За неделю до родов она взяла свою машину и проехала столько миль, что довела себя до изнурения и врезалась в другой автомобиль, а когда родилась Жиа, она умерла! — Он отвернулся. — Немного найдется таких испанок, как она, но она же была наполовину англичанкой.
— А я чистая англичанка, — шепотом напомнила ему Лайза.
— Да, но вы также моя Лайза, моя женщина, моя любовь!
Он посмотрел на нее с мальчишеской нежностью, отчего краска залила ее щеки, и она порывисто прильнула к нему.
— О, Хулио, если вы действительно хотите жениться на мне, клянусь, я буду думать только о вас и сделаю вас счастливым. Мне всегда хотелось этого!
— Я верю вам, дорогая. — Он поднес ее маленькие ручки к губам и стал целовать каждый пальчик. — Вы и Жиа сделаете счастливой? Вы нужны Жиа, вы же знаете!
— Знаю. Хулио, вы ведь любите ее, правда?
— Думаю, я стал любить ее больше с тех пор, как вы вошли в нашу жизнь, — несколько смущенным тоном признался он. — Видите ли, мой брак сбил меня с толку, вызвал во мне отвращение. Все в нем вызывало во мне возмущение, и боюсь, что это возмущение частично распространилось и на Жиа. Но вы сможете научить меня смотреть на нее иначе, — вы уже сделали это!
— Вы должны любить Жиа, — прошептала она. — Мы оба будем любить Жиа!
— А в один прекрасный день… — начал он, но она так покраснела, что он не стал продолжать, а вместо этого долго и страстно целовал ее.
Внезапно опомнившись, она поймала себя на том, что даже не знает, как и когда он приехал. Когда он признался, что почти незамедлительно последовал за ней и предыдущую ночь провел в местной гостинице, так как было уже слишком поздно искать ее коттедж, ее осенило, что он, вероятно, очень голоден.
— Еда не имеет никакого значения, когда любишь, — произнес он, сверкнув глазами. — Во всяком случае, сердечко мое, я бесконечно благодарен бессонной ночи, позволившей мне пораньше встать и безотлагательно начать искать вас. К счастью, я увидел вас, когда вы только начали спускаться по этой опасной тропинке.
— Думаю, у меня закружилась голова, потому что я тоже не завтракала, — объяснила она. — Не помню, чтобы когда-либо раньше я так теряла самообладание!
Он поставил ее на ноги:
— И что же вы ели вчера?
— Я не могу вспомнить! — На щеках ее появились ямочки, и она почувствовала себя такой лучезарно счастливой, что все на свете, как по мановению волшебной палочки, превратилось для нее в шутку, беспредельную, славную шутку.
— По-моему, я открыла одну или две консервные банки, но не помню, что в них было. А младший сын миссис Пенденнис был на приеме у дантиста, и она не смогла ни приготовить еду, ни убрать в доме.
Хулио озадачили слова девушки.
— Признаться, не вижу связи между приходящей прислугой, зубной болью ее младшего сына и содержимым консервных банок! Но если эта приходящая прислуга вскоре не появится, не кажется ли вам, что нам надо бы состряпать что-то вроде завтрака для нас? Полагаю, мисс Уоринг, вы умеете варить кофе, если даже больше ничего не умеете делать, а после этого мы можем пойти ко мне в гостиницу и там позавтракать.
— Но это даст повод для пересудов жителям деревни, — возразила Лайза, и на щеках ее снова появились ямочки. — Нет, доктор Фернандес, я сама приготовлю завтрак, английский завтрак, — яичницу с беконом! — и мы съедим его, а если миссис Пенденнис не вернется, я лучше займусь уборкой в коттедже! — Она огляделась вокруг: — Когда я приехала, дом показался мне отвратительным, но сейчас я так не считаю. По-моему, — не дыша проговорила она, — этот коттедж просто великолепен!
Он тоже посмотрел на коттедж и, прижав ее к себе, ровным спокойным тоном заметил:
— Ваш друг мисс Трейси предложила мне провести в этом коттедже медовый месяц, но я объяснил ей, что мне придется привезти вас обратно в Мадрид, где в течение следующей недели меня ждет много разных дел. Но самое важное, чему я должен уделить особое внимание, — чтобы вы наконец вышли за меня замуж так, как это положено. После этого мы будем счастливы принять ее, а потом поехать куда-нибудь, где сможем действительно побыть наедине друг с другом…
Он смотрел в глубину ее глаз взором, полным страстного желания.
— Вы, так же как и я, с нетерпением ждете того момента, когда мы по-настоящему останемся одни и будем принадлежать только друг другу, моя златокудрая Лайза?
Она только положила свою золотую головку на его плечо.
— Вы же знаете, что жду! — сказала она так просто, что он страстно прижался губами к ее губам. На целых пять минут они забыли о завтраке, а миссис Пенденнис, с трудом поднимавшаяся в это время на утес, с удивлением подумала, не случилось ли у нее что-нибудь со зрением!
Мне очень жаль.
Любимая (исп.).
Страстные (исп.).
Любимая (исп.).
