Я никому не скажу - Дина Дэ

— Вот только эти фотографии его даже не задели, — равнодушно добавил Антон и, развернувшись, вышел из комнаты.

* * *

Во сне ко мне пришел Клим. Все происходило как наяву.

— Какая же ты упрямая, Сашка, — услышала я тихий голос.

Даже во сне мое сердце заныло.

— Клим...

Я пыталась продраться сквозь вязкую темную пелену, но Клим снова ускользал от меня. Почему даже в своих фантазиях я не могла прикоснуться к нему?!

Я вертелась на месте, окруженная обрывками воспоминаний, фрагментами съемной квартиры, вспышками давно пережитых эмоций... Но всё не то. Клима рядом не было.

— Я же говорил тебе не высовываться. Куда ты полезла?

Далекий грустный голос переворачивал всё внутри.

— Клим, пожалуйста, покажись! Мне так плохо без тебя... — шептала я, упав на колени.

Я была маленькой девочкой, заблудившейся в зеркальном лабиринте. Собственное отражение пугало меня. Только с Климом я могла быть смелой и отважной.

— Береги себя, Саша. Ради нас...

Я снова была в том темном шкафу. Черные мерцающие глаза, невыносимо нежная улыбка и тихое "Я люблю тебя, принцесса-недотрога".

— Клим!

Задыхаясь, я резко распахнула глаза и уперлась взглядом в идеально белый потолок. Голос Клима еще звучал в голове, но события прошлого дня уже рушились на меня подобно безжалостному ледяному потоку.

Клима похитили.

Я в квартире Островского.

Профессор в больнице с сердечным приступом.

Подступающая паническая атака парализовала волю. Сердце работало на пределе своих возможностей.

Господи, как мне всё это исправить? Хватит ли мне сил?

— Саша, ты еще спишь? — осторожный стук в дверь отвлек от мрачных мыслей.

Я медленно села в кровати, ощущая каждую клеточку непослушного тела.

— Входи, Антон, — глубоко вдохнула я.

Когда я увидела за завтраком сестру Антона, то первой моей мыслью было "Как же она не вписывается в эту семью".

Катя была бесподобна. Шестнадцатилетняя девушка с выкрашенными в фиолетовый цвет вьющимися волосами и раскрепощенной улыбкой безумного шляпника. Сколько в ней было жизни, свободы и искренности!

— Антон, ты идиот, — с ходу заявила она, когда нас представили друг другу. — Ты мог бы стать рыцарем-спасителем, а в итоге облажался как всегда! Девушке пришлось спасаться самой!

Антон лишь усмехнулся и бросил на меня долгий взгляд. Утром мы не успели толком поговорить. Парень только сказал, что после завтрака мы вместе поедем по делам.

Островский-старший уже сидел за большим накрытым столом в гостиной.

— Доброе утро, Саша. Как спалось? — отложив вилку с ножом, он поднял голову и впился в меня пристальным взглядом.

Ледяные мурашки пробежали вдоль позвонка.

— Доброе утро. Спасибо, хорошо, — промямлила я, мечтая только об одном. Оказаться как можно дальше от этого мужчины со звериными повадками хищника.

— Антон вызвался съездить с тобой, поискать дом, в котором тебя держали, — медленно проговорил Островский, разглядывая меня как любопытную домашнюю зверушку.

Я осторожно кивнула и следом за Катей и Антоном села за стол. Женщина средних лет в фартуке тут же поставила передо мной тарелку с омлетом и чашку кофе. Улыбнувшись, я поблагодарила ее и покосилась на Островского-старшего. Он не сводил с меня немигающего взгляда. Неужели что-то подозревает?

— А можно я с ними? — вклинилась Катя, отрываясь от своего смартфона.

Девушка будто не замечала напряженной обстановки, царившей в комнате. Ее звонкий смех периодически нарушал гнетущую тишину. Она постоянно подкалывала своего братца и безбожно троллила отца.

Но всё сходило Кате с рук. Ее обожали. Антон беззлобно отшучивался в ответ, а Островский-старший лишь снисходительно улыбался, глядя на свою дочь. А мне невольно вспоминались девочки, которых этот мужчина подсадил на наркотики. Я не понимала, как Островский мог быть одновременно любящим отцом и чудовищем, совращающем молоденьких девушек...

— Нет, Катюш, это может быть опасно, — отодвинув тарелку, ответил дочери Николай.

Девушка закатила глаза и, что-то пробурчав, снова уткнулась в свой телефон.

Тем временем Островский неторопливо встал из-за стола и, надев пиджак, посмотрел на сына.

— Антон, возьми моих людей, пусть они обыщут дом, — бросил он, убирая телефон в карман.

Сердце ёкнуло. Если я приведу их в дом Клима, то они в два счета установят личность похитителя. Но смогут ли люди Островского найти Клима? И какое из двух зол меньшее — Островский или неведомые люди, забравшие Клима вчера?

Я была в таком раздрае, что даже не сразу услышала слова Николая, обращенные ко мне:

— Саша, я жду вас на ужин у нас дома.

Я резко вскинула глаза. Как бы вежливо отказаться? Мне так не хотелось еще раз встречаться с этим человеком...

Островский словно прочитал мои мысли.

— Отказа я не принимаю, — усмехнулся он, удерживая мой взгляд. И несмотря на мягкую улыбку, все в этой комнате понимали, что я буду на этом долбанном ужине. Даже если для этого придется послать за мной людей на черных джипах.

— С удовольствием, Николай Александрович, — как можно непринужденнее улыбнулась я.

Я всего лишь напуганная девочка, не понимающая, что происходит вокруг. Я не должна выбиваться из этой роли.

— Вот и замечательно, — губы Островского растянулись в вежливой улыбке, но глаза оставались холодными.

Антон, отбросив салфетку, резко поднялся из-за стола. Он был на взводе, хотя и держал себя в руках.

— Саша, через пятнадцать минут выезжаем. Будь готова, — повернулся он ко мне.

Я торопливо кивнула.

Островский-старший скользнул по нам насмешливым взглядом и направился к выходу.

— И Антон, помни, о чем я тебе говорил, — уже в дверях обернулся он к сыну.

Я перевела взгляд на Антона. Тот сдержанно кивнул отцу.

Я судорожно сглотнула и уткнулась в свою тарелку. Не слишком ли рано я доверилась этому парню?..

* * *

— О чем говорил твой отец перед тем, как уйти? — не удержалась я от вопроса, когда мы с Антоном на лифте спускались на парковку.

Парень, привалившись спиной к стене, тяжело вздохнул.

— Он тебе не доверяет, — коротко сказал Антон, поднимая на меня глаза.

— Это я уже поняла, — невесело усмехнулась я. — Он наказал тебе следить за мной?

Антон зарылся ладонью в слегка отросшие темные волосы.

— Он считает, что ты явно проникалась симпатией