– С кем, простите?
– С Ирмой Ивлевой! – Лариса Викторовна даже как будто немного обиделась на Алену. – Вон ее портрет, кстати…
Алена оглянулась – в самом деле, на стене, среди картин и других портретов, было улыбчивое и нежное личико известной танцовщицы, которая недавно рассказывала по телевизору о необходимости атараксии.
– Я никогда не работала, – призналась Лариса Викторовна. – На мне был дом. Я растила Вику, ухаживала за Андреем Бенедиктовичем – он тоже был как ребенок… Всегда в работе, о жизни ничего не знал совершенно… Не знал, сколько стоит колбаса, ни разу в жизни не ездил в метро – можете себе представить?.. – Лариса Викторовна приложила платок к глазам. – А теперь я совершенно одна. Ирмочка, конечно, заходит, но очень редко…
Алена молчала, не зная, что сказать этой женщине.
– Не губите себя! – сурово воскликнула Лариса Викторовна. – Забудьте вы этого человека, вычеркните из своей жизни!
– Я подумаю над вашими словами… – неопределенно ответила Алена. Ей было очень жаль эту несчастную, одинокую женщину, но тем не менее обещать ей что-то Алена не собиралась.
– Подумаете… – с горечью повторила Лариса Викторовна. – Знаю я, о чем думает женщина в подобной ситуации! Она думает – да, с женой у моего мужчины были нелады, да, его все критикуют за скверный характер – но со мной все будет иначе! Он будет любить меня и не позволит себе тех грубостей, которые позволял себе по отношению к бывшей жене. Я такая особенная, и поэтому он со мной будет особенно нежен! У нас все, все будет по-другому!.. – возвысила она голос. А потом закончила с горечью: – Но это самообман, Алена. Романа Аркадьевича уже не переделать.
Алена посмотрела на часы.
– Мне пора, Лариса Викторовна. Извините…
– Вы мне не поверили, – пробормотала та в замешательстве. – Понимаю – образ злой тещи, у которой во всем виноват зять… Но это не так! Я повторяю: все последние годы их совместной жизни Вика была словно не в себе. Она… она страшно переживала, у нее была какая-то тайна, которой она из гордости или, может быть, из упрямства не хотела со мной делиться!
– Почему вы решили, что эта тайна связана именно с Романом Аркадьевичем? – невольно вырвалось у Алены.
– А с кем же еще?! – печально рассмеялась Лариса Викторовна. – Она нигде не работала, она почти ни с кем не общалась… Только он, этот человек, был рядом с ней! И, уж поверьте матери – Вику изводили так, что у нее рассудок начинал мешаться… Ее довели, вы понимаете! – довели до самоубийства. А эти ее последние слова о том, что он изменял ей…
Алена молчала. Какая-то безнадежная тоска вдруг снова начала овладевать ею – как до встречи с Селетиным. Когда ничего не хочется и ничего не радует…
– Я несколько раз говорила со следователем, я писала заявления, я обошла кучу инстанций… Я хотела доказать, что это мой зять виноват в смерти Вики. Нет, конечно, не он сам заталкивал в нее эти таблетки – но именно он был той причиной, из-за которой она погибла! К сожалению, в тот день Роман Аркадьевич был на работе, его видел не один десяток людей… Доказать ничего не удалось, – шепотом закончила Лариса Викторовна. – Поэтому я хочу спасти вас, пока не поздно… Не верьте этому человеку. Не верьте!
* * *
Для начала Алена позвонила Селетину на сотовый. Механический голос ответил ей, что абонент временно недоступен. Тогда она набрала его рабочий номер. Секретарша малиновым голоском прощебетала, что «Романа Аркадьевича в данный момент нет в офисе, звоните на сотовый…».
– Не отвечает! – выпалила Алена мстительно. – Девушка, милая, где мне его найти?
Секретарша прилежно зашуршала бумагами на том конце провода, а потом посоветовала Алене поискать шефа на объекте. И дала адрес этого самого объекта…
Результатом было то, что Алена поехала на другой конец Москвы, в Тушино. Там долго плутала по заснеженным улицам, пока не наткнулась на ворота с надписью «Строительство жилого дома» – ведет фирма такая-то, генподрядчик такой-то и т.д. и т.п.
В голове все вертелся умильный секретарский голосок, который с пристрастием выпытывал, по какому вопросу ищет Алена Романа Аркадьевича, срочно ли это и не может ли она передать Аленино сообщение шефу, когда тот появится в офисе…
Алена нажала на кнопку звонка возле ворот. Вышел хмурый охранник в защитной форме и с большим недоверием выслушал Алену.
– Кого вам? Селетина? Минутку погодите…
И ушел.
«Минутка» растянулась почти на полчаса.
Алена практически заиндевела, прыгая возле ворот. Темнело, мороз усиливался. Мимо проезжали автобусы с побелевшими стеклами – садись да поезжай обратно к метро… Но какое-то ожесточенное упрямство не отпускало Алену.
Вдруг ворота открылись, и на улицу выскочил Селетин – в костюме, куртке и большой оранжевой защитной каске. Будь Алена в другом настроении, она непременно бы рассмеялась.
– Ты? Это ты меня искала? Господи, что случилось?!
– Я д-должна поговорить с тобой, – едва смогла произнести она онемевшими от холода губами. – Это важно…
– Ты замерзла! – с отчаянием констатировал Селетин, неуклюже пытаясь ее обнять. – Сумасшедшая… А позвонить было трудно?
– Я з-звонила… Твой телефон не отвечает.
Он достал мобильник из кармана куртки.
– Вырубился, зараза… У него от холода аккумулятор иногда садится!
– Рома, я б-была у Ларисы Викторовны.
– У кого? У моей тещи? Зачем? – изумленно спросил он. – Ладно, я минут через двадцать-тридцать освобожусь… Вон через дорогу кафе – ты меня там подожди, ладно? Вот деньги…
– Не надо мне твоих денег! – неожиданно рассвирепела Алена. – Ты думаешь, у меня нет денег на чашку кофе?.. Иди, работай! Я тебя подожду.
– Ладно… – растерянно пробормотал он, глядя ей вслед. – Я скоро, слышишь?..
В кафе было тепло, уютно, за окнами сгущались фиолетовые февральские сумерки, по-домашнему пахло жареной картошкой – от всего этого Алена едва не заплакала, сидя за столиком. «Она чего-то напутала, эта Лариса Викторовна… Ну не мог Рома довести Вику до самоубийства!»
Но рассудок напомнил ей, что в жизни довольно часто бывают случаи, когда женщина не может перенести измену возлюбленного. Тем более у Вики, кроме мужа, не было никаких других интересов. Ни детей, ни профессии – ничего такого, что могло бы ее удержать от последнего шага…
«Он же любил ее, Вику… До сих пор, может быть, любит! Мы и познакомились с ним потому, что он не смог забыть ее, успокоиться – несмотря на то, что год прошел после ее смерти! Он приходил в парк, чтобы быть ближе к ней… Или чувство вины гнало его туда?..»
