class="p1">— Пора, — уверенно кивнула Ирка.
Махнула Весельчаку.
И пошла к трапу не оглядываясь.
Что ждало её впереди, она не хотела и представлять.
Но точно знала, что оставляла за спиной — неизвестность.
— Ты знаешь что-нибудь про Ла-Корунью? — спросила Ирка у Ивана.
С набережной порта Джибути, где они встретились, она видела суда. Огромные, серые, как туши гигантских китов, как мегалодоны, они стояли далеко в море. Ветер доносил запах нефти и мазута. В небе бесновались чайки. Были среди них обычные, чёрно-белые, а были коричневые — Аденские, хищные, остроклювые.
Про Аденских чаек Ирке рассказал Иван, в рамках светской беседы, положенной при встрече практически незнакомых людей, и отмахнулся:
— Падальщики.
Затем он вручил ей телефон, слегка побитый и севший, но рабочий. Ирка держала его в руке, прижимая к себе, и невольно думала, какие секреты он хранит. Да, это был Петькин телефон. Не второй, не запасной, со знакомой трещиной на защитном стекле, со сколом на жёстком чехле, с их фотографиями, с её сообщениями, чудом уцелевший в огне, но... как и Петька казался ей теперь человеком, которого она никогда по-настоящему не знала, так и его телефон наверняка рассказал бы ей совсем другую историю про мужа. Но сейчас было не время телефона. Сейчас неловко переминаясь с ноги на ногу, перед ней стоял старпом.
На её вопрос про Ла-Корунью Иван удивился.
— Это где-то в Мексике? Или нет, погоди, Ля-Корунья. Франция?
— Это в Испании. Петька ничего, случайно, не говорил про Испанию?
— Не говорил, но… — старпом замялся.
— Вань, я пережила его смерть. Думаешь, меня смутят какие-то его старые секреты?
— Просто я думал, ты знаешь, — пожал плечами этот худой до неприличия парень. Кожа да кости — без преувеличения про него.
— Допустим, я знаю, — облегчила Ирка его угрызения совести, если он переживал об этом. — Но мне хотелось бы услышать, что знаешь ты.
— О немного, — оживился Иван. — Только, что Север как-то после рейда полетел в Мадрид. Так уж вышло, что мы оказались в аэропорту в одно время. И я видел, как он пошёл на посадку на рейс до Мадрида.
— До Мадрида? А когда это было? — нахмурилась Ирка.
— В ноябре, кажется. — Он задумался. — Да, точно в ноябре. В тот рейс мои девчонки провожали меня первого сентября прямо с линейки в бантах. А вернулся я второго ноября, как раз ко дню рождению жены.
«А Север вернулся к середине ноября, — вспомнила Ирка. — Двумя неделями позже».
— А на последний его конвой, вы собирались когда? — спросила она, уже предчувствуя, что снова они разойдутся в датах.
— В середине февраля.
Она кивнула. Её капитан улетел в конце января, а точнее, двадцать девятого — последний день, когда Ирка его видела.
— А сколько дней собирают конвой? — на всякий случай уточнила она.
— Обычно дней пять. Редко — неделю и дольше. Дольше — дорого и невыгодно. Перерасход топлива обходится владельцу судна в несколько тысяч долларов в день. Плюс силовые установки, зарядка аккумуляторных батарей, особенно если это рефрижераторное судно. Плюс «подруливание», — он показал рукой в море, на стоящие там корабли. Ирка не решилась перебить, хотя какое ей было дело до проблем судовладельцев, у неё тут своих проблем и тайн, похоже, было выше крыши. — Не каждое судно может припарковаться в порту или встать на якорь, а в море течение. Ну и зарплата экипажу, оплата фрахта, плюс увеличение срока доставки, угроза порчи, имидж, финансовые риски.
— И этот конвой собирался?..
— Тоже дней пять, — кивнул старпом. — В середине февраля.
«И где ты был эти две недели, засранец? — хмыкнула она. — Снова в Испании? Что же за секреты были у тебя, Северов, что ты регулярно летал в Испанию и ни слова мне об этом не сказал?»
— Да, и ещё… — кашлянул Иван. — Не знаю, как это тебе поможет, но вдруг. Однажды я слышал, как он разговаривал по телефону, заказывал доставку. Кажется, цветов. — Ирка стиснула зубы, но промолчала. — И дважды повторил адрес: Сан Педро де Виска, тридцать девять. Если я, конечно, правильно запомнил. Но Сан Педро там точно было.
У шлагбаума дважды просигналила машина — это Вадим давал понять, что время поджимает.
Затем он и сам вышел из машины, показал на часы.
— Да, — кивнула ему Ирка, повернулась к Ивану. — Мне пора, а то опоздаю на самолёт. Спасибо, Вань! — крепко его обняла. — Если что-то вдруг ещё вспомнишь, звони.
— И ты, если что, тоже звони.
И уже пошла, когда он вдруг её окликнул:
— Он ведь жив, правда?
— Почему ты так думаешь? — удивилась Ирка.
— Ну не мог Север умереть, — отчаянно покачал он головой. — Ради тебя он бы выбрался даже из преисподней, да что там, даже из жопы преисподней. И мне… мне кажется, они забрали его с собой, террористы. Я слышал, как они переругивались, словно решали, надо или нет, а потом всё же выловили его из воды и забрали.
— Почему же вы тогда его не нашли? — горько усмехнулась Ирка.
— Я бы нашёл. Но, увы, команде искать не позволили, — он тяжело вздохнул.
Ирка поняла, что он чувствовал себя виноватым. Совершенно неоправданно, как любому нормальному человеку ему казалось, что он сделал недостаточно, что должен был сделать больше.
— Вы бы не смогли, — уверенно покачала она головой.
— А ты? — спросил он с надеждой. — Ты его нашла?
— Не вини себя, Вань. Нельзя найти того, кто не хочет быть найденным. Но я постараюсь.
Он кивнул. И смотрел ей вслед, пока она не села в машину и не уехала.
— Боже, какое счастье снова оказаться в цивилизации, — развалился Вадим в такси.
Уютная, беленькая, чистенькая, пахнущая свежестью машинка с залихватски прилепленным на боку, словно сдвинутая набекрень кепка, значком «TAXI» везла их из аэропорта города Ла-Корунья по адресу, что назвал Иван.
Руе, то есть улица, Сан Педро в Ла-Корунье действительно была. Только не Виска, а Висма.
До «Сан Педро де Висма, тридцать девять» оказалось всего тринадцать километров.
Они безуспешно пытались зарядить и включить Петькин телефон. Сначала
