что смеяться, Макс? В качестве кого я там появлюсь?
– В качестве моей спутницы. Родители будут счастливы, что я в кои-то веки приду не один.
– А так там еще и твои предки будут?
– Естественно, это же их вечер.
– Тогда точно нет.
– Почему?
– Ты серьезно не понимаешь? Вообще-то появление с тобой перед твоими родителями на таком вечере – это как бы… мягко говоря… накладывает некоторый штамп.
– Да ну?
– Ну да, Гай. А мы не пара, мы не вместе, так что прости…
– Ох, Кати-Кати, – смеется Гай, – думал, до этого не дойдет, конечно, но ладно…
– Что ты?
– А если вот так? – не успеваю сообразить, как Гай падает передо мной… на колени. Верней, на одно, ну так, как благородный рыцарь, и смеется, видимо, заметив, как мои глаза от удивления выкатываются из орбит. – А так согласишься?
– Вставай давай, клоун! – тяну руки и, вцепившись в рукава, пытаюсь поднять эту каменную глыбу, – ты что творишь, а если сейчас кто-то зайдет?!
– И что? – упрямится негодяй, посмеиваясь. – Какая прекрасная картина предстанет перед ними, а? Обзавидуются.
– В смысле и что? Гаевский, поднимайся, говорю! – но мои потуги поднять оказываются абсолютно жалкими и бесполезными, он как стоял на одном колене, так и стоит, даже не шатаясь, только тихонько посмеивается надо мной и стреляет своими пронзительными глазищами.
– Макс, вставай, пожалуйста! – шиплю, опасливо поглядывая на дверь, когда слышу в приемной топот.
– Только после твоего согласия.
– Нет.
– Тогда встретим твоих гостей вот в такой позе, – перехватывает мужчина мою руку и тянет на себя, заставляя подойти ближе. Раз, два шага на неуверенных трясущихся ногах. Шаги в приемной все ближе и ближе к моему кабинету, слышу тихие разговоры за закрытой дверью и мечу молнии взглядом в улыбающегося Макса. Но его, кажется, совершенно не пугает предстать перед незнакомыми людьми в таком глупом виде. Он искренне забавляется всем происходящим и абсолютно не смущается своего положения.
– Макс, встань, ну же, – делаю еще попытку, подхватив за локоть. Тяну, что есть сил в моем ослабевшем от страха тельце, но в итоге меня только ближе притягивают к себе, смотря снизу вверх так волнующе, что дыхание перехватывает. Цепкий взгляд с океанами, плещущимися в красивых глазах. Он, словно издеваясь, запускает ладонь под края шифоновой блузки. Как только оголенной кожи живота касаются его холодные пальцы, из груди рвется рваный вздох, и приходится прикусить язык, чтобы не застонать в голос от этой сладкой пытки. Боже, что он творит? А что творю я? Была настроена закончить нашу “недодружбу”, но то, что происходит сегодня, под определение “конец” не подходит.
–Ты что делаешь? – голос просел и хрипит, а по коже бегут мурашки от его руки, блуждающей под моей кофточкой. На чувственных мужских губах легкая улыбка, а в глазах пляшут задорные огоньки.
–Уговариваю.
Желание, пробегающее волной по всему телу, стягивается в тугой узел, когда шаловливые мужские пальцы забираются под чашечку бюстгальтера. Оттягивая поролон и едва касаясь возбужденной вершинки. И если бы не вторая рука, захватившая меня в стальной захват, обнимая за бедра и прижимая к себе, то я бы уже упала к нему под ноги, прямо под огромный рабочий стол.
–У меня получается? – тихий шепот. Его взгляд, такой волнующий, снизу вверх. Эта убийственная покорность, которую я вижу в его глазах, пугает. Не знаю, почему и отчего, но ощущение, будто он сдается в мою полную и безоговорочную власть. Но ведь это бред, правда? Это же Максим Гаевский! Умелец играть на женских чувствах и эмоциях, бабник и знатный повеса.
– Там люди, Макс… – шепчу тихо. Хочу съязвить, поставить на место и себя и мужчину. Вцепляюсь в руку, блуждающую по мне, когда стук в дверь, отрезвляет.
– Екатерина Алексеевна! – слышим по ту сторону.
– Вставай! – рычу Гаю.
– Идешь? – ухмылка. Опять!
– Нет!
– Продолжаем…
– Ладно! Ладно, хорошо, иду!
– Ох, отлично, – смеется, поднимаясь, мужчина, – а то думал, придется твоим гостям подпортить их нежную натуру нашими страстными обжиманиями в кабинете.
– Иди отсюда, – подталкиваю мужчину в спину на выход, а сама не пойму, то ли злюсь, то ли хочу хохотать. – Провокатор!
– Напишу СМС, во сколько заеду.
– Хорошо. Коленки.
– Что?
– Отряхни, Ромео! А то люди подумают непонятно что.
– Да ерунда, пусть думаю, – улыбается негодяй, – до связи, детка. – Легкий чмок в щечку, и ныряет за дверь.
Что это было? На что я только что подписалась? Но опомниться мне не дают вошедшие в кабинет посетители. Собрать силу воли в кулак, улыбнуться, одернуть блузку и за работу.
Утро перед приемом встречаю, сидя на балконе. Небо окрашивает ярко-малиновые всполохи рассвета, а город приходит в движение. Утро приносят легкий ветер и так необходимую перед знойным днем прохладу.
Усаживаюсь в плетеное кресло и затягиваюсь сигаретой. Гадость, которая стала моим постоянным спутником в последнее время. С того момента, как понял, что пропал.
Удивительно, но мыслей в голове нет. Наверное, я уже успел перейти тот невидимый порог, когда анализируешь каждый шаг и мечешься в сомнениях. Сейчас для меня все предельно просто и ясно.
Вчерашний звонок матери, которая, конечно, не забыла напомнить про прием, нарисовал в моей голове потрясающе насыщенную картинку будущего. Картинку, которая приятным теплом разливалась по сердцу, стоило только представить.
“– Максимка, сынок, – слышу бодрый голос родной женщины в трубке.
– Привет, мам. Как ваши с батей дела?
– Да готовимся вовсю к благотворительному вечеру. Поэтому-то и звоню, ты же помнишь, что должен быть там? – лиса, мамуля, так и вижу прищур ее хитрых голубых глаз.
– Да, конечно, – смеюсь, паркуя машину у соседнего с моим бизнес-центра. Вылезаю из салона и поднимаю взгляд на двадцать первый этаж. – Только, ма, я буду не один.
– Ого, удивил, Максимка, – пауза, а затем с тихим смешком, – можно я ее слегка “покусаю”?
– М-а-а-м, – смеюсь такому обороту речи. Да уж, мой юмор и язвительность в матушку пошли, – не пугай девочку, а то она умеет очень быстро бегать.
– Спринтер что ли?
– Мамуль, нет, я, пожалуй, не повезу к вам Кати, а то вы же ее засмущаете.
– Ой, да брось, любимый! Главное, чтоб не бодибилдерша и не баскетболистка, других переживем.
– Мама-мама…”.
Конечно, удивил. Для меня это в новинку. Поэтому-то и чертовски волнуюсь перед сегодняшним вечером. Откровенно говоря, так глупо не чувствовал себя очень давно. Впервые за свои сорок лет я буду знакомить девушку с родителями. Чувствую себя подростком, твою мать.
