которого меня подбрасывает.
Когда наши глаза встречаются, мы оба дышим, как после спринта.
— Я хочу тебя… — шепчу хрипло. — Хочу…
— Раздень меня… — хрипло требует в ответ.
Срываю с его шеи галстук. Дрожащими пальцами борюсь с пуговицами рубашки. Денис сбрасывает с плеч подтяжки, и я выдергиваю край рубашки из-за пояса его брюк, открывая себе вид на его плоский рельефный живот и безволосую грудь с круглыми коричневыми сосками.
Мне хочется его облизать. Каждую чертову мышцу.
— Твою мать… — шепчу, глядя на его ширинку.
Поймав мою руку, он опускает ее вниз, заставляя сомкнуть пальцы на каменном бугре у себя в штанах, не позволяя даже на секунду разорвать с собой зрительный контакт.
— Твою ма-а-ать… — выстанываю.
Моя кровь становится горячей, как кипяток. Кажется, у меня подскакивает температура.
— Нравится?
Отвечаю тем, что сжимаю пальцы под его ладонью еще сильнее.
— М-м-м-м… — опустив лицо, он стонет.
Всего секунду. А потом отдергивает мою руку и заводит мне за спину, сжав запястье и вжимая голую грудь в свою.
От контакта нашей кожи я начинаю нести бессвязную чушь, и мне хочется пристрелить себя за это.
— Черт… черт… блин…
У нас опять одни губы на двоих.
Я не думала, что поцелуи можно сделать глубже, чем мы уже сделали, но ошибалась.
Я не думала, что это может быть так. Что можно остаться совершенно голой, даже не заметив этого.
— А-а-а-а… — выкрикиваю в потолок, когда его пальцы принимаются хозяйничать у меня между ног.
Я чувствую их внутри и снаружи. Пытаюсь от них спастись, но меня держат слишком крепко.
Кусаю его плечо, бью по его спине кулаками, изворачиваясь и задыхаясь от ощущений, которые выкручивают мое тело, как разряды тока.
— Карина… — хрипит мне в шею. — Просто сделай это…
Он снова кусает мою шею, и я делаю ЭТО.
С криком перестаю контролировать свое тело. Искры разливаются по животу, заставляя дрожать бедра и царапаться, выкрикивая проклятья.
Мне нужно, чтобы он был близко. Так, чтобы я чувствовала его повсюду. Его руки и губы. Его тело, которое дрожит, пока, упав спиной на стену, закрываю лицо сгибом локтя, не понимая, то ли рыдать, то ли просить еще.
Вокруг моих щиколоток смыкаются горячие ладони. Они ставят мои дрожащие ноги на комод, заставляя упереться в него пятками.
Я никогда не чувствовала себя такой развратной, как в эту минуту.
Никогда не видела твердый член парня вот так. Перед своими глазами. Не могла представить, насколько интимным может быть то, как он сжимает себя ладонью, надевая презерватив. Не могла представить, что на лице парня может быть полное отсутствие интеллекта, только сводящее с ума желание в абсолютно черных глазах.
Господи, это ведь неопасно для жизни?!
Он большой, и это почти не комплимент!
— Тебе будет больно, — хрипло и не очень разборчиво объявляет Фролов. — А мне очень приятно…
— Я в курсе, что без этого человечество не выжило бы… — заплетается мой язык.
— Не сопротивляйся…
— Иди к черту…
— Иду...
Надавив ладонью на мой живот, он вскидывает на меня глаза.
Сглотнув, шире развожу колени.
Больно?
Да… наверное…
— Уфффф… — мой висок обжигает горячее дыхание.
Пальцы впиваются в мои бедра.
Комод со скрипом ударяется о стену под стон, который выбивает из меня резкое вторжение. Я знаю, что мне положено кричать! Но горло будто сдавило железным обручем. Я не могу кричать. Во мне нет воздуха. Я могу только чувствовать. Безумный напор и то, как он пытается его сдержать, соединяя и разъединяя наши бедра. Сначала медленно, а потом у него явно отказывают тормоза…
Карина
Вода обжигает мне спину, но я все равно не делаю холоднее. Даже эти горячие струи кажутся ласкающими, потому что мое тело пластилиновое и тяжелое. Голова тоже. А еще я улыбаюсь стеклянной стене душа, ничего перед собой не видя.
— Пф-ф-ф… — немного морщусь, растирая жидкое мыло у себя между ног.
Я не хочу выглядеть идиоткой, но торчу здесь уже вечность, пытаясь игнорировать то, что мое тело, кажется, хочет еще.
— Боже… — шепчу, закрывая глаза и сжимая руками грудь.
Несмотря на кипяток, я в мурашках, и их причина у меня в голове. Там ясные картинки того, что происходило со мной за дверью отельной ванной, и каждая картинка отдается искрами на коже.
Оставив волосы заколотыми на макушке, ступаю нетвердой ногой на плиточный пол. Растираюсь полотенцем и ныряю в большой махровый халат, с новым приливом кипятка в животе видя в зеркале свои кошмарно припухшие губы и красные щеки.
Халат почти касается пола, когда двигаюсь к двери, только со второго раза решаясь ее открыть.
Меня терзают сомнения, которых пять минут назад не было.
Денис сидит на кровати в одних черных боксерах. Уперев в колени локти, роется в своем телефоне и поднимает глаза, когда я возникаю из-за угла, как привидение.
Длинные пальцы замирают над дисплеем. Мне требуется секунда, чтобы перестать смотреть на его руки. Теперь каждая часть его тела меня, черт возьми, возбуждает, особенно та, что у него ниже пояса.
На его щеках тоже красные пятна, и они не хуже моих.
Видеть его таким “неправильным”, все равно, что сорвать с него маску. От его “неправильного” вида у меня все тело вибрирует. От этого и оттого, что его кожа натянута на мышцах, будто на стальном каркасе, и она припорошена легким золотистым загаром, от которого у меня текут слюни.
Но я все равно чувствую проклятую неуверенность, потому что не умею читать его мысли.
— Тебе понравилось? — сгребаю пальцами халат у основания своей шеи.
Бросив на кровать телефон, он обеими руками ерошит волосы, после чего говорит:
— Подойди и проверь.
Прикусив губу, отделяюсь от стены.
Стопы тонут в ворсе ковра.
Денис смотрит на меня неотрывно всю дорогу. Я хочу забраться на него. Хочу его касаться. Хочу делать с ним все, что захочу. Хочу, чтобы он сам делал со мной все, что захочет.
Наши лица почти на одном уровне, когда останавливаюсь между его широко разведенных колен. Ему нужно всего лишь чуть-чуть поднять подбородок, чтобы продемонстрировать мне свое лицо и глаза.
Опускаю руку ему на плечо, и он опускает свою. Отодвинув халат, обхватывает мою ногу под коленкой, вызывая дрожь в ногах и мурашки на коже.
Я
