что я смогу вложить в головы их отпрысков необходимые по возрасту знания.
Хорошо, что первого сентября всего один урок – Мира и Знаний. Потом за нами бегает фотограф, делает много фотографий в классе, на фоне школы, со мной во главе, и я отпускаю детей. Сегодня праздник – День Знаний, и всем не терпится оказаться дома, с бабушками и дедушками, выпить чай с пирожными и бежать на прогулку. Ведь этим вечером еще не задают домашнюю работу, впереди суббота и воскресенье, а настоящая учеба начнется только в понедельник.
Когда я возвращаюсь, на кухне витает аппетитный аромат запеченного в духовке мяса. Мама наготовила вкусных салатов – оливье и цезарь, мой любимый. В холодильнике есть бутылка шампанского – София Холодовская решила, что первый рабочий день ее дочери обязательно надо отпраздновать.
– Скоро придут Кора и мальчики. Накроем в беседке, – поднимает указательный палец вверх мама.
– Согласна, – киваю я.
До приезда Данила еще есть время, и я рада провести его с близкими.
Мы с мамой потихоньку накрываем в беседке, а когда столик уже накрыт, во двор вваливаются все разом – тетя, Рома и Витя.
– Нас ждет обед! – наперебой радуются парни.
– Руки помойте! – кипятится тетя.
Когда все садятся за стол, мама открывает бутылку шампанского.
– За день Знаний! – поднимает бокал она.
– За первое сентября, жуткий день, с которого начинаются наши новые мучения! – приподнимает стакан с минеральной водой Витя.
– А ты учебники открывай почаще, и все будет хорошо, – фыркает тетушка.
Мы смеемся друг с друга, и нам хорошо вместе. Наверное, когда я в старости буду рассказывать своим внукам про семью, то перед глазами обязательно всплывет образ сегодняшнего первого сентября. Мама и тетя, еще молодые и красивые, вредные близнецы, так и норовящие есть салат и мясо руками, и я – в свой первый рабочий день с нетерпением ждущая единственного и неповторимого Данила.
Данил заезжает за мной в восемь вечера. Он припозднился, но впереди выходные, у него дежурство только в воскресенье, поэтому его опоздание не страшно.
Он торопливо идет по дорожке к дому, и у него в руках охапка розовых роз. Я выбегаю ему навстречу.
– С днем Знаний, моя маленькая учительница! – он прижимает меня к груди и крепко целует.
– Спасибо, – я целую его в ответ. – Сейчас, только поставлю цветы в воду, и едем!
Я врываюсь в кухню, подхватываю единственную свободную вазу – остальные заняты астрами и розочками от родителей моих учеников – и сую туда букет.
– Я налью воду, не волнуйся, – оттесняет меня от мойки тетушка.
– Тогда я исчезаю, скорее всего, до завтра, – улыбаюсь я и со всех ног бегу к Данилу. Висну у него на шее, и он, смеясь, подхватывает меня на руки. Со мной на руках он двигается к калитке, ему едва удается нащупать брелок в кармане джинсов и он отключает сигнализацию.
– Карета подана, мадам, – сгружая меня на землю у дверцы, объявляет он.
Данил везет меня в небольшой ресторанчик у торгового центра. Оказывается, он заказал столик заранее, потому что первое сентября – это день, в который все битком.
– Заказал для нас место, от которого недалеко до моего дома, – улыбается по дороге он. – Ты же останешься у меня до завтра?
– Останусь, – решаю на ходу я.
Мы долго сидим в ресторане. Лениво потягиваем шампанское, болтаем. Нам очень хорошо от того, что сегодня никуда не надо спешить – ведь у нас впереди целая ночь, и завтрашнее утро, и даже завтрашний день.
Данил расплачивается по счету, и мы, держась за руки, прогулочным шагом идем до его дома. Поднимаемся на четвертый этаж пешком – в его доме не предусмотрено лифта. Как только дверь захлопывается, в полумраке прихожей он прижимает меня к стене. Я оказываюсь в его объятиях. Его губы скользят по моей шее, руки поглаживают талию, опускаются на бедра, и осторожно приподнимают край платья. Мое сердце начинает биться чуть сильнее. Я неосознанно глажу ладонями его волосы, шею, и проваливаюсь в привычную сладкую патоку, из которой не хочется выбираться.
Он нащупывает застежку на платье, и оно осторожно скользит вниз, обнажая плечи и спину. Данил заглядывает мне в глаза, приспускает бретели лифчика и медленно обнажает мою грудь. Его губы накрывают мой рот жадным поцелуем, и терзают, не давая свободно вздохнуть.
Мое тело реагирует на каждое его прикосновение. По обнаженной коже бегут сладкие мурашки, где-то глубоко внутри яркой искрой полыхает желание, и я, не в силах сдержаться, с тихим стоном подаюсь ему навстречу.
Платье, не удержавшись на бедрах, с шелестом падает к моим ногам. Следом за ним летит лифчик, а потом я снова проваливаюсь в такую желанную липкую и сладкую патоку, и растворяюсь в умелых и сильных руках Данила.
Мы не включаем свет в гостиной, а просто продолжаем целоваться.
– Погоди немного, – шепчет Данил. Затем наклоняется и дергает нижнюю часть дивана. Получается двуспальная кровать. Он быстро кидает наверх простынь, следом летят две подушки, плед, а потом в порыве страсти падаем на диван мы вдвоем.
Я срываю с него рубашку, нащупываю ремень на джинсах и тяну на себя. Данил, не давая мне увернуться, терзает мои губы, шею и грудь дерзкими поцелуями. Я сдаюсь под его напором, и подаюсь ему навстречу. Он заводит мои руки за голову, крепко прижимает их к подушке и тут же врывается в меня. Я вскрикиваю, обхватываю его ногами за талию и притягиваю к себе.
Мои всхлипы, прикосновения и слияние наших тел, все смешивается в картину наслаждения, которое, то накрывает огромной волной, то отступает, то снова прибивает нас к берегу своей тяжестью. От лихорадочного возбуждения у меня кругом идет голова, и все внутри сводит сладкими судорогами от скользящих прикосновений его пальцев к коже, и от того, что он во мне. От внезапного вторжения я чувствую немного саднящую боль, но мне это нравится. Я хочу, чтобы он вторгался в меня резче, и глубже, хочу продолжать растворяться в наслаждении от того, что он внутри меня.
Наше сумасшествие длится почти до самого
