— Я и так полный баран, — признался он. — Баран, которого ещё поискать надо! Но… — он опустил голову и тяжело вздохнул. — Я тебя не как личную помощницу прошу остаться.
— А как кого?
Он закусил губу, явно не позволяя глупым словам сорваться с языка бездумно, а потом, решив, что это уже не имеет значения, умно или глупо он будет выглядеть сейчас, произнес:
— Как невеста моя, оставайся.
Я уставилась на него, как на сумасшедшего, и невольно переспросила:
— Как кто?!
— Как невеста, — повторил он, будто я просто плохо слышала. — Как невеста моя, Ксюш.
Захотелось закашляться.
— Ты совсем сдурел?
— Нет. Ну Ася же ушла, — пожал плечами он. — Оно мне надо, чтобы у меня появились ещё какие-нибудь кандидатки.
— Ты меня когда-то бросил.
— Я готов всё исправить…
— Я издевалась над тобой месяц.
— Я оценил. Хочу продлить это на всю нашу жизнь.
Я вздохнула. Звучало как-то… странно звучало. Как будто Воронцов — мазохист редкостный, которому просто делать нечего, честное слово. И мне б сейчас послать его к чертям собачьим и…
Он подался ко мне за поцелуем, и я отпрянула.
— Но-но!
— Молчание значит согласие!
— Чтобы получить моё согласие, — возразила я, — тебе придется ещё довольно многое мне пообещать.
— Например?
О, у меня в самом деле было предостаточно требований к Воронцову.
— Ну, например, ты найдешь себе настоящего помощника. Хорошего. Который будет заниматься этим всем вместо Анжелики Пантелеевны. Но ты при этом сам попытаешься вникнуть во все дела и разобраться в собственном бизнесе!
Кирилл закатил глаза.
— Ради тебя — обязательно.
— Не ради меня, — поправила я, — а ради бизнеса, понял? Потому что мне такой безалаберный дурак, который позволяет кому угодно у себя всё отобрать, не нужен.
Согласный кивок выглядел достаточно убедительно, так что я позволила себе улыбнуться в ответ. Воронцов смотрел на меня так, как смотрят обычно нормальные влюбленные люди, но мне всё не верилось… Не верилось в то, что Кирилл способен на какие-то искренние чувства, не верилось, что я самма действительно могу ответить ему взаимностью. Кто б мне сказал об этом всего месяц назад, я б этому человеку рассмеялась в лицо, покрутила бы пальцем у виска! А теперь смотрела Воронцову в глаза и была в самом деле готова согласиться идти с ним рука об руку всю жизнь. И откуда эти теплые чувства вообще могли появиться?
— А ещё… — я задумалась. — А ещё, воронцов, я хочу, чтобы ты уволил Василису Михайловну. Иначе ноги моей в твоем доме не будет!
Кирилл прищурился, кажется, проверяя, всерьез ли я это говорю, а потом внезапно согласно кивнул. Мне казалось, будет отпираться, но Воронцов выглядел вполне искренне.
— Уволим, — согласился он. — Конечно, уволим. Если она в самом деле такая плохая, как ты говоришь, то нам такое в доме не надо.
— Ты сво…
Воронцов не дал мне договорить. Ему явно было наплевать на то, что там я скажу — парень просто сгреб меня в охапку и поцеловал в губы, а я, сначала упершись руками ему в плечи… Одернула себя — и ответила на его поцелуй. Позволила ему прижать себя к своей груди, сама прильнула к нему, обвила шею руками… И поняла, что во второй раз в жизни в самом деле влюбилась.
И во всё того же человека.
Мы бы, наверное, просто выпалииз реальности, если б не напряженный голос официанта.
— Извините, — промолвил он, — вы будете заказывать что-нибудь?
— Конечно, будем! — воскликнул Кирилл, отрываясь от моих губ. — У нас помолвка, разве вы не видите?
…Но прежде чем официант успел влеть со своим меню и лучшим столиком на двоих, Воронцов вновь поцеловал меня, возвращая долги всех этих пяти лет…
Конец
