состояние Рустама и направился к выходу из палаты.
Как бы мужчина не старался, он так и не смог вспомнить ничего.
Под утро, уставший и злой мужчина, наконец таки, провалился в сон.
Солнечные лучи, противно и навязчиво били по глазам даже сквозь веки.
Рустам открыл глаза и встретился взглядом с незнакомкой.
Ее глаза были влажными от слез. Казалось, девушка искренне переживала за него.
Вот только, в груди Рустама стала зарождаться непонятного рода агрессия, направленная на девчонку.
— Рустам!
Прошептала она, потянувшись дрожащей рукою к его лицу.
А он отпрянул!
Ему казалось это чем-то неправильным.
Противоестественным.
— Рустам…Это я, Амалия, — прошептала она страдальческим тоном.
Амалия.
Хоть убейте не помню!
Наверняка же, очередная охотница за моими бабками.
— Ты кто, нахрен, такая вообще? А ну встала с моей постели!
Девушка послушно выполнила приказ и отвернулась, пряча лицо в ладонях.
Строит из себя невинную овечку!
— Я позже приду!
Севшим голосом произнесла девушка и поспешила скрыться из поля его зрения.
А Рустам медленно поднялся, направившись в кабинет Али.
Рустам шагал по коридорам больницы, словно призрак.
Но не свой собственный призрак — он был призван к чьему-то исповедальному пламени.
— Рустам, я понимаю, что это для тебя трудно. Но важно, чтобы ты смог вспомнить свою жизнь за последние два года. Твоя память может вернуться, если ты попытаешься вспомнить ключевые события, — говорил Али, поглаживая свою бороду.
Рустам посмотрел на него исподлобья.
— Почему это важно?
Собеседник вздохнул и сказал:
— Потому что твоя история — это часть тебя.
Твоя жизнь не может быть исчерпана одними только фактами. Твоя память — это твоя душа.
Рустам молча посмотрел в окно.
Душа… Может быть, ее и нет вовсе.
Амалия.
Амалия вошла в палату, наполненную лишь тишиной и ароматом медицинских препаратов.
Каждый раз она приносила фотографии их маленького сына, надеясь на чудо, но Рустам не признавал ее.
Ее сердце разбивалось на крошечные осколки каждый раз, когда он отвергал ее, не узнавал.
Но она не сдавалась.
— Рустам, посмотри, это ты и наш… наш сын.
Шептала она, протягивая телефон с изображением Серёжи к мужчине, утопленному в безразличии.
— Убери это от меня.
Рявкнул Рустам, отмахиваясь от фотографии, словно от навязчивой мухи.
Неужели ты не видишь, как он похож на тебя?
Амалия не сдержала слезы, вытерла их тыльной стороной ладони, и попыталась улыбнуться:
— Ты помнишь, как он смеялся, когда ты бегал с ним на руках по дому? Помнишь, как он впервые назвал тебя папой?
Рустам отвернулся, его выражение лица оставалось неподвижным, как скала.
Слова Амалии казались бессмысленным шепотом в помещении, наполненном его молчаливым отчуждением.
Али, наблюдал за происходящим со стороны, беспомощный и теряясь в желании помочь девушке.
Он видел, как она страдала изо дня в день, как боролась за свое счастье.
И Али тоже не мог понять, почему Рустам не признавал свою женщину, своего ребенка.
— Амалия, возможно, стоит дать ему немного времени. Возможно, он просто не готов вспоминать. Скажи, возникали ли у вас ссоры накануне аварии?
Тихо спросил он, отводя Амалию чуть в сторону.
Девушка кивнула.
Рассказать обо всем она не решилась, поскольку ей до сих пор было ужасно стыдно за свое поведение.
Но все же, в ее глазах был огонь решимости.
Она знала, что не может оставить свою семью в прошлом, что должна бороться за каждую искру воспоминаний, даже если это было бы последнее, что она сделает.
— Спасибо за поддержку, Али.
Рустам продолжал смотреть в окно, не обращая ни малейшего внимания на слова, звучавшие неподалеку. Его разум был путаницей воспоминаний, но в глубине души что-то дрогнуло, словно семена, посеянные на каменистой земле.
— Выйдите, оба!
Прошипел Рустам, отворачиваясь лицом к стене.
Рустам.
Когда вечер застыл в окружении больничных стен, и тишина засыпала мир, Рустам услышал шепот ее голоса в своем подсознании.
Он видел ее лицо, слышал звуки детского смеха.
Его сердце забилось сильнее, словно пытаясь выбраться из тьмы забвения.
Тяжелый вздох вырвался из его груди, когда рука медленно поднялась к его виску, словно пытаясь удержать ускользающие кусочки прошлого, которые таились в тени его разума.
— Амалия…
Прошептал он, словно призывая призрака из неведомых снов.
Его мысли были беспорядочны, словно пазл, разбросанный на полу, но теперь он начал видеть контуры картинки, складывающиеся в цельное изображение.
Его сердце билось чаще, пытаясь пробить стену, которую он сам создал вокруг себя.
Возможно, она и вправду моя… Мать моего ребенка.
Тогда почему когда я вижу ее, во мне просыпается агрессия?
Пацан похож на меня.
Это факт.
Только я почему-то не верю этой женщине.
Рустам
Рустам смотрел сквозь окно медленно движущегося автомобиля, пропуская мимо ушей все слова, что пыталась до него донести Амалия.
— Сережа будет очень рад увидеть тебя!
Его разум был занят внутренней борьбой, попытками собрать разбросанные обрывки своего прошлого.
Голоса в его голове были как эхо — искаженные, наполненные эмоциями, которые он не мог понять.
Когда образ Амалии мелькнул в его сознании, он почувствовал гнев, который потряс его до самых нитей души.
— Я очень устал. Сделаешь так, чтобы в доме было как можно тише!
Раздражённо выплюнул мужчина.
Медленно приближаясь к своему дому, Рустам все больше и больше погружался в туман своих мыслей.
Врачи обещали, что память к нему вернется, но пока что он был пленником своего собственного разума.
Ему казалось, что он мог прикоснуться к памяти, но каждый раз, когда он пытался, она ускользала, словно песчаные дюны в пустыне.
И вот, наконец, они доехали до его дома.
Рустам медленно вышел из машины, примечая, что его руки трясутся.
Амалия семенила следом, понурив плечи.
Он оглядел сиутно знакомый фасад здания.
Это было лишь здание, не приветливый дом, наполненный воспоминаниями и теплом.
Значит я купил его менее двух лет назад.
Проходя через дверь, он почувствовал запах свежей краски и хлора, который напоминал больницу.
Сердце его сжалось.
Он понял, что в этом месте он все-таки находился не для отдыха души.
Следуя за перевязками по полу, он заметил светлые следы, напоминающие о его пребывании.
— Привет, Рустам! Как ты себя чувствуешь?
Раздался голос, принадлежащий незнакомой пожилой женщине.
Это, наверное, мать Амалии?
Рустам, едва уловимо кивнул и перевел взгляд на парнишку, что с интересом поглядывал на него, замерев в руках незнакомки.
— Папа!
Запищал ребенок, протягивая к нему маленькие ручки.
А голова Рустама готова была разойтись по швам, от
