быть, можешь не отдавать, — делает мне поблажку с барского плеча. Хотя деньги те были второй частью залога. Первую она мне, похоже, возвращать не собирается.
— Куда я пойду? Ночь на дворе.
— Я все сказала, Оля. Мне бордели не нужны. Я и так тебя тут с обеда жду.
Подтянув бегунок молнии на куртке вверх, вытаскиваю ручку чемодана, регулируя на оптимальную для себя высоту, и выхожу за дверь.
— А, да, — кладу их в протянутую хозяйкой ладонь. — До свидания.
— Ага, — женщина хмыкает и сразу захлопывает дверь перед моим носом.
Я еще пару минут стою на лестничной клетке. Понимание, что она трогала мои вещи и, возможно, даже не все сложила, приходит позже. На улице. Я так и сижу на чемодане у подъезда в полной растерянности.
Звонить сейчас маме и беспокоить ее желания нет.
У Карины телефон недоступен, дети спят, и она сто процентов уже поставила авиарежим. А Ритка, Ритка умотала за город со своим шефом. Трубку вряд ли возьмет.
Единственный вариант — гостиница.
Пересев на лавочку, открываю приложение для съема жилья и начинаю перебирать варианты на эту ночь. В какой-то момент ловлю себя на мысли, что занимаюсь ерундой.
Может быть, стоит позвонить Кириллу? Насколько это вообще нормально в контексте наших с ним отношений? Особенно после того, что произошло вчера…
19
"Кирилл так на меня смотрит! Так смотрит…" (с.) Оля
В доме родителей на редкость тихо.
В основном тут полно разговоров, воплей Ники, Веркиных причитаний и Олежкиного лицемерия. А теперь все словно вымерли.
Верка уехала к родителям, забрала дочь. Олег зависает по каким-то барам, мама, остающаяся в неведении по поводу нашего с братом конфликта, отвлекается от мыслей о разводе сына за готовкой. Отец заперся у себя в кабинете.
Туда-то я и иду, сразу, как только приветствую мать и заверяю, что обязательно останусь поужинать.
Отец, заметив меня, отбрасывает в сторону какие-то бумаги.
— Прости, но я поговорил с Ротмистровым, — предупреждаю сразу, пока он не развил эту тему.
Папа краснеет. Сжимает кулаки и смотрит волком. Неудивительно.
— Что? Ты в своем уме? Ты хотя бы представляешь, куда ты лезешь?
— Более чем, — отодвигаю стул и, повернув его спинкой вперед, присаживаюсь напротив отца. Между нами стол и папин гнев. — Он хотел мести, он ее получил. Олег отделается малой кровью. Твой бизнес не пострадает. А условие только одно.
— О чем вы договорились?
— Олегу придется уехать из города, и… — Знаю, что услышанная сейчас информация вскипятит кровь отца градусов до трехсот. — Закончить свою адвокатскую деятельность. Ты всегда сможешь помочь ему построить другой… бизнес.
— Зачем ты все это делаешь? Я еще в состоянии решить наши с Ротмистровым разногласия сам!
— Он в меня стрелял, — прищуриваюсь и задираю футболку. — Твой вечно хороший сын мог прострелить мне брюхо, если бы у него под рукой оказался не травмат. Это та информация, которую сам он тебе озвучить струсил.
Отец несколько раз шлепает губами. Белеет на глазах. Удивлен. Я вчера тоже, удивился…
— Из-за чего? — хмурится, нервно потирая переносицу.
— Это имеет значение?
— Имеет. Я знаю, что ты спишь с этой девчонкой. Зачем? Зачем она тебе вообще нужна? Что за одержимость? Зачем ты туда лезешь? Баб других мало?
Не первый раз я слышу Олькино имя и фразу «ты с ней спишь» в одном предложении. Даже как-то обидно. С реальностью ведь пока не совпадает.
— Какая разница, с кем я сплю? Ты считаешь, что его ревность, месть, или что там в его башке, — повышаю голос, — оправдывают поступок?
— Нет, — отец качает головой, — конечно нет. Но впутывать сюда Ротмистрова…
— Ты не оставил мне выбора, папа. Я знаю, как бы ты решил этот вопрос, и меня это не устраивает.
— Еще утром Ротмистров грозился отправить Олега за решетку. Ставил условие, что только так согласен сохранить наш совместный бизнес и дать право на общение с внучкой. Что изменилось? — отец прищуривается, упирается ладонями в ручки кресла, медленно принимая вертикальное положение.
— Ничего. Мы просто поговорили.
— Что он попросил у тебя взамен?
—Я всего лишь помог ему сориентироваться в одном деле. Все. Дальше мы эту тему развивать не будем.
— Сориентироваться? Сам? Или твой друг фээсбэшник…
— Еще громче ори, — упираюсь кулаком в колено. — Вопрос закрыт. Для всех.
* * *
Сквозь сомнения я все же выбираю номер Кира из ленты входящих. Почему-то так и не занесла в контакты, хотя циферки выучила наизусть. Само собой запомнилось.
Слушаю длинные гудки. Сбрасываю. Набираю снова, но Кирилл по-прежнему не берет трубку.
По коже бежит легкий озноб. Я одна, поздним вечером посреди улицы, с чемоданом в руках. Меня словно отбросило на два года назад, когда я вот так же сидела на лавке где-то в Петербурге. В голове никакого плана действий, разница лишь в том, что там мимо меня постоянно шныряли люди. Здесь же словно вымерли все. На часах одиннадцатый час, а город уже успел погрузиться в спячку.
Прогнав воспоминания, все-таки открываю в приложении первый попавшийся вариант гостиницы и бронирую там номер. Это недалеко, на такси минут пятнадцать максимум.
— Оля?
Оглядываюсь, замечая идущего к подъезду Кирилла.
— Ты чего тут… — его взгляд касается моего лица, но быстро перемещается на чемодан.
Бушманов прищуривается.
— Это что?
— Хозяйка попросила съехать. Я тебе звонила, но ты трубку не брал…
Кир тянется за телефоном.
— Я только от родителей. Звук еще в обед вырубил, звонки особо
