от кончиков пальцев ног до головы. Я бесстыдно довольствуюсь этим, пробегаясь ладонью по груди и по складкам киски, с которых капает смазка. Когда голова перестает кружиться, я разлепляю веки. Маркус следит за каждым моим движением пристальным и голодным взглядом. Он нависает надо мной, целует груди и томно произносит:
— Ты прекрасна, Мередит.
Улыбаюсь ему, глубоко целую в губы и тянусь к резинке его штанов. Если он думал, что я передумаю, то сильно ошибался. Сдвигаю брюки до середины бедер, нащупываю его эрекцию. Боксеры едва ли удерживают его возбужденный член. Рукой провожу по нему, и Маркус стонет мне в рот.
— Ненасытная маленькая девочка, — сипит он.
— Ненавижу, когда ты меня так называешь, — шиплю я и сжимаю его член, показывая свою власть. — Я хочу почувствовать тебя в… себе. Пожалуйста, довольно игр.
Несмотря на то, что Маркус меньше минуты назад вылизал меня, мне все еще не по себе говорить такие вещи напрямую. Я хочу ощутить, как он наполняет меня, как мы соединяемся воедино.
— Я сделаю все, о чем ты попросишь, Мередит, — говорит мужчина и встает на ноги.
Его штаны падают на пол. Лунный свет падает на Маркуса, и я понимаю, что никогда не смогу насладиться его красотой. Мужественный, сильный, яростный. Этот мужчина выжил и сделал себя таким. Он напоминает статую греческого бога: такие же точеные рельефы тела и лица. Маркус стягивает боксеры, и я ахаю. Огромный, черт побери.
— Завтра все изменится навсегда, поэтому ты должна сказать, если ты не хочешь этого, — предупреждает Маркус.
— Я не отступлю, ты еще не понял? — с вызовом бросаю я.
Вместо ответа Маркус возвращается ко мне. Он целует меня очень нежно и осторожно, не как раньше. Прежде он был более напористым. Маркус стискивает мои сиськи в руке и вводит в меня кончик члена. Я напрягаюсь, морально подготавливая себя.
— Расслабься, Мер.
Чтобы помочь мне, Маркус отпускает мою грудь и ублажает клитор. Я вновь чувствую усилившееся желание и откидываю голову, подставляя мужчине свою шею. Он продолжает с необычайной мягкостью ласкать меня. Тело больше не сопротивляется, и Маркус, взяв меня за талию, входит в мое влагалище, не полностью, но достаточно, чтобы я взвизгнула. Шокированная его размерами, я собираю простынь в кулак и выгибаю спину. В уголках глаз скапливаются слезинки. Давление внизу живота терпимо, но все же довольно неприятно. Маркус дает мне время, чтобы я привыкла к его мощи и отдышалась, потом спрашивает:
— Ты в порядке?
Я киваю. Маркус смахивает слезинки поцелуем и начинает двигаться, войдя в меня полностью. Мое тело потихоньку принимает его. Первые толчки все еще болезненные, но дальше неприятные ощущения сменяются на нечто волшебное. Распахиваю глаза, потому что хочу видеть лицо Маркуса. Его нежности хватает ненадолго. Вскоре, поняв, что мне больше не больно, он становится напористее. Его член все жестче вонзается в меня. Впиваюсь ногтями в его грудь, лицо и шея покрывается потом. Каждый сантиметр тела отзывается на движения Маркуса. Я стону, не сдерживаясь. Плевать, если Кайл услышит нас. Плевать на все кроме того, что происходит сейчас в этой комнате.
— Мередит…
— Так приятно… — бормочу я. — Маркус, мне очень хорошо.
Маркус закрывает мне рот своим, его язык скользит по моим губам и сплетается с моим. Твердые соски трутся об его мышцы. Волосы липнут ко лбу. Между нами словно проходит заряд электричества. Кровь горячими волнами течет по жилам. Маркус смотрит на меня с таким восхищением! Под его взглядом я чувствую себя желанной и красивой. Знал бы дедушка, что между нами может такое произойти… Как моя мать могла не выбрать его? Гадость, не хочу впускать в свою голову мысль о том, что Маркус когда-то был в нее влюблен, что его сердце принадлежало другой женщине.
Моя киска начинает сокращаться. Кладу руки на его спину, впиваясь ногтями в его мышцы. Я извиваюсь под ним и царапаю его спину, когда толчки ускоряются еще сильнее. Его бедра вонзаются в мои неистовой силой. Не описать словами, насколько мне прекрасно. Маркус и я дрожим и замираем. Волна наслаждения окатывает нас с головой. Маркус взрывается прямо в меня. Мы кончаем одновременно.
— Дьявол, — хрипит Маркус и, шатнувшись, едва ли не падает на меня.
Он вытаскивает из меня член, но я успеваю сообразить и обвиваю его талию ногами. Шумно и тяжело дышим. Облизываю венку, пульсирующую на его шее, провожу языком по скуле и впиваюсь в его рот. Жадный поцелуй говорит о многом. Мне мало.
— Я хочу еще, — заявляю я.
— Любая прихоть будет исполнена, мисс Ван дер Меер, — ухмыляется Маркус.
* * *
С трудом открываю глаза. Кто, черт возьми, названивает так рано? Рукой ищу мобильник, вижу знакомое имя и отвечаю:
— Если скажу, что доброе утро, то совру. Поэтому что-то случилось, миссис Стюарт?
Женщина не шутит и не извиняется. На другом конце провода слышится напряжение. Да уж, утро не предвещает ничего хорошего.
— Мередит, у меня скорбная новость, — говорит женщина, тяжело вздохнув. — Четыре дня назад мистер Нолан покончил с собой. Его нашли в петле в его кабинете прошлым вечером.
О Боже мой…
Кидаю взгляд на постель. Маркус спит рядом и нее слышит меня. Даже то, что он остался со мной, не поможет мне.
— Это… я не понимаю, почему он это сделал, — шепчу я.
— Его счета были пусты, — отвечает миссис Стюарт. — Детектив сказал, что, возможно, у него были долги. Мне очень жаль.
Бред. Самый настоящий бред. Он был одним из самых успешных адвокатов в Америке. Он должен был тратить миллионы в неделю, чтобы залезть в долги. И есть еще кое-что важное: четыре дня назад мне пришло письмо с одной лишь буквой «М». Я не придала этому никакого значения. И это была моя первая ошибка, а сегодня ночью, когда я отдалась Маркусу, я совершила вторую. Меня словно окатили ледяным душем. Теперь я все поняла. Картинка стала четкой и ужасной.
Маркус
Мне снились сны. Я мечтал о том, чего не мог позволить себе этой ночью. Я пахну ею, на языку чувствую ее сладкий вкус, а образ мягких изгибов ее тела стоит перед глазами. Мередит подарила мне свою невинность, но я держал себя на цепи, чтобы не навредить ей. Она и понятия не имеет, что я хочу сделать с ней, с ее телом. Мои желания слишком опасны, как и наша связь. Боюсь, когда пройдет эйфория, я почувствую себя последним говнюком.
Провожу рукой по
