Эрнесто и его картель. Эту часть истории я знаю, что даю понять Реджине.
— За нашей семьёй несколько лет наблюдали федералы. Всех интересовали глобальные финансовые потоки, проходившие через банк отца. Одним из людей ведущих расследование был…
— Мой отец, — помогаю договорить Реджине. — И очень невовремя его накрыло любовью к Мардж. — Миссис Хайд прикрывает рот рукой, чтобы не всхлипнуть. — Затем он помог картелю Эрнесто, чтобы семья Хайд не потеряла инвестиции и началась новая война. Федералы против Козаностра. Но так как не оказалось доказательств против Брендона его решили убрать. Верно, Реджина? — Нет. Она нисколько не удивлена моей осведомлённости. — Только я не знаю, почему пострадал Бэн и как Мардж узнала про существование улик.
— Бэна подстрелили по ошибке. Тот громила, что преследовал тебя знал лишь имя Мардж и никогда не видел в лицо Брендона. Он счёл, что Бэн и есть наследник банкира. Что касается улик, моя дочь не так глупа, как кажется. Нетрудно было предположить, что их спрятал Дэвид, раз семья жила по-прежнему. И вот теперь ответь мне на главный вопрос: Ты сможешь жить с Брендоном узнав о нём правду и о том, что моя семья в чём-то использовала твоего отца и тебя? Во всяком случае выход найдётся всегда. Я предлагаю тебе подумать о разводе пока не поздно, — она открывает шкатулку и вручает мне драгоценность.
«Реджина никогда не примет меня», — горечь этой правды ещё горше познанной.
Отчаянный страх накрывает снова, стоит матери Брендона отдать мне запонку. Казалось бы, я не раз испытывала его в жизни. Но отчего-то он незнакомый. Другой. Пробирающий до костей и парализующий каждый мускул. Игра в прятки окончена. Здравствуй, реальность. Несколько секунд я созерцаю поблескивающий изумруд и отстранённо смотрю в окно.
— Что за напасть? — вскрикиваю, когда вижу загадочный минивэн. Я указываю на него Реджине и замечаю кожаную куртку Брендона брошенную на софу. Так он приехал с матерью? — Где Брендон, Реджина?
— Решил прогуляться в лесу. Элис, что происходит? — отвиснув от окна интересуется Реджина.
Некогда вдаваться в подробности. Я тут же несусь в холл и громко зову Марио. Так и знала, что за нами до сих пор следят. Ведь чувствовала! Юркий телохранитель выходит из кухни, а я выскакиваю на улицу и бросаю на ходу:
— Говоришь, он торгаш?
— Брендон! — просто ору во всю мощь лёгких. Дикий страх притупляет горечь правды. Плевать на всё! Ведь он искал выход. Искал! Я не могу бросить его на полпути и дать тому «торгашу» возможность лишить его жизни. — Брендон!
Никого не видно в сумеречной темноте. Ни души около дома. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Я догадываюсь, куда отправился мой муж. На другой стороне от дороги есть красивая поляна, окружённая деревьями, где мы не раз гуляли. Мне туда. Срываюсь в другую сторону и слышу визг тормозов. Внедорожник мексиканца каким-то образом оказался здесь.
— Эрнесто???
— Уходи в дом, нинья! Я сам их найду, — распоряжается Эрнесто, а я могу лишь спросить: — Но как?
— Каюсь, присматривал за тобой по старой памяти. И потому что Марио сплоховал, — Эрнесто быстро ныряет в гущу хвои, и я теряю его из виду.
Какой дом? Где-то совсем рядом разыгрывается последний акт пьесы и чем он закончится — неизвестно. Задыхаясь от тупой беспомощности, я несусь в сторону поляны. Ещё немного и приближусь к ней. Спотыкаюсь об корягу и просто лечу куда-то вниз. Не время ныть от боли. Я встаю на ноги и продолжаю упорно приближаться к открытому месту. То, что вижу в сумраке шокирует до глубины души. Брендон и… «серый кардинал» (так называл его отец) дерутся на поляне. Значит, вот он «заказчик» души Дэвида Янга. Полковник особого подразделения федеральной службы. Так вот кто стремился обыграть всех тайком, чтобы присвоить манящую власть.
Они не замечают меня. Что-то чёрное валяется в траве. Я поднимаю железяку, которая оказывается табельным оружием. Господи! Я никогда не держала в руках пистолет, никогда не наводила его на человека. Я всегда радела за жизнь. Прости меня.
— Брендон! — выкрикиваю, чтобы они остановились. Мужчины на миг замирают. — Отойдите от него! — я целюсь в полковника и практически нажимаю на спусковой крючок, но этот «серый» мгновенно падает на землю, хватает палку и кидает с точностью в меня, выбивая пистолет.
Всё происходи очень быстро. Завязывается новая борьба, а я кидаюсь к Брендону и закрываю его, когда хитрый полковник выхватывает из-за пояса блестящий клинок. Острая боль пронзает спину и, кажется, я глохну, потому что раздавшийся выстрел слышится очень тихо, и кто-то опадает наземь за моей спиной.
— Элис! — кричит Брендон.
— Лола! — это где-то орёт Эрнесто.
«Успели», — мелькает последняя мысль с привкусом тяжёлого металла во рту, и я проваливаюсь в темноту.
Эпилог
Полтора года спустя.
Я сижу в кресле-качалке, любуюсь прекрасным канадским лесом и с благоговением вдыхаю запах хвои после дождя. Покачивая на руках пятимесячную дочку, незаметно проваливаюсь в воспоминания, которые плохо помнила после ранения.
Я увидела яркий свет и сразу же ощутила адскую боль во всём теле. Запищало оборудование, а несколько секунд спустя прибежали два врача. То, что я находилась в реанимации, осознала, когда мне в глаза светили фонариком. «С возвращением, док», — от знакомого голоса верного Санни я расплакалась, как маленькая. Оказывается, преданный студент перебрался в Канаду вместе с Мардж. А дальше понеслись долгие дни реабилитации, растянувшиеся на несколько месяцев. «Серый кардинал-полковник» лишил меня одной почки, когда я закрыла Брендона. Об этом рассказали врачи, которые две недели спасали мою жизнь в городской клинике Ванкувера. Месяц я провела в стационаре и ещё два на покое дома. Брендон за время моей болезни не отходил ни на шаг. Мы не обсуждали его интересные «увлечения». Да и зачем было ворошить старый улей? Он отошёл от дел «сообщества», уступив место Бэну, который женился на Анжеле Манчини. Брендон же, благодаря преемнику смог полностью посвятить время нашей маленькой семье, а после моего выздоровления занялся делами концерна. В один из сентябрьских дней я попросила мужа о пламенной любви, забытой за время реабилитации. Итогом той ночи стало рождение нашего ребёнка.
— Элис, милая, давай я отнесу Марину в колыбельку, — говорит миссис Хайд, появившись на террасе. Она протягивает руки, и я передаю наше сокровище бабушке, отчего Марина начинает кряхтеть.
— Т-с-с! Мамочке нужно отдохнуть. Бабушка тебе сейчас песенку споёт и покачает.
Милая суета Реджины вызывает улыбку. Когда-то она ждала только внука. Но я не подарила семье Хайд нового наследника, как того желала Реджина. До рождения малышки я общалась со свекровью осторожно, ведь она лелеяла собственную мечту о наследии. Казалось, что новость о рождении внучки перечеркнёт наполеоновские планы миссис Хайд, и мы вконец рассоримся, ведь я осознанно не говорила ей, кто у нас родится. Но какового же было всеобщее удивление, когда Реджина Хайд прослезилась от радости, как только увидела новорожденную внучку.
Что касалось лично меня, то после «проверки на верность Брендону кровью» Реджина приняла меня в семью в распростёртыми объятиями. Наверное, оно стоило того.
— Вот так. Засыпай Жемчужина. Бабушкина радость ненаглядная.
При упоминании слова «жемчужина», я вспоминаю Эрнесто. Так была окрещена малышка, когда Эрнесто навестил нас в родильном отделении вместе с племянником. «Это же Марина Изабелла!» — восторженно воскликнул маленький Риккардо. Как говорится, устами младенца творится счастливая судьба новорождённого. Мы с Брендоном назвали нашу дочь именно так.
Кто бы мог подумать, что Мендоса станет лучшим другом нашей семьи? Я очень благодарна ему за помощь. Если бы он не подоспел тогда, кто знает, чем бы всё закончилось. С того дня соперничества за власть Мендоса-Хайд больше не существует, а Эрнесто осваивает премудрости нового бизнеса.
