дома и решительно выходит из машины.
– Все будет хорошо, детка. Улыбнись, а то ты бледная, как поганка, – сетует Марина Дмитриевна. – Ну-ка, выше нос! Теперь у нас хлопот прибавится!
– Ой, что-то аж ноги подкашиваются от волнения, – шепчу я.
Зоя Федоровна встречает нас самолично. На ее руках мой сыночек… Как я ждала этого момента! Представляла, как прижму кроху к груди и вдохну запах… Захлебнусь слезами, восторгом, любовью и благодарностью к Вселенной.
– Левушка, сыночек мой! – бросаюсь вперед, слегка оттесняя Марину Дмитриевну.
– Гу… Агу…
Он сучит ножками и активно гулит, протягивая мне ручки. Маленький, любимый, долгожданный… Зарываюсь носом в макушку сына, краем глаза замечая слезы в глазах Марины Дмитриевны.
– Держите документы, Лада Григорьевна, – протягивает папку Зоя Федоровна. – Счастливого пути, растите здоровыми, – добавляет равнодушно.
– Прощай, Зоя. Надеюсь, больше поводов сюда приходить у нас не будет, – отрезает Марина Дмитриевна.
Мы выходим во двор, играя и сюсюкая с Левушкой. Малыш удивленно переводит взгляд с меня на бабушку и активно «разговаривает». Марина Дмитриевна права – скоро наша жизнь лишится покоя. Левушка начнет ходить и разговаривать. Расти, радуя нас с Русом…
– Лада, поедем к нам. Пожалуйста. Толя не видел мальчика, он будет рад, – со слезами в голосе произносит Марина Дмитриевна.
– Конечно, я радостью.
Руслан.
Меня окутывает тошнотворная смесь запахов: машинное масло, пот, пряные арабские благовония и пары общественного туалета. Воздух плавится от яркого сирийского солнца, дребезжит от иностранной речи и частиц взвешенной пыли. Поднимаю воротник военной куртки и вынимаю из кармана солнцезащитные очки… Для местных я солдат-миротворец, присланный для урегулирования конфликта, а не безумец, сунувшийся в пекло военных действий. Вырываюсь из душного здания аэропорта, глубоко вдыхая горячий влажный воздух. Сабина обещала меня встретить и без промедления отвезти к отцу. Лямки рюкзака давят плечи, как и чужие любопытные взгляды местных мужчин…
– Здравствуйте, Руслан, – окрикивает меня женский голос из-за спины. – Я Сабина, – невысокая темноволосая женщина протягивает мне руку для приветствия.
– Спасибо, что встретили, Сабина. Я не хочу задерживаться. Меня ждут жена и сын, – отвечаю искренне. При воспоминании о Ладе сердце ощутимо колет. В него закрадываются волнение и страх за свою жизнь… Да, я боюсь и не скрываю этого… Опасаюсь стать невольным заложником чужого конфликта и застрять здесь надолго.
– Понимаю вас, сэр. До провинции Хомс двести километров. Поедем через горную местность, там два военных поста, будет досмотр. У вас есть с собой что-то запрещенное?
– Нет, Сабина. Но и специальных документов тоже нет, – вздыхаю, озираясь по сторонам. Возле входа маячат солдаты с лицами, закрытыми черными масками. В воздухе ощутимо пахнет порохом и оружейным маслом. Сабина правильно понимает мои опасения и запускает ладонь в сумочку:
– Я оформила вас, как волонтера нашей благотворительной миссии. Держите удостоверение. Так будет надежнее. Мало ли что пограничникам взбредет в голову? Меня они знают… – со вздохом отвечает она.
– Спасибо большое. На чем едем?
– Мой джип припаркован на стоянке, – улыбается она.
Не понимаю, откуда в хрупкой женщине столько смелости? Сабина садится за руль старого черного джипа, покрытого толстым слоем коричневой пыли. Сажусь рядом, с интересом рассматривая ее жилище. Здесь все по-женски: сидения прикрыты ярко-красными синтетическими чехлами, возле зеркала болтается мягкая плюшевая игрушка, между сидениями лежит упаковка влажных салфеток.
– Хотите есть? У меня с собой яблоко и банан, – предлагает Сабина, запуская шумный дизельный двигатель.
– Спасибо, нет аппетита. Как-то неспокойно мне… Вот пройдем посты, тогда…
– Хорошо, сэр. Накормим вас в миссии, у нас хорошая столовая.
Сабина протягивает мне бандану защитного цвета, советуя прикрыть русые волосы. Выполняю ее просьбу, напряженно всматриваюсь в окружающие пейзажи.
– В Сирии растут ливанские кедры, кипарисы и фикусы, – рассказывает Сабина, пока мы неторопливо двигаемся к югу Дамаска. – А еще инжир и виноград, – добавляет она, в очередной раз угадывая мое настроение. В голове роятся сотни вопросов: как Россия воспримет возвращение солдата-срочника? Не посчитает ли отца иностранным шпионом или предателем? Я уже ни в чем неуверен…
– Он в плохом состоянии, Руслан. Никто не заподозрит в нем двойного агента, – многозначительно произносит Сабина, покручивая радиопередатчик.
«Сирийские повстанцы сбили израильский самолет…».
«Сирия подверглась воздушной атаке…».
Сабина переводит мне последние тревожные известия, заставляя еще больше пожалеть о спешном решении сюда приехать. Я мог бы повременить из-за Лады и Левушки… Хотя нет, не мог. Я и так летел окольным путем. Сабина договорилась с представителем сирийского посольства о приобретении невозвратного билета. Липовые удостоверения, липовые бронирования… Тем более, если речь идет о Хомсе – транспортном узле, связанном автомобильными и железнодорожными сообщениями с разными городами. Толпы беженцев, мародеров и шпионов… Через сто километров пути я все же соглашаюсь отведать предложенное яблоко.
– Скоро пост проверки. Ведите себя спокойно, на вопросы отвечайте коротко «да» или «нет». Цель приезда – помощь местному мирному населению. Я включусь в разговор, если что.
Возле поста теснятся грузовые машины, снуют солдаты с оружием, наполняя воздух иностранным гомоном. Поодаль досматривают автобус с местными. Люди поднимают руки, вываливают на землю тюки с пожитками, жестикулируют, суют под нос проверяющим мятые бумаги или купюры. Кто-то спотыкается и падает, сраженный ударом рукоятки ружья, женщины плачут, прижимая к груди детей. Ужасное зрелище… Одновременно отталкивающее и вызывающее волну сострадания. Не желаю, чтобы когда-нибудь мой сын видел войну…
– Цель приезда? Документы?
Солдат с лицом, закрытым черной маской, подходит со стороны водительской двери. Сабина говорит с ним по-арабски, показывает свои и мои липовые документы. Метнув подозрительный взгляд в мою сторону, пограничник опускает ружье…
– Фух! Пронесло, – шепчет она, выезжая с пыльной стоянки перед постом. – Осталось полпути проехать, и мы на месте. Вы где ночевать будете? Можно в больнице, где сейчас живет ваш папа, можно у нас в здании миссии.
– Не знаю, честно. Сначала я хочу увидеть отца. Сабина, а как нас выпустят домой?
– Будет сложно, Руслан, – вздыхает она. – Завтра поедем в посольство, вашему папе нужно подготовить все документы для выезда. Российская сторона должна подтвердить, что он пропавший без вести солдат.
Только бы подтвердила… Мысленно желаю им мудрости, а вслух благодарю Сабину…
Руслан.
Сабина прибавляет газу и закрывает окна. Джип качается на ухабах, из-под колёс рвутся облака густой глинистой пыли. Мы едем через перевал. По узким гористым тропинкам бредут местные жители, погоняют ослов, гружённых тюками. Сабина угощает меня тёплым крепким кофе из термоса и яблоком. Радиоведущий продолжает пугать тревожными новостями:
«Разрушено здание в центре Эль-Кусайра. Воздушная атака унесла жизни пятидесяти трёх
