хмыкнула девушка.
— А почему ты не поговоришь с отцом?
— О чем?
— Ну, о том, что ты взрослая.
— Я пыталась. Он и слушать не хочет.
— А что ты ему говоришь?
— Что взрослая, что сама могу решить.
— А при этом ты как ему об этом говоришь? На повышенных тонах и с возмущением?
— Когда-то да, так говорила, — призналась Любава, — а потом перестала вовсе. Хотя знаешь, так смешно. Он мне деньги присылает, а я их откладываю, не трачу. Крутимся с Илюшей как можем. Я хочу ему потом все эти деньги вернуть после диплома, преподнести вместе с самим дипломом, дескать, смотри, папочка, мне твои деньги не пригодились. Я смогла и учиться, и работать, и с парнем жить. А ты думал, что я маленькая, и мною помыкать можно.
— Но это когда будет?
— Через год.
— И ты хочешь еще год так? Ради «красивого» жеста? Тебе ведь неприятно, что тебе говорят, что делать и что не делать.
— Илья тоже говорит, что надо нормально поговорить. Но знаешь, Нися, ничего, что я так к тебе обращаюсь?
— Ничего, конечно, обращайся, — я даже обрадовалась,
— Знаешь, Нися, я боюсь. Ничего вроде бы в жизни не боюсь. А реакции отца боюсь.
— Но ведь он тебя любит. Почему ты боишься? Думаешь, он будет не рад, когда поймет, что ты взрослая? Мне кажется, если ты сделаешь, как хотела, ты только настроишь его против себя. Потому что он увидит, что ты делала это, ну не знаю, со злобой что ли…Чуть ли не «на, подавись своими деньгами, я и без них справилась, и вообще ты мне не указ теперь».
— Знаешь, Нися, — Любава сделала паузу, — я подумаю над твоими словами. Спасибо тебе за разговор. Правда.
— И тебе спасибо, — я вздохнула, — правда у меня теперь комплексы.
— Почему?
— Ну, что я хуже бывшей Елисея.
— Так, запомни, Нися, никогда в жизни больше не думай, что ты можешь быть хуже этой дряни. Никогда! Ты хорошая, ты очень хорошая. А если ты переживаешь, что можешь выглядеть смешно, а она вся такая элегантная, то забей. Твоя прелесть в том, что ты такая — вот такая как сейчас. Хотя уверена, что если тебя одеть в крутое платье, то ты будешь выглядеть супер. Не значит, что сейчас плохо. Просто иначе. Хватит думать про бывшую Елюшки. Забей на нее, забудь. Она в прошлом. А ты есть. Люби себя и другие будут любить тебя. Елюшка от тебя без ума, я тебе говорю. Все это видят. И ты классная. Все, поднимай свою самооценку.
Слова Любавы были для меня как бальзам на душу. Да, кажется, в этот день мы обе помогли друг другу, поддержали. Неожиданно я нашла в сестре Елисея подругу.
— Так, девочки, что там у вас? Овощи готовы? — подошла к нам Евгения Владимировна.
— Да, мамуль, почти все нарезали.
— Отлично. А я сегодня чувствую такой прилив вдохновения, расширяю меню сегодняшнего ужина буквально на ходу. Сейчас буду готовить крылышки барбекю, любимое блюдо моего мужа. Да и Елисей, кстати, без ума от этих крылышек. Анисья, если хочешь, я тебе потом дам рецептик. Там несложно, но есть один секрет в приготовление соуса, нужно добавлять смесь только свежемолотых перцев. Я так люблю приготовление пищи, вы бы знали. Ох, жаль, только на выходных удается в отрыв уходить. Все работа, работа.
— Вам не нравится сфера красоты? — предположила я.
— Нет, конечно, нравится. Но не так как кулинария. Я в детстве мечтала поваром быть.
— А почему выбрали другой путь?
— То время тяжелое было, Сережа на работе постоянно, я с двойняшками. Денег не хватало. Это сейчас у него бизнес в гору пошел, а тогда мотался по городам, все пытался найти прибыльное дело. И вещи возил, и кассетами торговал, все не упомнишь. А мне соседка, мы тогда жили на Слободской, в хрущевке, сейчас туда Елюша переехал, предложила обучиться парикмахерскому искусству. Проще говоря, освоить стрижки и покраску. Ну, а что делать? Дают — бери. И я пошла. А потом втянулась, даже нравиться стало. Когда первые живые деньги завелись — особенно. Не думала я, получая красный диплом бухгалтера, что через несколько лет променяю его на работу парикмахером. И нет, в этой работе нет ничего плохого, наоборот. Просто так неожиданно было, сначала к одному стремилась, но жизнь заставила все поменять. Когда люди бизнес сколачивать стали, я надеялась свое кафе открыть. А в итоге открыла салон. Не сразу, конечно. Сначала девочку взяла на помощь, потом стало модно делать маникюр, не как сейчас. Акрилом делали, он еще вонял так сильно. Но модно было, что поделать. А потом как-то пошло дело, и вот у меня и появился целый салон, назвала его в честь доченьки — Любава. Такие дела.
— А сейчас бы хотели открыть кафе?
— Как тебе сказать, Анисья. В мечтах — конечно. А на деле, у меня салон, он приносит доход, но не такой, чтобы открывать параллельно еще бизнес. Да и в салоне мое присутствие обязательно. Какое же это предприятие, если начальство будет постоянно отсутствовать? Ну, жизнь долгая, может что и выйдет в будущем. Ладно, девочки, побегу я готовить дальше.
— Чем еще помочь? — спросила я.
— Да нет, девочки, отдыхайте, основная часть уже готова. Дальше мы с Мартой Петровной справимся.
Евгения Владимировна ушла, и мы с Любавой вновь остались вдвоем.
— Эх, если бы мама все-таки открыла свое кафе, я бы ей такой классный дизайн забабахала, — мечтательно проговорила девушка.
— Точно, ты же на дизайнера учишься.
— Угу, дизайнер интерьера.
— Нравится?
— Да, вполне. А тебе журфак?
— Нравится, хотя было время, когда я считала, что зря туда пошла.
— О, ну бывает такое. Обычно, когда что-то не получается, сразу начинаешь думать, что это не твое, и нужно было идти куда-то в другое место, мол, было бы проще.
— Да, — я согласно кивнула, — только часто бывает, что там на самом деле ничуть не проще.
— Это точно. Да уж, мы тут такие разговоры ведем, прямо как будто целую жизнь повидали. Куда уходит детство?
— И не говори, — я улыбнулась.
— Ладно, я пойду в свою комнату, есть кое-какие дела.
— Да, конечно.
Любава ушла. А я задумалась о том, как неожиданно мы подружились с сестрой Елисея. И я была этому рада. Не потому, что могу узнать что-то, нет. Мне вдруг показалось, что нет смысла продолжать свое «расследование» касаемо прошлого Елюши. Что-то подсказывало, если мне суждено узнать какие-то подробности, я от них никуда не денусь. А выспрашивать его близких точно
