подруга.
Григорий
– Как дела? – спросил я у сына, едва зайдя в дом.
– Нормально.
– Герман, точно?
– Да точно, точно.
– Мне не стоит ждать очередного вызова в школу?
– А ты хочешь к дирику на ковер?
– Герман!
– Ладно, пап, все действительно нормально. Я получил парочку пятерок по физике и математике, вот с биологией пока запара полная, да и с химией не очень.
– Как может даваться человеку физика и математика, но при этом не даваться химия? – удивился я.
– Слушай, – скривился сын, – гуманитарные науки мне вообще плохо даются, хоть я и стараюсь. Не троечник, но хорошист. Как будто не из семьи сплошных гуманитариев. А химия что-то поначалу вообще хрено… плохо, в смысле.
– Хрен – это растение такое.
– Пап… Тут такое дело…
Подростки – это сложно. Надо меньше в командировки мотаться, а больше внимания уделять переходному возрасту.
– Опять с кем-то подрался? Нахамил учителю?
– Не, – покачал Герман головой. – Вчера опоздал на урок. Ну, и не по форме пришел.
– Все-таки в школу придется идти? – вздохнул я.
– Не надо. Вроде классная наша новая адекватная. Только попросила найти двадцать цитат про пунктуальность с указанием источника.
– Интересный педагогический подход, – заметил я, едва сдержав улыбку. – Сделал?
– Конечно, отнес сегодня.
– Извинился?
– Еще вчера.
Значит, ничего не случилось. Лола в школе сегодня, а почему не берет трубку… Ну мало ли! Только даже сообщения после неотвеченного звонка я не дождался. То ли где-то успел провиниться, то ли что-то случилось.
Поэтому и поехал в школу, успев только принять душ и выпить кофе. И еще не понял, зря это сделал или нет.
Был ли я зол после услышанного? Да. Я ожидал чего угодно, но не того, что она станет копаться в моем прошлом. Это был удар ниже пояса. Такое чувство, что меня просто покромсали и бросили на съедение дворовым псам. Наверное, мне надо было быть откровеннее, тогда бы она не стала. А сейчас…
А сейчас просто тянет напиться. После своего визита в школу я вернулся домой и даже открыл бар, когда услышал за спиной голос Германа:
– Пап, не поможешь с рефератом по истории?
Я обернулся и с удивлением посмотрел на сына. И что это с ним?
– Тема какая? – спросил я.
– Великая африканская охота.
Он никогда не просил помогать. Даже в первом классе все сам делал. А тут как будто почувствовал, что мне нужна его помощь. И сделал, кстати, все грамотно. Вроде как не он мне помогает, а я ему.
– Ну, тогда пойдем разбираться с покорением Африки.
– Я там не понял один момент… – протянул Герман, пока мы шли в его комнату.
Дети считают себя умными, очень умными. Максимализм во всем его проявлении. Я, конечно, не стал ему говорить, что понимать там, в принципе, и нечего. Там все как на ладони. Пожалуй, одна из самых легких тем в истории. Кто вооружен – тот и победитель. Вот и все. Никакой политики, никаких интриг.
Герман мог все сделать и сам. Сейчас даже не надо ходить в библиотеку, как делал я когда-то, достаточно «окей, гугл, копировать, вставить».
Мы провели за рефератом, и я, признаться, даже отвлекся, пока сын не начал распечатывать документ и не спросил:
– Пап, а у тебя типа девушка есть?
Я даже растерялся. Откуда такие вопросы?
– А почему ты спрашиваешь?
– Ну… Вдруг просто интересно стало.
«Просто интересно» не прокатит. Что-то чувствует. Вроде бы я и старался, чтобы в моем поведении ничего не изменилось, вроде бы и ни словом не обмолвился, но все равно чем-то себя выдал. Конечно, я не вел восемь лет аскетический образ жизни, но никогда моя сексуальная жизнь не пересекалась с моей семейной жизнью. А семьей моей был Герман. Только он.
И что сейчас изменилось?
Вроде как и ничего, только появилась женщина, затронувшая что-то давно очерствевшее своими стихами и наивными карими глазами.
Так, сын ждет ответа. Хватит мечтать.
– Герман, – я долго думал, прежде чем сказать, – да.
– И что теперь?
– Пока не знаю. Все сложно.
Что-то было не так. Он ревновал? Боялся? Только чего? Спрашивать пока не стоит. Эта его поза, нахмуренный лоб, поджатые губы – все говорило: «Не трогай меня».
Я поднялся и пошел в кухню, сразу же заметив на столе свой телефон. Моргающий белый огонек над экраном. Какое-то оповещение. Я разблокировал экран и посмотрел на два сообщения.
Ничего не знает?
С трудом верится.
Прости?
Вот это уже в духе Лолы.
Но встретиться и поговорить нам надо. Мне же, в конце концов, не четырнадцать. Не стоит гиперболизировать масштаб катастрофы.
Назначив встречу, я крикнул Герману:
– Скоро вернусь, – и начал собираться.
Сын ответил что-то вроде «ага», но никак не прокомментировал мой отъезд. Надо ему как-то все рассказать, только аккуратно. Мало того, что я вроде как встречаюсь с его классным руководителем, так еще мы и прячемся по углам.
Именно об этом я с Лолой и хотел поговорить. Только едва подъехал с ее дому, а она вышла и села рядом на пассажирское сидение, как понял: разговор будет о другом. Только кто и что ей наплел?
Пришедшая с работы тетя Маша постучала в мою дверь, едва я положила трубку после часового разговора с Элкой. Я даже не сразу расслышала стук за собственными мыслями. Поднявшись с дивана, открыла и спросила:
– Что-то еще случилось? Соседи залили, трубу прорвало?
Тетя Маша округлила сразу глаза, а потом сказала:
– Да ну тебя, Лолка! Пойдем ожог еще обработаем, да и пластырь на голове поменяем.
– Да нормально все.
– Идем, Лола, не спорь со старшими.
Я пошла за тетей Машей на кухню и отрешенно сидела, пока она проводила манипуляции с моей ногой и головой.
Подруга мне, конечно, выдала историю… Думаю, что Элка гиперболизировала и ей стоит написать книгу, чтобы не маяться от безделья. Но все равно… Сначала Сергей посеял в душе сомнения, теперь Элла с докладом своего милого. Хотела бы, как она говорила, замуж меня до тридцати лет отдать, молчала бы.
А я за Григория Александровича замуж собралась?
– Лола, я закончила, – сказала тетя Маша. – Может, кофе выпьем?
– Давайте, – кивнула, поднимаясь, и с опаской подошла к шкафчику.
Дверца уже была на месте. Дядя Коля постарался – на вид крепко.
– А может, поедим? – заботливо спросила тетя Маша, с некоторой долей жалости посмотрев на меня. – Что-то ты плохо выглядишь. Может, у тебя сотрясение? Голова не кружится, не
