эпизод из головы.
— Парень здорово облажался, — признался я.
Чейз издал странный смешок.
— Облажался. Да, именно так.
— Ты что… ты там был, что ли?
— Нет. Я сказал Корду, куда ты пошёл и он сделал несколько звонков. — Чейз поднёс бутылку к губам и допил пиво. — Думаю, ты не слышал.
— Что не слышал? Господи, Чейз, ты можешь объясниться более понятно?
— Он не облажался, Криденс. Он мёртв.
— Чушь собачья. — Произнеся фразу, я ощутил, как она витает в воздухе с ноткой надежды. Но я знал, — Чейз говорит правду.
— Боюсь, что нет, Здоровяк. Его доставили в окружной медицинский центр с проломленным черепом. Кровоизлияние в мозг или что-то в этом роде. Кто знает. Факт в том, что он мёртв.
Земля под моими ногами больше не казалась такой твёрдой. Я попытался вызвать в памяти самоуверенную ухмылку Эмилио, но не сумел.
Чейз встал, отвёл руку назад и подбросил бутылку в воздух, та упала где-то на парковке, разбившись вдребезги.
— Чёрт, — тихо выругался он. — Промахнулся. Я целился в лобовое стекло этого грёбаного «Эскалейда».
— Да, ты всегда бросал хреново.
Мы остались сидеть в темноте вместе, бок о бок, пока на земле не заиграли первые лучи света. Чейз всегда был болтуном, остроумной занозой в заднице с умными ответами на всё хорошее и плохое в жизни. И пока он оставался рядом со мной, я чувствовал, как брат изо всех сил пытается подобрать слова, любые слова, которые отбросят ужасные мысли.
— Думаю, я пойду немного посплю, — наконец сказал я.
— Да, — кивнул он. — Я собираюсь принять душ, чтобы хорошо пахнуть в классе.
— У тебя нет никаких занятий, помнишь?
С похожим на кашель смехом Чейз направился в квартиру. Внезапно он повернулся и коротко, неловко обнял меня. Он не сказал больше ни слова, прежде чем ретироваться внутрь. Когда услышал, как закрылась дверь и включился душ, я пошёл на кухню. На холодильнике я оставил пачку сигарет. Дурная привычка, но курил я нечасто: это напоминало мне о ком-то, о ком мне не хотелось думать.
Я вернулся на крыльцо и закурил сигарету, но затягиваться не стал. Понимал, — ложиться нет смысла, заснуть всё равно не смогу; и я пожалел, что встал с постели Трули. За те часы, что провёл, обнимая её, мой разум перестал воевать с самим собой. Но я боялся, — если останусь, то выпалю всю ту чушь, что вертелась у меня на уме, о страхе, который я испытывала за себя, за своих братьев. А вываливать эту грязь на неё я не имел права. Трули оставалась чем-то вроде загадки. Она была заботливой и великолепной, и чертовски возбуждала меня. Она упоминала о своём непростом прошлом, но я ничего из неё не вытягивал. Я просто слушал всё, чем она хотела со мной поделиться. Ясно, — прошлое у Трули болезненное, но если она решила, что этого будет достаточно, чтобы заставить меня сбежать, она ошибалась.
Солнце стало палить над пустыней и, сидя во внутреннем дворике, я начал потеть. Я слышал, как Чейз ходит по квартире. Сэйлор и Корд проснулись и засуетились на кухне, занимаясь своими утренними делами. Из их разговора становилось похоже, что Корд не посвятил Сэй в произошедшее накануне. Я слушал, как она пыталась радостно болтать. Затем Сэйлор сделала паузу и спросила его, не случилось ли чего. Он ответил односложно и поцеловал её, и Сэй, вздохнув, ушла.
Через несколько секунд после того, как за ней закрылась дверь, Корд выглянул во двор.
— Теперь можешь зайти внутрь, — сказал он.
Я вздохнул. Я выкурил всю пачку, хотя затянулся всего несколько раз.
Кордеро сел на диван. На нём была одна из его поношенных старых рубашек, а на левой руке красовалась новая татуировка — сложный племенной узор.
— Это твой рисунок? — спросил я, указывая на тату.
Он проигнорировал вопрос. Корд наклонился вперёд, поставив локти на колени, и уставился на меня теми же голубыми глазами, которые я каждый день видел в зеркале.
— Сядь, чувак.
Я опустился рядом с ним. Чейз всегда включал кондиционер на полную мощность, поэтому когда я откинулся на спинку дивана, по моей потной коже ударил холодный воздух. Решил, — Корд собирается прочитать мне лекцию о том, что вчера я убежал смотреть бой, даже не сказав ему. Потом он, вероятно, потащит меня в спортзал на тренировку и попытается разобраться как можно победить такого бойца, как Джестер.
«Ты».
Закрыв глаза, я увидел, как этот сукин сын с ухмылкой указывает на меня пальцем. Я зажмурился сильнее и увидел голову Эмилио, лежащую в луже крови.
Однако Корд ничего подобного не сказал. Он сказал совсем другое.
— Я разберусь с нашей проблемой. Хорошо? Драться буду я.
Я посмотрел на брата. Он говорил серьёзно. Гейбу не терпелось, чтобы Корд занял моё место, так как Кордеро был более опытным бойцом. Корду стоило позвонить Гейбу…
— Ни х*я, — ответил я, вставая. — Ты не будешь драться. Я сломаю твою чёртову ногу, если придётся.
Корд грустно улыбнулся.
— Ты правда сделаешь это, эй?
— Ты чертовски прав. А когда закончу, то прижму тебя к полу и позволю Сэйлор сломать другую, если это то, что нужно, чтобы удержать тебя дома.
Его голова опустилась при упоминании имени Сэйлор.
— Корд, — мягко позвал я, снова садясь, — ты ведь ещё не предлагал замену, верно? Скажи мне, что ты, мать твою, этого не делал.
Он не поднял взгляд.
— Нет.
Я немного расслабился.
— Я справлюсь. Ты бы видел этого парня. Кому, чёрт возьми, захочется болеть за расиста с внешностью психопата?
Тогда Корд посмотрел на меня, в его глазах виднелась буря.
— У меня есть кое-какие сбережения.
Я пожал плечами.
— И что? Планируешь сделать ставку?
— Нет. Я отдаю их тебе, чтобы ты мог убраться отсюда на некоторое время, пока всё не утихнет.
В отличие от меня Корд не понимал, что поставлено на карту. Я ненавидел необходимость уничтожить нотку надежды в голосе брата.
— Это не сработает, Гейб придёт за вами.
Корд презрительно фыркнул.
— Хорошо, пусть приходит. Я почти уверен, что смогу уложить говнюка одним ударом.
— Кордеро, он придёт не сам. Гейб пришлёт кого-нибудь.
Брат вздохнул. Затем огляделся.
— Тогда мы свалим все вместе. Вы всегда хотели уехать из Аризоны. Это будет здорово, мы начнём всё сначала. Я не думаю, что сеть Гейба Эрнандеса работает в нескольких штатах.
— Нет, — пробормотал я. — Наверное, нет.
Мой ответ, казалось, ободрил его. Корд начал говорить о том, чтобы переехать куда-нибудь к воде. Детьми, мы всегда мечтали, что когда-нибудь будем жить поближе к
