываю себя в любовницы. Второй раз — уже система, ведь так?
До фитнес-клуба я решила прогуляться пешком. Погода шептала: по-летнему пригревающее солнце щекотало лицо и заставляло жмуриться от ярких лучей, так и норовящих заглянуть в глаза. Подставляя щёки тёплому ветерку, я неспешно шагала по тротуару, пришедшему на смену гравию частного сектора.
Даже с учётом черепашьей скорости время, затраченное на путь от дома до возможного места работы, порадовало. Всего двадцать минут!
Фитнес-клуб занял первый этаж новостройки-свечки и мог похвастаться даже вместительной парковкой перед входом. Стеклянные «витринные» стены открывали отличный вид на занимающихся на тренажёрах посетителей.
Я решительно потянула на себя дверную ручку и вошла внутрь.
— Здравствуйте! Я на собеседование, — с порога озвучила я, не дав девушке-администратору первой поприветствовать меня.
— Привет! — она доброжелательно сверкнула белоснежной улыбкой. На вид — моя сверстница, лет двадцать, не больше. Ей удивительно шла светло-зелёная футболка с бейджиком с именем «Алёна» и логотипом зала. — Тебе к Дмитрию Фёдоровичу, нашему управляющему. Его кабинет прямо по коридору и сразу направо, первая дверь, не заблудишься.
Поблагодарив девушку, я направилась по указанному маршруту. Алёна не обманула. Дверь с соответствующей табличкой я нашла сразу же. Постучала костяшкой пальца и, выждав несколько секунд, поспешила
