- Привет! - веселый голос сестры заставляет меня искренне улыбнуться. - Алис, ну как дела? Что не звонишь?
- Да всё нормально. Начала учиться на косметолога, впереди ещё полгода занятий, и я буду специалистом в этой области. Женя на развод подал.
- Сочувствую, - Юля вздыхает. - А я хотела радостью поделиться, но теперь, думаю, не стоит.
- Что у тебя?
- Денис мне предложение сделал! Я замуж выхожу!
Я открываю рот, чтобы поздравить сестру, но меня оглушает пронзительный детский крик.
Оборачиваюсь резко, даже голова кружится.
- Маааама! - надрывно орёт Василиса.
Малышка лежит на асфальтной дорожке. Она в одной стороне, самокат - в другой.
- Я перезвоню! - бросаю телефон в сумку и бегу к ребёнку. - Милая, что болит?
Но малышка не отзывается, продолжая надрывно кричать и морщиться. Помогаю ей подняться, осматриваю личико с кровавой ссадиной на лбу.
- Мамааа, - жалобно ноет, розовые губки дрожат, крупные горошины слёз прыскают из её глаз.
- Василиса, что болит? - упрямо смотрю на неё, скольжу взглядом по телу.
Правая ручка дочки начинает синеть и опухать буквально на глазах. Даже не медику понятно, что это перелом.
Цепляю пальцами телефон, чтобы вызвать такси, но Василиса так громко кричит, что я тут же передумываю. У бедного таксиста уши в трубочку свернутся от её плача. Скорая тоже не вариант. Неизвестно сколько ждать придётся.
Нахожу в телефонной книге Женю и, выдохнув, нажимаю на вызов. Слушаю длинные протяжные гудки, попутно пытаюсь успокоить Василису. Ссадина на её маленьком лобике наполняется кровью, и алые капли падают на розовую футболку. Прижимаю малышку к себе, чтобы не видела этого. Испугается ещё сильнее.
Женя не отвечает.
Он на работе. Возможно, на важном совещании. Может, свой очередной проект представляет заказчикам.
Нахожу номер Стрельцова и вытаскиваю его из чёрного списка. Сердце тревожно сжимается с болью, точно его иглами пронзают. Медленно и мучительно.
Не хочу ему звонить.
- Мама! - Вася в ужасе взвизгивает. - У меня кловь!
- Милая, ничего страшного. Закрой глаза, - целую её в плечо, и шепчу уже больше для себя. - Всё будет хорошо.
В полной решительности подношу дрожащий палец к зелёной трубке, и вздрагиваю, когда мне перезванивает муж.
- Женя, у Василисы перелом. Нужно срочно в травмпункт! - говорю чётко и быстро.
- Где вы?
- В парке недалеко от твоего офиса.
- Понял, - слышу шуршание в телефонной трубке. - Уже еду.
43
- Как же так, Алиса? - Женя стреляет в меня ледяным убийственным взглядом.
Я сижу на кушетке в коридоре больницы, смотрю на свои руки, всё ещё перепачканные детской кровью, и жалобно всхлипываю. Муж стоит у окна, нервно стучит краем телефона по подоконнику.
- Я знал, что самокат - плохая идея. Я тебя предупреждал! - обречённо говорит, избивая мою душу своими словами.
- Жень, прости меня. Я отвлеклась на телефонный звонок! - поднимаю взгляд вверх, чтобы задержать непрошеные слёзы.
Резкий свет больничных ламп бьёт в глаза, ослепляет. Теперь я вижу только яркие вспышки и мерцающие пятна.
- Моя мама всё это время была права, - выпаливает резко и подходит ко мне. - Херовая из тебя мамаша.
- Что?
- То! Алиса, весной ребёнок чуть не утонул. Теперь руку сломал. А может у Василиски ещё и сотрясение! - безжалостно выговаривает мне в лицо.
Я молчу. Оправдания мне нет. Видимо, я и правда херовая мамаша. Женя во многом прав.
- Знаешь что, дорогая бывшая жёнушка, давай-ка мы всё-таки решим на берегу один один важный вопрос, - зловещий шёпот обжигает, заставляя кровь в венах холодеть. - Я считаю, что Василисе будет лучше жить с моей мамой. А ты будешь приходить в гости.
- Жень, ты же сам говорил, что со мной малышке лучше...
- Это было до того, как ты чуть не угробила мне ребёнка.
Я сглатываю болезненный ком обиды, а острое чувство вины бьёт пощёчины.
Женя прав.
Я плохая мама.
Смотрю на свои руки в детской крови и убеждаюсь в этом ещё раз: херовая мамаша.
Поджимаю губы и, наконец, решаюсь уйти в уборную. Нужно смыть кровь. И умыться мне бы не помешало, ведь за последние полчаса я размазала по лицу тушь и помаду.
Чувствую на себе пронзительный взгляд мужа, и меня шатает из стороны в сторону, как пьяную. От напряжения по спине течёт холодный пот, я задыхаюсь от неконтролируемых слёз, но упорно продолжаю вбивать себе в сознание правильные слова Жени.
С Анастасией Сергеевной Василисе будет лучше.
С бабушкой малышка ни разу не попадала в травмоопасные ситуации, а со мной каждый месяц что-то случается.
И сегодня последняя капля.
Надеюсь, когда Василиса вырастит, она сможет понять, почему я так поступила. Из-за чего я оставила её, стала мамой выходного дня.
Остужаю руки в холодной воде, пропахшей хлоркой. Прикладываю ладони к щекам, выдыхаю раскалённый больничный воздух.
Кажется, что меня ненавидит весь мир. Я не нужна никому. И это состояние меня поглощает, заставляет болезненно трепетать и сжиматься.
- Я сильная. Я справлюсь! - шепчу себе подбадривающие фразы, а сама дышу неровно и жалобный взгляд поднимаю к зеркалу напротив.
На приведение стала похожа. Такое жалкое подобие живой женщины с бледной кожей и впалыми красными глазами.
- Папа! - слышу голос моей малышки и быстро умываюсь.
Поправляю волосы и выхожу в больничный коридор. Василиса обнимается с Женей, на правую руку наложили гипс.
Держась за стену, делаю шаг в их сторону. Голос врача звучит отдалённо, словно мне в уши ваты набили. Я его не слышу, но примерно знаю, что он говорит. Медицинское образование - как выжженная печать, на всю жизнь. Глубоко вздыхаю, стараясь унять головокружение.
Василиса меня не замечает. Занята разговором с папой:
- Смотли какая у меня тепель лука. Уже не болит!
Женя поднимает глаза на меня и хмурится.
- С тобой всё хорошо? - бросает мне, а я могу только кивнуть. - Ладно, поехали все вместе к бабушке.
До вечера я остаюсь с ними. Анастасия Сергеевна отчитала меня, посыпав соли на свежие раны. Как можно было дать четырёхлетнему ребёнку самокат? О чём я думала и где были мои глаза в момент падения?
Я и сама знаю, что виновата.
Проблемы тянутся какой-то бесконечной чередой. Как только Стрельцов появился в городе, моя жизнь стала похожа на проклятую бурю, сносящую всё на своём пути. Неприятности, как бусины, нанизываются на нить моей судьбы.
Я устала.
Моральных сил бороться за справедливость и собственное счастье уже не осталось. Все исчерпались. Надежда на лучшее иссохла, рассыпалась в пыль и по ветру разлетелась сизым пеплом.
Когда Василиса засыпает, я прощаюсь со свекровью и мужем.
Меня ждёт пустая квартира, тягостные мысли и самобичевание. Стараюсь запретить себе думать о случившемся, но снова и снова возвращаюсь к этой мысли.
Я плохая мама.
И уснуть не получается. В этот раз даже успокоительное не помогает. Слёзы душат и щёки обжигают, а я всё лежу и смотрю в потолок до самого рассвета.
Засыпаю, когда солнце уже показывается из-за горизонта, озаряя облака золотым свечением. И через два часа играет будильник.
На автомате провожу гигиенические утренние процедуры, надеваю первое, что попалось под руку, хватаю сумку и выхожу. Хочу быть рядом со своей девочкой. Когда Василиса со мной, я отвлекаюсь. Спокойнее становится.
Распахиваю дверь подъезда и тут же застываю.
...
Завидев Алису, выхожу из тачки.
- Хреново выглядишь, - окидываю её придирчивым взглядом.
Она молчит. Ёжится, руками плечи обхватывает и нервно губу прикусывает. Её глаза опухли от слёз, краснющие, всё ещё влажные. Кожа белая, как мел. Натянула на себя какую-то застиранную мешковатую футболку и потёртые джинсы.
- Ты себя в зеркало видела? - усмехаюсь.
