– Я тебе немало хлопот доставила, когда папа был жив, да? Думаю… думаю, я тоже тебя ревновала. Ты ведь сначала была только моим другом, ты казалась мне моей личной собственностью… а потом вы вдруг поженились с папой, а я снова осталась одна. Папа меня, конечно, любил, но мы никогда не разговаривали с ним так, как с тобой. Вот я и постаралась отомстить… а теперь мне так стыдно. Правда. Я только после случая у Шарман поняла, что ты меня по-настоящему любишь. Тебе ведь гораздо проще было заплатить за меня – и все.
Она криво усмехнулась.
– Мне повезло, что ты не отвернулась от меня, Морин, хоть я и вела себя отвратительно.
Слезы подступили к глазам Морин. Этот миг для нее был несказанно дорог. Снова стать Шелли другом… о да, это стоило тех долгих часов одиночества, страха, боли, что ей пришлось пережить за последние восемь месяцев…
Морин, прокручивая в мыслях сотни дел, что ждали ее в Тампа, – ей столько всего нужно купить! – дала задний ход и выехала из гаража. И в этот момент увидела высокого, худощавого мужчину, решительно шагающего прямо к машине.
Она узнала Ноа, и ее сердце забилось в бешеном ритме. Губы сами сложились в приветственную улыбку, но ответа на нее Морин не увидела. Скривив в тонкую линию рот, Ноа резко постучал по стеклу. Потом жестом приказал ей выйти, и Морин была до того потрясена, что послушно остановила мотор и открыла дверцу.
– Ну и ну! Откуда ты взялся? – Ничего более умного не пришло ей в голову. – Мог бы и предупредить, что…
– Помолчи.
Он схватил ее за руку и вытащил из машины. Морин и охнуть не успела, как он уже впился ей в губы требовательным, почти злым поцелуем.
– Ладно-ладно, – глотнув наконец воздуха, выдавила она. – Ты рад меня видеть, но это не значит, что я должна умереть от удушья в твоих объятиях.
– Нам нужно поговорить, – сказал он, игнорируя ее шутливый тон. И ткнул пальцем в сторону небольшой машины, припаркованной у обочины напротив ее дома. – Идем туда.
– Послушай-ка… – разозлилась Морин.
– Делай, что я говорю, или твоим соседям гарантировано величайшее представление века, – процедил он. – Ты ведь не хочешь скандала? Не дай Бог, твой имидж пострадает.
Она долго молча смотрела на него, после чего развернулась, прошла впереди него к машине и села на переднее сиденье. Злобный лязг дверцы с другой стороны продемонстрировал ей, что Ноа едва сдерживает себя.
Он молчал, устремив глаза на дорогу, а Морин от ярости не в состоянии была вымолвить ни слова. Она заговорила, лишь когда он свернул на шоссе, ведущее из города.
– Куда ты меня везешь? – выпалила она.
– К себе. Не хочу, чтобы прерывали нашу беседу.
Морин сжала губы, твердо решив противопоставить Ноа – и всем его претензиям, какими бы они ни были, – хладнокровие и здравый смысл. Она откинулась на спинку сиденья и демонстративно уставилась в окно, сделав вид, что поглощена знакомым пейзажем Бэй-Сити. Мимо проплывали дома, автомобильные стоянки, заправочные станции, автобусные остановки с зелеными скамейками и терпеливо поджидающими на них своего автобуса пассажирами.
Прожив во Флориде всю жизнь, она привыкла к тому, что здесь так много пожилых людей, но только сейчас ей пришло в голову, что это место меньше всего подходит Ноа. Почему он постоянно возвращается сюда? Он ведь одинок и мог бы устроиться где угодно… почему, скажем, он не купил квартиру в Манхэттене или пляжный домик в Калифорнии, где его окружали бы одинокие женщины. Уж они бы, несомненно, были бы только рады предложить ему любовь и заботу, с горечью думала Морин, вспоминая, как легко он преодолел ее собственные сомнения.
Что ж, сомнениям пришел конец… по крайней мере, ему больше ее не заполучить. И как он смеет набрасываться на нее? Не он ли утверждал, что никогда не указывает другим, как им жить? И вообще, он ведет себя как сумасшедший. И что все это значит, наконец? С самого его отъезда она ни разу не написала ему – впрочем, и он ей тоже – так каким же образом она могла до такой степени разозлить его?
Хотя… Шелли-то с ним, разумеется, переписывалась. Может, она о чем-нибудь рассказала ему, что и вызвало этот приступ ярости? Единственная новость, о которой могла сообщить ему Шелли, – это помолвка с Полом… неужели причина в этом? Но его-то как раз совершенно не должно волновать, выйдет ли она замуж… За Пола или за кого другого. Он ведь сам яснее ясного дал ей понять, что у них нет общего будущего. Неужели все мужчины в душе собственники?
Полчаса спустя, когда они затормозили у его дома, Морин мгновенно вышла из машины и зашагала к двери, сгорая от желания узнать, что там на уме у Ноа, и покончить с этим.
Ноа немного отстал, и ей пришлось подождать, пока он откроет дверь. Окна все еще были закрыты ставнями, воздух в доме был спертый, как будто здесь долго не проветривали, – и Морин догадалась, что он приехал к ней прямо из аэропорта.
Пока он открывал ставни, распахивал окна, раздвигал стеклянные двери, Морин стояла посреди гостиной и следила за ним ледяным взглядом. Губы у него были по-прежнему плотно сжаты, между бровей залегла морщинка, но в остальном он не изменился. Те же светлые, выгоревшие на солнце пряди, те же лучики вокруг глаз, подчеркивающие его загар, то же стройное и сильное тело, элегантное даже в самой простой одежде…
И все-таки что-то изменилось. За той яростью, которую он даже не пытался скрывать, Морин уловила нечто новое; это неизвестное ей чувство кипело в нем, бурлило и, похоже, не выплескивалось через лишь благодаря его железной воле.
Смятение заставило ее воскликнуть:
– Ну? Так в чем дело?
– Дело в том, что кое-кто собирается совершить самую большую ошибку в своей жизни, – сказал он.
Она на миг задержала дыхание, а затем шумно выдохнула.
– Итак, тебе стало известно о моей помолвке с Полом. Позволь поинтересоваться: а тебе до этого что за дело?
– По-моему, ты просто сошла с ума. Ты что, так ничегошеньки и не поняла за этот год?
– Не понимаю, о чем ты. Пол замечательный человек…
– Да он же точная копия Ллойда! Разве что большего добился. Что случилось, скажи на милость? Припекло тебя, что ли? Или независимость оказалась для тебя слишком тяжелой ношей? С какой стати ты решила заползти в очередную нору?
– Ты ненормальный! И вообще – это не твое дело. Не ты ли заявил мне, что серьезные отношения с женщинами не для тебя?
– Ничего подобного! Мои отношения с тобой были и остаются очень серьезными. Я только сказал – и думал, что ты меня поняла, – что у меня есть еще и работа, очень важная работа, и что с моей стороны было бы нечестно просить тебя выйти за меня замуж, пока я мотаюсь по свету. Моя работа связана с большим риском – разве могу я подвергать тебя опасности во второй раз пережить смерть мужа? Но ради всего святого, я не предполагал, что ты решишься на такое, Морин! О чем ты вообще думаешь? Я считал, что ты повзрослела…
