– Кушай, мой мальчик! Что-то ты совсем исхудал! Отец тебя так загонял или любовные похождения до ручки довели? Жаль, что ты за рулем и винца тебе налить нельзя, Ваня такое славное винцо купил!
Он отшутился и стал усердно жевать под неусыпным оком Тамары Сергеевны, добросовестно отслеживающей каждую проглоченную им ложку салата. Съев предложенное, категорически отказался добавить еще чуть-чуть за маму и за папу. Тетя Тамара, поняв, что больше он и в самом деле ничего есть не будет, проводила его в соседнюю комнату, чуть подталкивая в спину, как будто боялась, что он вывернется и убежит.
Юрий остановился у входа, не желая заходить туда, где звучала громкая музыка и слышался топот по паркету множества ног. Тамара Сергеевна приподнялась на цыпочки, стараясь быть повыше и убедительно проговорила, положив руку ему на рукав:
– Тебе совершенно необходимо развлечься, мой милый! Ты совсем заработался! Здесь есть потрясающая девушка! Хочешь, познакомлю?
Юрий поморщился и со сдержанным раздражением отказался от сомнительной чести. Он был достаточно наслышан о склонности тети Тамары привечать одиноких ущербных дамочек.
Зайдя в комнату, не сразу разглядел, что тут творится. В такт музыке сверкала яркая подсветка, и он простоял пару минут, ожидая, когда к мерцанию привыкнут глаза. На его счастье тетю Тамару позвал дядя Ваня, и он оказался предоставлен самому себе. Заметив в углу комнаты большой диван, двинулся к нему, надеясь перекантоваться здесь с полчасика, чтобы не выглядеть неблагодарным.
Подойдя поближе, разглядел силуэт какой-то девушки в черном платье, скромно забившейся в уголок. В голове мрачно мелькнуло: Надеюсь, тетя Тамара знакомиться меня с ней не заставит, а тем более развлекать! Не терплю несчастных Золушек, и инфантильного принца из себя разыгрывать не намерен!
Сердито нахмурившись, хотел сесть подальше от девицы на другой конец дивана, как вдруг по сердцу прошел странноватый холодок. Он невольно напрягся и пристальнее на нее взглянул.
Сквозь непрерывное мелькание ослепительных разноцветных огней узнал Дашино лицо, глядящее на него с мрачным равнодушием.
Как подкошенный, Юрий рухнул рядом с Дашей на диван, рванул на шее ставший вдруг тугим узел модно завязанного галстука, и долго молча смотрел на нее, не веря своим глазам. Она независимо ожидала, когда он придет в себя настолько, чтобы сказать хоть слово. Наконец, сделав несколько судорожных глотательных движений, он смог пробормотать:
– Это ты!
Она прохладно подтвердила:
– Да, как видишь! Какая забавная встреча!
Он чуть не подавился и гневно выпалил:
– Забавная?! Да я чуть с ума не сошел, разыскивая тебя весь этот ужасный год!
Она любезно поинтересовалась, вертя тонкими пальчиками изящный серебряный крестик, удобно устроившийся в ложбинке на груди:
– Зачем? Неужели так хотел отдать мне ту пачку долларов? Больше некуда было девать?
Его гнев моментально испарился, сменившись острым чувством вины. Захотелось нежно обнять ее, так, чтобы она поняла, как же ему ее не хватало, почувствовать всё ее хрупкое тело, но по холодно блестевшим золотистым глазам понял, что делать это крайне опасно. Во всяком случае, сейчас.
Постарался сдержаться и раскаянно произнес, просительно протянув к ней руку:
– Я очень виноват. Поверил одному хвастливому дураку и попал в глупое положение.
Даша искоса посмотрела на него, всё также крутя в пальцах поблескивающий крестик.
– Как его зовут?
Он нехотя признался:
– Толик.
Она свела брови в узкую тонкую линию, припоминая.
– Анатолий. Помню одного такого за пару месяцев до твоего первого визита в санаторий. Холеный такой, важный. Был абсолютно уверен, что никто из женского нестойкого полу отказать ему, такому неотразимому, не сможет. Очень оскорбился, когда я сказала ему простое слово «нет». И что же, он заливал, что спал со мной?
Юрию стало не по себе от предельно откровенного вопроса, но он честно ответил: «Да».
Она покивала головой каким-то своим невеселым мыслям.
– И сколько же он, по его словам, заплатил мне за ночи неземной любви?
Юрий с трудом выговорил сквозь стиснутые зубы:
– Тысячу баксов.
– А ты предложил две? – она восторженно всплеснула руками. – Щедрый ты, однако, и благородный!
У Юрия на щеках появились багровые пятна. Он подвинулся ближе и горячо выговорил, положив руку на ее безвольно лежащую на плотно сдвинутых коленях ладонь:
– Я ужасно виноват, но я прошу прощенья!
Она саркастично засмеялась, свернув белыми зубами и брезгливо, двумя пальцами, переложив его ладонь на диван.
– Как все просто! Как в детском саду: набезобразничал, быстренько извинился перед воспитательницей, и можно с чистой совестью баловаться дальше!
Он с тревогой посмотрел на нее. Эта новая Даша ему была не знакома, и даже пугала равнодушием и злой ироничностью. Тепла, которое так привлекало его раньше, не было и в помине.
Осторожно замер, не зная, как себя вести. Боязливо, как будто полз по тонкому льду, спросил:
– Даша, почему ты развелась с мужем?
Она посмотрела на него и нахмурилась. Откуда он узнал? Мужчина настойчиво повторил:
– Почему, Даша? Неужели из-за меня?
Она нехотя пояснила, отвернувшись от него и поглаживая приятную на ощупь шелковистую кожу дивана:
– Нет, больно много чести. Просто Валерий встретил другую, и весьма успешно сделал ей ребенка. Теперь живет с ней.
Юрий в изнеможении провел руками по лицу, начиная понимать, что же произошло тогда.
– Ты узнала об этом в ту ночь?
Она рассудительно кивнула, не чувствуя ни боли, ни досады:
– Да, причем весьма наглядно.
В его душе вдруг вспыхнула ярость. Он почувствовал себя бесстыдно использованным и за ненадобностью выкинутым на помойку.
– И поэтому ты бросилась ко мне? Чтобы отомстить? И я для тебя ничего не значил? Этакое орудие мести для обманувшего мужа и больше ничего?
Она с недоумением посмотрела на его пылающее закаменевшее лицо. Что это с ним?
– Отомстить? Валерию? Не думаю… – она напряглась, пытаясь вспомнить, что же чувствовала той ночью. Но в душе царила все та же холодноватая пустота. Неуверенно предположила: – Может, искала утешения?
Он недоверчиво переспросил, уловив сомнение в ее голосе:
– Ты не знаешь?
Она легкомысленно повела плечами, стряхивая ненужные сомнения.
– Просто не помню. Так много в ту ночь всего навалилось, и всё враз. До сих пор всё как в тумане. Какие-то смутные обрывки. Да и зачем вспоминать? Что там могло быть хорошего? Не хочу!
Он закусил губу, стараясь сдержаться и не наговорить грубостей. Ее равнодушие сильно его задело. Он много раз представлял себе их встречу, но такого ему никогда в голову не приходило. Что с ней случилось? Низко склонясь к ней и с наслаждением вдыхая ее нежный аромат, тихо спросил:
