Под стать детской оказалась вся квартира с множеством прекрасных вещей – просторная прихожая, кухня, зал, спальня новых родителей – крохотное дерево в керамическом ведерке на окне!
Еда была необычайно вкусной, и Принц снова опечалился: он-то здесь обжирается супом харчо и поджаренными сосисками, а Русалочка лежит больная в палате!
– Что грустим? – весело спросил Эдуард Анатольевич. – Хватит кукситься, Принц, в выходные пойдем в зоопарк!
Мужу Мамы нравилось прозвище мальчика.
– А в цирк можно?
– Да, – кивнула Мама. – Возьмем билеты и сходим.
– С Русалочкой?
Непонятно переглянувшись с Мамой, Эдуард Анатольевич глубоко вздохнул:
– Ты уж прости, должен сообщить тебе неприятную новость. Русалочка тяжело больна. Собрался большой врачебный консилиум. Доктора выяснили, что вылечить в нашем городе девочку не удастся, поэтому ближайшим же самолетным рейсом ее отправили в московский медицинский институт.
– Это из-за м-мороженого? – спросил Принц, заикаясь.
– Нет, заболевание наследственное.
– Что у нее болит?..
– Сердце, – снова вздохнул Эдуард Анатольевич. – Да не горюй же ты так, поправится! В Германии, Англии или в Америке лучшие врачи вылечат обязательно. Родственники девочки, возможно, согласятся привезти ее к нам в гости, когда она станет взрослой.
– Какие родственники? – Принц возил по тарелке вилкой и ничего перед собой не видел. – У Русалочки их нет. Папа замерз в прошлом году…
– Ах да, ты же не знаешь, – вмешалась Мама, – звонила директор детдома и сказала, что, к сожалению, девочку нам не отдадут. В другой стране у нее обнаружилась родная тетя. Она искала племянницу давно и была счастлива найти.
– В какой стране?
– Неизвестно, – развел руками Эдуард Анатольевич. – Тетя с мужем прилетели в Москву, в тот медицинский институт, и после обследования собираются тотчас же вернуться с девочкой обратно. Врачи говорят: нужна срочная операция, нельзя медлить! Все случилось так быстро, так неожиданно… Мы ничего не могли поделать…
Принц боялся пошевелиться. У него плакало и по всему телу жарко расплескивалось сердце.
Мама не пустила его в школу. День, и второй день до обеда он пролежал на своем диване в обнимку с плюшевым мишкой. Принц молился. Он вспомнил, как бабушка молилась у висящей в углу небольшой картинки, нарисованной темными красками. С картинки смотрел строгий Бог в нимбе и грозил кому-то тремя длинными пальцами. Остальные Бог сжал. Принц молился Ему, чтобы операция прошла удачно и Русалочка выздоровела. О том, что не увидит ее, он не мог думать. В голову слетались страшные мысли о смерти, Принц гнал их от себя. Он подумает о встрече с Русалочкой когда-нибудь потом… потом, лишь бы она осталась жива.
Мама тихо открывала дверь детской:
– Мультики начались. Пойдем?
– Пока не хочу.
– Не расстраивайся, мой мальчик, все будет с ней хорошо.
– Я знаю.
Плакать, лежа головой на Маминых коленях, было так горько и сладко. От нее пахло вкусными духами, натуральным, не ячменным кофе и тем, что она в это время готовила. Тефтелями, борщом, каким-то дивным соусом с летучим ароматом укропа и перца…
Они сходили в парк. Принц катался в ярко раскрашенной вагонетке. Вагончик стремительно мчался по крутым изгибам гремучего желоба, ухал в спирающую дыхание пропасть, в глубину железных кишок, и птицей возносился вверх, к свету. Сидящие рядом дети весело вопили, одна девочка визжала почти без остановки. Мама смотрела на Принца из-за низкой ограды аттракциона и кричала вместо него. Она боялась за своего мальчика, и ему было приятно.
* * *
Мама почему-то выкинула почти всю его детдомовскую одежду, и они отправились за новой в «Детский мир». Огромный магазин шумел, болтал скороговоркой, бурлил людьми, как сеть рыбой! Принц крепко ухватился за Маму, чтобы не потеряться… ой! Какой конь! Серый в яблоках, с облачно белой гривой и хвостом! Деревянный, но совершенно настоящий! Среди других больших игрушек на невысоком помосте прекрасный конь сразу бросался в глаза.
– Он тебе понравился?
– Да! – Принц выпустил Мамину ладонь.
– Подожди меня немножко здесь, хорошо? Я куплю тебе рубашки в школу, приду и мы возьмем коня.
– Ладно!
Она возьмет ему коня! Принц с благоговением погладил пухлую облачную гриву. Может, когда никто не слышит, конь ржет потихоньку и стучит о пол лакированным копытом… Под копытами – доска и колесики… ну и что! Принц сядет на коня верхом, посадит впереди себя Русалочку…
– Мальчик, ты почему плачешь? Ты чей?
Он теперь не мог ответить: «Я из детдома», поэтому просипел сквозь слезы и сопли:
– Мамин.
– А мама где? – пристала, как репей, пожилая женщина в голубой косынке.
– Покупает рубашки…
– Мама! – закричала вдруг женщина. – Мама, у вас тут сын плачет!
Вокруг столпились люди.
– Бежит! – засмеялся какой-то старик. – Глаза навыпучку – бежит! Ребенка забыла!
Народ расступился, и примчавшаяся Мама обняла Принца:
– Мальчик! Мой мальчик! Ну что же ты… Я ж на две минуты всего… а ты плачешь…
Они стояли посреди многолюдного отдела игрушек, обнявшись, потерянная мать и найденный сын. Никто уже не плакал, стало неинтересно, и толпа разошлась.
– Не успела рубашки взять, очередь длиннющая, – вздохнула Мама. – Завтра сама схожу. Пойдем, коня купим.
– Нет.
– Он тебе разонравился? Ты его уже не хочешь? А что ты хочешь?
– Раковину, – прошептал Принц.
Мама помолчала, глядя на него внимательно, с легкой, ему показалось, досадой.
– Ракушки здесь не продаются.
– А где?
– В другом магазине. Зачем она тебе?
– У бабушки были раковины. Я любил ими играть.
Принц сказал правду… и неправду. Зажмурившись на мгновение, он дал себе слово, что соврал Маме в первый и последний раз.
* * *
В маленьком магазине, где пахло рыбьим кормом, кроме них покупателей не было. Тут продавались всякие приспособления для аквариумов и живописные рыбки, резвящиеся в сосудах разных конфигураций. Стеклянный прилавок с морскими украшениями находился не в центре, а сбоку. Подойдя к нему, Принц замер. Сказочно прекрасные домики моллюсков лежали на черном бархате в обрамлении из камешков и снежных коралловых веточек: обыкновенные серые рожки и со звездчатыми кромками, узкие винтообразные и овальные пятнистые, гофрированные гребешки и витиеватые конусы. Одна – как вышитая белая тюбетейка… и еще одна. По сравнению с ней остальные выглядели бирюльками.
Мальчик вцепился пальцами в деревянную обшивку стекла. Раковина превышала в размерах две ладони взрослого человека. Если поставить ее вверх заостренной вершиной, формой она напоминала маковку старинной церкви. Самую красивую башню из набора открыток «Москва». Выпуклости в спиралях цвета беж, словно облитые жидким стеклом, украшали коричневые полумесяцы, сильно отогнутые края широкого входа были волнисты и переходили в нежное перламутрово-оранжевое устье.
