еще подготовить нарезки и прочее. Не переживай, все пройдет хорошо.
— Да я тут слышал, что наши ряды покидают некоторые личности.
— Пап, мы ненадолго.
— Ну или надолго, — усмехнулся Андрей.
— Я вас серьезно прошу, это важно. Колосковы приедут в четыре часа дня. Постарайтесь побыстрее.
— А можно с вами машину поехать чинить? — спросила Любава.
— Ты же не умеешь, — ответил ей Елисей.
— Я научусь! Это лучше, чем выслушивать советы от тети Тамары.
— От Тамары Михайловны, — поправил ее отец. — И нет, Любава, ты никуда не пойдешь. Будешь помогать матери накрывать на стол.
— Я тоже могу помочь, — предложила я. Заодно и с Любавой попробую поговорить.
— С машиной или столом? — подколол меня Андрей.
— Со столом. В машинах я совсем не разбираюсь.
— Да, Андрей, Анисья с нами решила не ехать сегодня, — объяснил Елисей.
— Ну и правильно, чего зря таскаться, мы с тобой быстренько управимся и вернемся.
— Теперь уже быстренько, — не удержался от комментария отец Елисея.
— Ну теперь уж точно. Чего это Елисея с невестой надолго разлучать.
— Вот и хорошо, приезжайте побыстрее, — обрадовалась Евгения Владимировна.
— Марта Петровна, вы будете вафли? — обратился к старушке Андрей.
— Спасибо, Андрей…
— Да-да, просто Андрей, без всяких отчеств.
— Хорошо, я постараюсь запомнить.
— Анисья, а ты будешь вафли, — обратился ко мне Елисей.
Сначала я подумала, что он подколол меня. Изобразил любезность и заботу. Но посмотрев на парня поняла, что нет, он спрашивал это искренне.
— Да, буду, спасибо, — я улыбнулась.
Остаток завтрака прошел весело и непринужденно. Андрей во всю ухаживал за Мартой Петровной. Семья Светловых предложила остаться старушке еще на денек. Как раз завтра Андрею надо в город, и он сможет спокойно довезти Марту Петровну чуть ли не до дома. Старушка поначалу смущалась и отказывалась, ей не хотелось кого-либо беспокоить. Но вскоре она все-таки сдалась и согласилась остаться. А также предложила свою помощь на кухне. Евгения Владимировна обрадовалась тому, что женская компания на даче разрослась, и теперь ей будет намного веселее готовить обед.
После завтрака Сергей Андреевич отправился в свой кабинет работать. Попросил не беспокоить его до приезда Колосковых. Андрей и Елисей уехали в Соловушки, а наш женский квартет остался в столовой. Евгения Владимировна так обрадовалась пополнению на кухне, что ее кулинарная фантазия пошла в бой. К основному блюду и парочке салатиков стали добавляться разнообразные закуски, новые салаты и даже десерт. Готовить было весело и интересно, я многое подчерпнула для себя. Все-таки живу одна, а постоянно питаться бутербродами не лучшая затея.
— Анисья, а ты хочешь жить с Елисеем? — внезапно спросила у меня Любава. Благо мы находились поодаль от Евгении Владимировна и Марты Петровны, и никто нас не слышал.
— Не знаю, я не думала об этом еще.
— Ты не хочешь торопиться, я поняла.
— Слушай, ты постоянно у меня спрашиваешь что-то, но не говоришь ничего о себе.
— Ну да, — она пожала плечами.
— Почему?
— Если хочешь что-то узнать, спрашивай. Только если ты таким образом хочешь выяснить, что там стряслось у братиков, я все равно ничего не скажу.
— Да нет, не хочу, Елисей мне сам рассказал.
— О, он все-таки рассказал, — Любава на миг перестала нарезать овощи и посмотрела на меня, — поразительно.
— Почему?
— Ну, кроме нашего узкого круга подробностей никто не знает. А тебе он, видимо, доверился. Значит, у вас все серьезно. Ты ничего не подумай, я просто переживаю за брата.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо.
— Слушай, а какая она?
— Кто?
— Бывшая Елисея.
— Та еще дрянь.
— А внешне?
— Ну, могу сказать, что вы с ней точно не похожи. Вообще ничем.
— А это плохо или хорошо?
— То, что внутренне не похожи, я вижу, и это хорошо. А насчет внешних различий это дело вкуса Елисея.
— Она лучше меня, да?
— Она другая, вся такая из себя фифа, по-другому не скажешь. Ни дня в одинаковом наряде, всегда с идеальной прической, маникюром. Правда раньше она такой не была.
— А какой была?
— Простой. Она с нами носилась по двору, лазила по деревьям. В городе мы часто гуляли на пустыре и заброшке, это там, после многоэтажек.
— Я, кажется, знаю, о чем ты. Елисей меня привозил в одно место, — я вспомнила свою истерику в институте и то, как парень повез меня в заброшку.
— Он тебя и туда привез? Надо же, он был там. Столько времени не хотел туда приезжать.
— Почему?
— Воспоминания.
— Что же случилось с этой? Как ее зовут?
— Если Елисей не сказал, и я не скажу. Да и если честно, имя ее произносить у меня нет желания.
— Ладно.
— А случилось, ну пока Елюшка в армии был, она резко стиль сменила. Может быть, выросла и что-то в голове щелкнуло, может быть еще что. Кто же ее знает. Но если честно, она мне никогда не нравилась.
— Ты же говорила, что она была простая и так далее.
— И что? Она всегда была дрянью. И то, что она лазила с нами в детстве по деревьям, ничего не значит.
Любава не стала объяснить, за что взъелась на девушку с самого детства. А я больше не пыталась ее расспрашивать. Правда мысль о том, что бывшая Елисея внешне была намного лучше меня, не давала расслабиться. Чувство, что выгляжу глупо, становилось все сильнее. Она там небось вся из себя, в брендовых нарядах, стильная, а я в футболке с рыжим котом и смешных шортах. Чувство, посетившее меня, напомнило о дне в институте, когда я увидела Артема, стоявшего рядом с Дианой. Да уж, неужели я всегда буду проигрывать? Хотя, стоп, Елисей ведь почему-то обратил на меня внимание? Да и я вполне себе ничего. Просто стиль у меня такой…своеобразный. Машка говорит, что он у меня аутентичный. Ну вот, разве это плохо?
— А ты живешь в городе одна? — решила перевести тему я. Ну, а что, Любава же говорила, что я могу спрашивать у нее, а она будет отвечать.
— Нет, — чуть помедлив, ответила девушка, — не одна.
— А с кем? — пусть знает, что не одна она может задавать неудобные вопросы.
— С парнем.
— Давно?
— Да.
— Ты так односложно отвечаешь, трудно вести диалог, — не выдержав, пробормотала я.
— Ну что я могу сказать. Мы с Ильей встречаемся уже три года. Правда папа не знает об этом.
— Из-за учебы? — вспомнила слова Елисея.
— Да, — кивнула девушка. — А как ты догадалась? Елисей сказал?
— Угу, — не стала отнекиваться я.
— А что еще сказал?
— Что ты своеобразная.
— Что еще от Елюшки можно услышать, —
