мой отец такой негостеприимный, но Трэвис явно не собирался на меня давить. Он словно не зациклился на том эпизоде и вёл себя совершенно расслабленно и непринуждённо. Может, он так постоянно делал, врал напропалую в любой непонятной ситуации?
— Я… — меня прервал стук в дверь, и я подпрыгнула.
— Спокойно. Это всего лишь пицца приехала, — улыбнулся он и пошёл открывать дверь.
Сердце подпрыгнуло к горлу и резко упало в пятки. Я настоящая дикарка, не иначе. Нелюдимая, шуганная, пугливая дикарка. И это в данную секунду меня разозлило. Никогда не злило, а сейчас прямо стало не по себе от своей же сути.
— Поешь со мной, пожалуйста, — раздался сзади тихий голос. Обернувшись, увидела, как Трэвис уже забрался на постель с двумя коробками еды и протянул мне руку. — Иди сюда, Волчонок. Не бойся.
Сделав глубокий вдох, развернулась и подошла к кровати. Он немного подвинулся и упёрся спиной в стену, одна коробка стояла на его ногах, другая рядом.
Села на краешек кровати со стаканом в руках.
— Господи, до чего же ты непонятная для меня, — вздохнул он. А в следующее мгновение его крепкие руки аккуратно схватили меня подмышки и перенесли на кровать. Усадив рядом с собой, поставил мне на колени второю коробку с едой. Потом взял стакан из моих рук, снял сумку с моего плеча и открыл коробку. Там оказались куриные наггетсы с горчичным соусом. — У них акция просто была, поэтому я взял не только пиццу, — объяснил он. — Поешь со мной. Пицца, как видишь мясная, мне нужен белок. Тебе тоже. Вместе с гемоглобином, — посмотрев на меня, прокомментировал он.
Взяв треугольник пиццы, он откусил огромный кусок. В животе заурчало от запаха еды и вида того, с каким аппетитом он ел.
— Если ты не составишь мне компанию, то я буду сам тебя кормить. Я, конечно, привык есть в одиночестве, но в такой компании еда кажется вкуснее. Попробуй, — улыбнулся мне.
На самом деле я была голодная. Я всегда была немного голодная. Или много. Но я привыкла к этому ощущению. Однако рука сама потянулась к наггетсу. Трэвис быстро открыл мне соус и поставил его в коробку. Откусив небольшой кусочек, чуть не застонала от взрыва вкуса во рту. Хрустящая корочка, сочное мясо внутри. Я давно не ела фастфуда. Как-то Габи угостила, полгода назад. И вот сейчас Трэвис.
— Неужели они такие вкусные?! — сипло спросил Трэвис, наблюдая за мной.
— Очень, — тихо ответила ему и прислонилась спиной к стене. Кажется, я начала вновь расслабляться.
Трэвис тут же потянулся и взял один наггетс из коробки и моментально закинул себе в рот целиком. Прожевав его, опять посмотрел на меня.
— Волчонок, можно задать вопрос? — тихо спросил, пока я понемногу откусывала от одного кусочка.
Кивнула ему.
— Скажи мне, только честно, когда ты в последний раз ела вне дома? В кафе, ресторане, забегаловке?
— Марк меня приглашал в кафе около колледжа два раза. Где-то за месяц до нашего с тобой знакомства. Я там сок пила. У меня не было денег на еду. А за его счёт я есть отказалась, — честно, как он и просил, ответила ему.
Он замер, разглядывая меня, потом кивнул на коробку с наггетсами и сказал:
— Чтобы всё съела. Я больше пиццу люблю. А их взял просто так.
Я не захотела с ним спорить. Мне было вкусно. От коробки шло приятное тепло, и моя нервная дрожь прошла. Мне стало хорошо рядом с этим опасным парнем, который сейчас был так добр ко мне. Да, я понимала, что ем за его счёт. Но он так это преподнёс, что я не хотела сопротивляться ему.
— Благодарю, — кивнула ему и взяла второй кусочек, обмакнув его в соус.
Пока жевала продолжала рассматривать его комнату. Здесь было уютно, несмотря на скудную обстановку. На спинке стула висела одна из его толстовок. На тумбочке лежал какой-то учебник. Видимо мы сидели на кровати сбежавшего соседа. Потому что на соседней кровати я заметила джинсы Трэвиса, в которых уже видела его как-то.
— Значит здесь ты тоже занимаешься опасными вещами? — внезапно выдала своё логичное заключение, вспомнив его секс в доме братства.
Но ведь после гонок он, скорее всего, сюда привозил своих девиц.
— Прости? Опасными? — непонимающе посмотрел на меня, откусив пиццу.
— Ну да, сексом, — кивнула ему.
Его лицо немного вытянулось, но он быстро отвернулся от меня что-то пробормотав себе под нос.
— Джойс, я предохраняюсь во время секса. Поэтому он не опасный, — тихо ответил.
Хм. В моём понимании он в принципе был опасным. И дело не только в предохранении. Во всяком случае мне так всегда говорил отец.
— Но… Это же секс… Он опасный… — растерялась немного.
Трэвис повернулся в мою сторону, усевшись теперь лицом ко мне в позе лотоса и поставив коробку пиццы на колени.
— Можно я немного проясню этот момент? — непринуждённо спросил он, пока доставал очередной кусок пиццы.
— Можно.
— Отлично, — ответил он, откусив. — Секс — это приятно. Это мурашки по коже от удовольствия. Это наслаждение. Это тепло. Иногда жарко. Это перезагрузка и разрядка. Это кайф. Это фейерверк перед глазами. Это дрожь. Но не от холода или нервов, а от удовольствия. Это больно только в первый раз. Зато все последующие — неземные ощущения. Это парение. Это отключение головы. С правильным партнером — это всё, что угодно, только не опасно, Волчонок.
Трэвис внимательно посмотрел на меня, пока жевал пиццу.
Я буквально замерла, слушая его. Мне почти четыре года говорили совершенно противоположные вещи. А, учитывая, каким методом мне это вбивалось в голову, то я не хотела проверять на практике. Даже не думала об этом. И по какой-то причине я сейчас поверила Трэвису. Наверное, по той самой, что он не связывался с девственницами и не мечтал меня соблазнить и убить. Наверное, и по той, что он обещал меня не трогать.
— Я наверняка в твоих глазах совершенно дикая, да? — потупила взгляд, внезапно ощутив неловкость от своей неразвитости и пугливости.
— Ты — Волчонок. Иногда дикая, иногда больно огрызающаяся, иногда одинокая, иногда убегающая прочь. Но ты совершенно необыкновенная. Ты удивительная, Джойс, — тихо ответил мне, отчего мне стало ещё более неловко.
Мне никогда в жизни не говорили таких слов. Даже до смерти Джуди отец не был особо добрым по отношению к нам, своим детям. Он всегда был строгим. Но потом стал жестоким.
Сердце, как ненормальное, отозвалось на его слова, громыхая в груди. Мне было приятно. Как тогда в гараже. Я вновь ощутила что-то необычное
