Мы пересекли город, пока не дошли до библиотеки. Я был уверен, что Джоанна там, и яркий свет подтвердил мои подозрения. Мы с Шарли вошли через парадную дверь, которая не была заперта несмотря на поздний час.
Казалось, там никого не было, но потом я заметил, что дверь в её кабинет приоткрыта, и сквозь щель пробивается тусклый свет.
— Шейн, я устала, мы много прошли.
Шарли валилась от усталости; последние метры мы прошли в сопровождении стонов и ворчания.
— Послушай, давай сделаем вот что: почему бы тебе не присесть на тот диван, пока я пойду посмотреть, где мама?
— Уммм.
Малышка забралась на мягкие подушки и свернулась калачиком. Всё казалось спокойным, но чувство взбудораженности, которое сопровождало меня большую часть вечера, вернулось с новой силой.
Я пересёк библиотеку и подошёл к кабинету Джоанны. Оттуда доносились голоса, их было два: её и Уолкера.
— Я на самом деле не знаю, что мне делать, Майк.
— Сохраняй спокойствие, Джо, ты меня поняла? Мы разберёмся с этим, вот увидишь.
Я проскользнул вдоль стены и заглянул внутрь. Джоанна выглядела измученной, с уставшими глазами и бледной кожей, а он всё крутился вокруг неё, словно пытался как-то утешить.
— Некоторые вещи нельзя исправить. Он нас нашёл, понимаешь? И я понятия не имею, чего он хочет на самом деле.
— Чего бы ни хотел, я найду решение, не волнуйся.
— Нет никаких решений: он её отец!
— Нет, — Майк покачал головой, — нет, Джо, мне очень жаль, но это просто кусок дерьма, который я бы вырвал этими руками, если бы мог!
Она всхлипнула, и Уолкер наклонился, чтобы обнять её.
— Не плачь, ладно? Я позабочусь об этом.
— Что ты хочешь сделать? — спросила она обеспокоено.
— Предоставь это мне!
— Майк, я не думаю…
— Шшш… Успокойся, хорошо?
Я видел, как Джоанна кивнула; её губы были зажаты между передними зубами, а горло прыгало, словно она многократно сглатывала. Понять, о чём они говорят, не заняло много времени. Я вспомнил её испуганное выражение лица, то, как Джоанна смотрела на парней из телевизионной команды.
Я замер.
Парень в чёрном «Ягуаре» был отцом Шарли, и он точно не умер.
Почему Джоанна солгала мне?
Я закрыл глаза и медленно вдохнул. Всему своё время.
Я прочистил горло и сделал шаг вперёд, заявляя о своём присутствии.
— Шейн… — Джоанна подскочила и быстро подошла ко мне. — Где моя дочь? — спросила она взволнованно.
— Шарли там, в читальном зале.
Джоанна прошла мимо меня, она практически бежала, словно моих слов было недостаточно, для её спокойствия, и женщина могла доверять только собственным глазам. Как только Джоанна заметила на диване полусонную девочку, она, казалось, наконец-то перевела дух.
— Мы должны отвезти её домой! — сказала она, сжимая пальцы. — Шарли выглядит измученной.
Было неясно, к кому из нас двоих она обращалась, но я быстро шагнул вперёд. Майк тоже переместился, я заметил это краем глаза, но как только он понял, что Джоанна смотрит только на меня, он замер. В раздражении Уолкер склонил голову и сжал челюсти, но ничего не сказал.
— Где твой «Форд»?
— Перед библиотекой.
— Тогда собирай свои вещи, а я пока позабочусь о малышке.
— Хорошо. — Джоанна подошла к Уолкеру и прикоснулась к его плечу. — Спасибо за всё, Майк, а что касается того разговора, давай поговорим об этом завтра, хорошо?
Он кивнул и отошёл в сторону. Джоанна прошла мимо него и поспешила обратно в свой кабинет. Она появилась почти сразу, со спортивной сумкой в одной руке, связкой ключей в другой и сумочкой, перекинутой через плечо.
— Пойдём?
Я взял Шарли на руки и направился к выходу.
Джоанна прошла вперёд, сняла блокировку замков на «Форде» и распахнула заднюю дверь. Я усадил девочку в бустер и пристегнул её, пока Джоанна вернулась, чтобы закрыть библиотеку. Майк подошёл к ней и что-то негромко прошептал, а затем, попрощавшись, пошёл в сторону центра города.
Джоанна подошла ко мне с вопросительным взглядом: она не понимала, почему я стою у водительской двери, вместо того, чтобы направиться к своей машине.
— Что ты делаешь?
— Я поеду с вами, — бесцеремонно сообщил я.
— А как же твой пикап?
— Заберу его завтра.
У меня не было намерения обсуждать это. Я ни за что не позволил бы ей вести машину в таком состоянии, и в любом случае нам необходимо поговорить.
— Дай мне ключи!
Джоанна кивнула и отпустила их на мою ладонь. Без единого слова мы забрались в машину, она тщательно застегнула ремень безопасности. Положив сумку на колени, Джоанна сжала её, как клюку, будто черпала в кожаном конверте какое-то утешение — очевидно, рефлекс, вызванный потрясённым состоянием. Она не подняла взгляд, даже когда я переключился на первую передачу и нажал на газ. Пока мы ехали, Джоанна продолжала удерживать сумку, положив голову на сиденье и потерянно смотрела в боковое окно.
Моё настроение в этот момент описать невозможно. Во мне бурлили противоречивые чувства: беспокойство по поводу чего-то неизвестного, злость на то, что меня ввели в заблуждение относительно чего-то столь важного, и ещё… ещё это мучительное чувство ревности, которое заставляло мои внутренности сжиматься. Я был в ярости, потому что Майк знал всё, а я нет, потому что она явно доверяла ему больше, чем мне. Пульс бился в горле, дыхание пыталось поймать регулярный ритм, а в голове вереница вопросов, на которые ей придётся отвечать. Если бы Джоанна не была так расстроена, я бы, конечно, не стал ждать, пока преодолею серпантин подъёма, прежде чем спросить. Но я не хотел ранить её чувства. Пока нет, во всяком случае.
Я вошёл в первый поворот, сжимая руками руль и напрягая мышцы челюсти так сильно, что заскрежетали зубы. Тьма стояла кромешная, и всё же, каждый раз, когда оглядывался на неё, сквозь блики приборной панели видел её расстроенное выражение лица. Я нажал на педаль тормоза, переключил передачу и снова уставился на Джоанну. Голубоватая тень очерчивала её профиль, высокие скулы, густые ресницы и губы, которые она постоянно мучила зубами.
— Почему ты мне не сказала?
Джоанна повернулась, и первоначальная растерянность почти сразу сменилась осознанием. Она склонила голову, как прижатый ветром стебель, и снова прикусила нижнюю губу.
— Что я должна была тебе сказать?
— Ничего. Лучше бы ты ничего не говорила. По крайней мере, если что-то упустить — не значит солгать.
Я уставился перед собой на затенённую ленту дороги. Она зловеще извивалась среди деревьев и то и дело исчезала, скрытая крутым поворотом, поросшим сливой. Я хотел сосредоточиться на этом, на пути, который приведёт нас домой. Вместо этого я вернулся к тому, чтобы посмотреть на Джо, на её нервно двигающиеся руки, которые продолжали дёргать ремень сумки.
— Я не знаю, сможешь ли ты меня понять, но иногда есть люди, которых хочется просто забыть. Сделать вид, что их никогда не было или больше не существует.
Я не мог не заметить, каким проникновенным тоном она произнесла эти слова. Они были полны печали.
— Что произошло с Хейлом? И на этот раз мне нужна правда.
Джоанна снова уставилась в окно, теряясь в череде тёмных теней.
— Рассказывать особо нечего, — призналась она, — я была юной и глупой, а он — мужчиной, который не собирался позволять своей жизни перевернуться с ног на голову.
— И поэтому, поскольку всё обернулось плохо, ты решила сказать всем, что он мёртв? Вообще-то, нет, поправка, не совсем всем, верно?
— Всё не так просто.
— Тогда поясни. Я рассказал тебе о своей жене, рассказал тебе о том, что со мной случилось, в то время как у тебя даже не хватило смелости сказать мне правду!
— Хорошо, ты прав. У тебя есть полное право злиться, но уверяю, у меня не было намерения обманывать тебя, Шейн. Я просто отстранилась.
Джоанна склонила голову, и прядь волос скользнула по её лицу. У неё было ужасно мрачное выражение лица.
— Что случилось? Что этот мужчина сделал с тобой, О'Рейли?
