Её взгляд всё чаще останавливался на Сергее, и она задавала себе один и тот же вопрос: то ли они делают. Вдруг ошибаются? Ведь после свадьбы невозможно будет отговариваться тем, что они делают пробный шаг. Это уже будет семья, которую просто так не разрушишь. От постоянных тревог, Настя даже волноваться из-за Маркелова перестала. Раньше её трясло от перевозбуждения и ощущения опасности, которое преследовало её, стоило Сергею оказаться рядом, а сейчас всё прошло. Она засыпала рядом с ним, просыпалась рядом с ним, завтраки ему готовила, ужинами кормила. Она о нём заботилась, слушала, занималась с ним любовью. Всего было слишком много и менялось слишком быстро. А ведь прошёл лишь месяц. А дальше что будет? Когда в паспорте окажется штамп о браке, и деться будет некуда? Когда она Серёжке окончательно кислород перекроет?
Приезду родителей безумно обрадовалась. Ещё никогда она так надолго с ними не разлучалась. И находясь под впечатлением от встречи с ними, даже о свадьбе, что была назначена на завтра, забыла. Родители ведь из дома приехали, оттуда, где всё с детства знакомо, где люди знакомые — друзья, приятели, соседи. Настя хотела знать всё. Что произошло, пока её не было? Будиловы купили машину? А Поповы пса своего нашли? Что ж он сбегает-то у них постоянно? А Федька? Работает? Это хорошо, что работает.
— Насть, успокойся, — попросил её Серёжа.
— Я спокойна, — заверила она его.
— Лучше скажи, как ты себя чувствуешь, — поинтересовалась Галина Викторовна, вглядываясь в лицо дочери. — Вроде не такая бледная.
— Я и не была бледной. — Настя схватилась руками за щёки.
— Ну, конечно. Белая, как простыня была, — сказал отец.
— По-прежнему тошнит по утрам?
— Мне кажется, уже меньше.
— А у врача вчера была?
Никто не хотел говорить с ней о прошлом, даже родители. А Серёжка, тот вообще злился. Настя этого не понимала. Что такого ужасного она делает?
— Ты бы лучше думала о завтрашнем дне, — посоветовал ей Маркелов, когда они ушли в свою комнату, спать укладываться. Время близилось к полуночи, все неожиданно опомнились, прервали разговор, что в гостиной вели, и принялись устраивать гостей на ночлег.
— Я думаю.
— Да? Не заметил.
— А что я должна делать? Весь день в платье свадебном перед зеркалом крутиться?
— Всё лучше, чем про соседских собак родителей выспрашивать.
Настя обиделась. К стене придвинулась и натянула на себя одеяло.
— Ну, прости меня, — проговорила она в раздражении. — Что я дурацкие вопросы задаю родителям, которых месяц не видела!
— Потише говори, — посоветовал он.
Настя от обиды даже губу закусила. Наблюдала за тем, как Серёжка свой свадебный костюм из шкафа достаёт, вешает его на дверцу. Замер, глядя на него, а у Насти в душе огонь вспыхнул. Сначала глаза отвела, а потом и вовсе легла, повернувшись к Маркелову спиной. Казалось несправедливым то, что он во всём её винит. Разве она просила его жениться на ней?
— Настя. — Он лёг и обнял её. А Настя плечом дёрнула.
— Не трогай меня.
— Почему это?
— Потому что завтра мы женимся, и эту ночь я, вообще-то, должна была провести в одиночестве. А мало того, что я с тобой, так ты ещё и секса хочешь? Это наглость.
Сергей усмехнулся, прижавшись губами к её плечу.
— До сегодняшнего дня ты не жаловалась.
Она всё-таки вздохнула, правда, тихо.
— Давай спать, — предложила она. — Завтра сумасшедший день.
— Это точно. — Серёжа провёл рукой по Настиному предплечью. Солнцева же немного посомневалась, потом чуть сдвинулась назад, прижимаясь к Серёжке. Тот сразу всё понял и обнял её. — Мы как-нибудь переживём, — шепнул он. А Насте потребовалось немало сил, чтобы удержаться и не оттолкнуть его от себя. Вот как можно выходить замуж, если он «как-нибудь переживёт»?!
На следующий день, с самого утра, поднялась суета. В загсе им нужно было быть к полудню, а сколько всего успеть надо. Все были заняты, каждая минута на счету, никто даже не заметил полное отсутствие настроения у невесты, наверное, списали на утреннюю тошноту. А Настя всё утро провела в своей комнате, сидела на стуле и терпеливо сносила все манипуляции парикмахера и маникюрши. Серёжку видела только, когда они проснулись, а потом он ушёл, забрав с собой свадебный костюм, и куда-то пропал. Мама заходила несколько раз, занималась её платьем, красовалась в своём новом, Настя заставила себя улыбнуться, стараясь изобразить счастье и бодрость, и никому не призналась, что сердце у неё в груди почти не бьётся. Она боялась до ужаса, не зная, к чему, в итоге, приведёт их с Серёжкой женитьба. Это, вообще, кому-нибудь нужно? Хотелось бы сказать, что нужно ей, но её терзали сомнения и опасения. Вот если бы Серёжка был… более простым, что ли. Если бы она знала, что у него на уме, что он это делает хоть чуть-чуть из-за того, что она ему нужна или нравится ему, по-настоящему. А если только из-за ребёнка — стоит ли?
В какой-то момент решила поговорить с родителями, не сомневаясь в том, что они не станут её заставлять и заберут домой, но опять же испугалась, что это будет ошибка, и Серёжа не простит. В голос хотелось заорать, от отчаяния и беспомощности, не знала, что делать. И, в конечном итоге, промолчала, упустила момент, и оглянуться не успела, как они в загсе оказались, и послушно произнесли: «Да», и вот уже женаты. Когда их фотографировали, усаживали в правильных позах на диван с изогнутыми ножками в живописном, специально для этой цели украшенном уголке Дворца бракосочетания, Настя кидала на Маркелова пытливые взгляды. Хотела знать, что он чувствует. Но Сергей заучено улыбался в объектив фотокамеры, и в глаза своей молодой жене смотреть не спешил. Когда выходили из загса, друзья Маркелова им кричали «Горько!», а Насте его ударить хотелось, за его бездушие и равнодушие.
На свадебном банкете оказалось не двадцать человек, а куда больше, чего Настя совсем не ожидала. Серёжины друзья пожаловали, шумной, дружной компанией. Маркеловы-старшие ещё кого-то пригласили, Настины родственники приехали, но их было немного. Она обнялась с двоюродными сёстрами, выслушала все восторженные речи по поводу сделанной ею удачной партии, а потом села во главе стола рядом с мужем. Как он вчера сказал? «Как-нибудь переживём»? Вот она и переживала, сидя рядом с ним, чувствуя, как он за руку её держит, но словно одна. Не об этом она мечтала, не об этом. Не о Москве, не о шикарном платье, не о важных гостях на своей свадьбе, не о банкетном зале в дорогом столичном ресторане. Всё, чего она хотела, чтобы муж на неё влюблёнными глазами смотрел, чтобы у неё в душе всё пело, а в итоге всё шиворот навыворот.
