Мы покинули офис — мужчины шли рука об руку, а я плелась сзади, — и отправились в ресторан на ленч.
— Ну, Харли, — сказал Дэвид, заказывая бутылку шампанского. — Итак, конец эпохи? Ребята-холостяки Брайтмены расстаются с прежней жизнью.
— Мне не наливай. — Харли решительно прикрыл свой бокал ладонью. — На этой неделе я строго слежу за калориями.
— Тем лучше — нам останется больше. Правда, Синди? — рассмеялся Дэвид и наполнил мой бокал до краев. — За мою новую сестру!
Харли с неодобрением наблюдал за нами.
— Я с нетерпением ожидаю, когда мне представится возможность познакомиться с вами поближе, Синди, — пробормотал Дэвид. — Он наклонился ко мне и понизил голос: — Харли говорил вам о нашем особом уговоре?
Я покачала головой.
— Так вот в чем дело, сестренка, — зашептал он, поглаживая под столом мое колено. — Харли немного застенчив и неуверенно чувствует себя в любовных делах. Физическая сторона любви ему мало знакома. Поэтому он всегда предлагает мне первому сблизиться со своей очередной подружкой.
Шокированная, я оттолкнула его руку и с надеждой посмотрела на Харли, но тот, погруженный в изучение карты калорий, казалось, ничего не слышал и не замечал.
На мгновение воцарилось неловкое молчание. Потом Дэвид разразился смехом.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря, что она «свежая и неиспорченная», — сказал он брату, будто меня здесь и не было. — Вероятно, ты потратил много сил, чтобы найти такую. Сейчас девушку вроде нее можно отыскать только в глуши. — Поймав мой негодующий взгляд, Дэвид улыбнулся: — Простите. Я пошутил, сестренка.
Подавив обиду и гнев, я старалась выглядеть спокойной. На протяжении ленча Дэвид вел себя относительно безобидно, и я тоже держалась с ним дружелюбно. Осуществление моей мечты было слишком близко, и я боялась все испортить, затеяв спор или ссору.
К тому времени, когда мне предстояло снова сниматься для рекламы «Лапиник», я уже не смущалась в обществе Дэвида. Харли подбросил меня в офис «Лапиник» по пути к своему психоаналитику, пообещав вернуться за мной позже.
— Я бы с радостью посмотрел, — сказал он, — но не могу отменить сеанс. Мой мозгоправ будет очень занят в следующие шесть месяцев.
Я полагала, что все пройдет так же, как в прошлый раз в доме Харли, но вышло совсем по-другому. Там оказались и другие манекенщицы, высокие и элегантные. Они сновали по студии, смеялись и одалживали друг у друга губную помаду и тампоны. Со мной не заговаривали. Едва я приближалась к ним, они тотчас же умолкали и разглядывали меня с любопытством и нескрываемой враждебностью. Вспомнив макет в офисе Дэвида, я поняла, что причиной тому зависть и раздражение. Синди Браун, девушка невесть откуда, теперь стала лицом в толпе, тогда как все они были только толпой.
Меня толкали и куда-то тянули костюмеры, визажисты, осветители и фотографы.
Обескураженная, ослепленная нестерпимо ярким светом ламп, подавленная, я принимала по их указаниям одну вычурную позу за другой.
— Займись со мной любовью, крошка, — убеждал меня один из них, поглаживая мое бедро, пока наконец не встал за камеру. — Не робей!
Мне казалось, что меня выставили на всеобщее обозрение в легком полупрозрачном платье. Все пялились на мое тело. Меня бросало в жар от смущения, и я изо всех сил старалась правильно выполнить команды фотографа. Конечно, они не посмели бы так обходиться со мной, если бы Харли был здесь.
Когда наконец все закончилось, из темной глубины комнаты появился Дэвид. Я не знала, долго ли он наблюдал за мной.
— Хорошая работа, Синди. — Он схватил меня за руку и повлек к лифту, сверкнув белозубой улыбкой. — Пойдемте выпьем в моем офисе. Харли только что приехал и ждет вас там.
Почему же Харли не пришел за мной сам? На полпути к верхнему этажу Дэвид нажал на какую-то кнопку, и лифт, качнувшись, остановился между этажами.
Дэвид бросил на меня быстрый взгляд:
— Здесь нам никто не помешает. Пора поговорить по душам.
— О чем вы? — встревожилась я, отодвигаясь от него. Теперь его внешнее благодушие исчезло без следа.
— Со мной вам незачем притворяться невинной, — холодно сказал он. — Мой братец клюнул на это, но я вас вычислил. Я знаю точно, кто вы такая.
Я задрожала с головы до ног, снова вспомнив Мефисто. Нет, Дэвид просто блефует. Он не может знать всю правду обо мне.
— Вы маленькая интриганка, охотящаяся за деньгами. Надеетесь добраться до наших денег, а потом быстренько развестись с Харли?
Меня захлестнула волна негодования, однако я испытала и облегчение, поскольку Дэвид не разгадал мою тайну, не заподозрил о моем соглашении с Дьяволом. Вместе с тем пронзило чувство вины. Заинтересовал бы меня Харли в такой же степени, если бы не был богат?
— Неправда, — беспомощно возразила я. — Харли любит меня…
— Он всегда был падок на лесть.
— И я люблю его, — добавила я, ощутив романтическую нежность к Харли. — Я хочу, чтобы он был счастлив.
Дэвид смерил меня презрительным взглядом:
— Для вас же будет лучше, если вы начнете сию же минуту одаривать его счастьем. Я тоже люблю своего старшего брата и тоже хочу видеть его счастливым. Но если я замечу, что он неудовлетворен или страдает, то буду знать, кого винить в этом.
На глаза мои навернулись слезы. Почему он сомневается во мне?
— Если я услышу хоть намек на то, что вы слишком глубоко залезли к нему в карман или вертите хвостом и заводите шашни с другими мужчинами, я тотчас затяну петлю на вашей шее. И тогда вы пожалеете, что ваши маленькие алчные глазки обратились к компании «Лапиник». — Дэвид снова нажал на кнопку, и лифт двинулся вверх. — И не пытайтесь одурачить меня, Синди, — добавил он, явно наслаждаясь мелодраматичностью момента. — Я могу уничтожить вас.
Мне казалось, будто я попала в дешевый фильм ужасов.
— Помните, я могу вас уничтожить…
Дверцы лифта поползли в стороны, прервав его на полуслове. Возле лифта стоял Харли.
— А я за тобой, — начал он и осекся, увидев выражение моего лица. — В чем дело, Синди?
— Пожалуйста, отвези меня домой, — прошептала я и, спотыкаясь, вышла из лифта. — Я плохо себя чувствую.
— Что ты с ней сделал? — Харли метнул на Дэвида подозрительный взгляд, потом снова посмотрел на меня: — Что случилось с вами обоими?
По дороге в отель мы оба смущенно молчали. Жозе вел машину, и когда мы достигли перекрестка возле бульвара Сансет, я увидела знакомую фигуру. Она ковыляла по улице, волоча продуктовую сумку на колесиках. Это была женщина с плакатом «Готова работать за еду», та самая, что так напомнила мне Хариэт. Ее плакат лежал на тележке вместе с другими манатками, будто у нее не было больше сил держать его в руке.
