– И куда мы держим путь? — поинтересовалась Ника.
– На дачу. Когда-то ее своими руками построил мой дед. Она маленькая, но такая уютная! Да ты сама все скоро увидишь! И расположена так удачно — на самой окраине дачного поселка! Через десять метров уже лес начинается. И тишина такая вокруг стоит, просто нереальная, кроме птиц, и не слышно никого! А когда там в мае начинают соловьи голосить, у меня просто крыша едет. Хочется бегать босиком по траве, кататься по ней до изнеможения, а потом греться у костра. Кстати, хорошо, что вспомнил! Ты как к шашлыку относишься?
– Сугубо положительно.
– Тогда заскочим в одну деревеньку по дороге, там у меня на примете хозяйка есть, которая отличное мясо маринует. Ну а если еще чего захочется — ну, огурчиков там или аджики домашней, у нее этого добра тоже навалом!
– И водички колодезной попьем! Ну, если только там, конечно, нормальный колодец имеется!
– Всенепременно!
До места они добрались часа через полтора, предварительно наведавшись в ту самую деревеньку. Никита был прав: предложенное им там мясо действительно было роскошным. Ника не удержалась, прихватив еще небольшую баночку с крохотными маринованными помидорами и пучок черемши.
Дача Никиты ее не разочаровала. Аккуратное двухэтажное деревянное строение, от которого на Нику повеяло старомодным уютом. Маленькая кухонька, она же прихожая, внизу и спальня наверху. Этакий смешной скворечник с милой сердцу колченогой мебелью, льняными занавесками на окнах и пожелтевшими фотографиями из больших календарей, по-простому пришпиленными кнопками к стенам.
– Ну, как тебе?
– Превосходно! — ничуть не покривив душой, отозвалась Ника.
– Ну, ты пока отдыхай, обустраивайся, а я шашлыками займусь!
– Может, тебе помочь?
– Да нет, я сам быстренько все организую! Впрочем, если есть желание, можешь нанизывать мясо на шампуры. Вон они из вазы торчат!
– Оригинальное место хранения! — хмыкнула Ника, снимая с плеча сумочку и ища глазами, где бы помыть руки.
Поставив емкость с мясом на стол, Ника пододвинула к нему единственный обнаруженный ею стул и, усевшись, принялась за работу.
– Ты смотри поаккуратнее, не раскачивайся, — предупредил ее Никита. — Это стул с норовом, с него уже столько народа попадало, что и не пересчитать.
– А по-моему, он очень удобный! — заметила Ника. — Такая форма, что кажется, даже сидеть-то на нем мягко, хотя он деревянный.
– Если верить матушке и покойному деду, то это дореволюционный шедевр. Уж не знаю, как он еще не рассыпался от ветхости, но все равно: выбрасывать его рука не поднимается, хотя и сам частенько забываюсь, сажусь на него, а потом на полу оказываюсь.
– А по-моему, ты преувеличиваешь, — с сомнением протянула Ника. — Он ведь вроде даже и не пошатывается нисколько. Ой!!!
Дабы проверить, насколько прочен ее «трон», Ника откинулась назад. Коварный шедевр неизвестного столяра пронзительно скрипнул, после чего спинка с двумя задними ножками отлетела в сторону, а Ника вместе с оставшейся частью едва не снесла стол.
– Я ж говорил! — смеясь, сказал Никита, помогая подруге встать на ноги. — А кто-то мне не верил!
– Все, теперь буду ловить каждое твое слово, о лучезарный!
– То-то же!
– А что, стул теперь совсем сломался, да?
– Отчего же? Смотри! Все чинится предельно просто!
Никита совместил пазы и одним ударом собрал конструкцию обратно.
– Как у тебя ловко все выходит! — заметила Ника.
– Еще бы: когда собираешь все раз эдак в пятидесятый, поневоле мастером станешь!..
За всеми заботами они и не заметили, как на землю опустился теплый июльский вечер. Солнце стыдливо пряталось за верхушками деревьев, намереваясь поскорее скрыться за горизонтом. От леса повеяло прохладой, столь приятной после жаркого летнего дня. Ника и Никита сидели около мангала на импровизированном лежбище из пары старых покрывал и одного ватного одеяла. Остывающие угли тлели, мерцая алыми и бордовыми всполохами, и о былом пиршестве напоминали лишь опустевшая баночка из-под маринада да лежащие на тарелке три куска мяса. Ребята наелись так, что о добавке и думать не хотелось. Лишь лежать, мечтательно глядя на небо да проплывающие по нему легкие, словно взбитые сливки, облака.
– Знаю, чего нам сейчас не хватает, — сказала Ника.
– И чего же? — лениво поинтересовался Никита.
– Бутылочки белого вина. Представляешь — потягивать его прямо из горла, передавая бутылку друг другу. И очень многозначительно молчать, прямо как в далеком студенчестве. Помнишь, как в песне? «Не смотри ты так неосторожно, я могу подумать что-нибудь не то…»[1]
– Так за чем дело стало?! Эх, вот я болван! Посиди минутку, я сейчас!..
– Никита, ты куда? — крикнула ему вслед Ника, но тот уже скрылся в доме.
Вернулся он меньше чем через минуту, бережно неся в руках бутылку.
– Подойдет? — протянул он Нике свой трофей вверх этикеткой.
– Спрашиваешь! Это же одно из моих любимых!
– Тогда пять сек, только вспомню, куда же я штопор задевал. Ага, вот и он! Ну, дегустируй!
Ника сделала большой глоток, блаженно зажмурилась. Чуть кисловатый терпкий привкус, навевающий воспоминания о давнем свидании под вербами, первой «взрослой» любви…
Прежде чем она сообразила, что же она, собственно, делает, Ника отставила бутылку в сторону и потянулась к Никите. Целуя его и со смесью удивления, восторга и ужаса понимая, что тот отвечает на поцелуй, Ника лихорадочно размышляла. Ну все, теперь ее репутация в глазах Аникушина загублена раз и навсегда. Что он теперь о ней подумает? Дама, у которой от глотка алкоголя сносит крышу и она вешается на первого попавшегося ей мужчину! Господи, стыд-то какой!
Еще бы мгновение, и Ника бы отпрянула от Никиты, но тут роли поменялись и первую скрипку в их дуэте начал играть мужчина. Он мягко, но властно притянул ее к себе, пресекая все попытки высвободиться. Провел рукой по волосам, ласково спустился к плечам, игриво пробежался пальцами по спине, отчего Ника едва не выгнулась в дугу. Их безумный поцелуй все длился и длился, и последней связной мыслью Ники было: «Как же он хорош!..»
* * *
На работу они все-таки опоздали. Безнадежно проспали, проигнорировав истошный писк будильника в мобильном телефоне Никиты, а затем долго еще стояли в пробке на подъезде к столице, появившись в редакции лишь в начале одиннадцатого. К своему стыду, Ника, перехватив внимательный изучающий взгляд Раечки, тут же залилась предательским румянцем. Ну да, шила в мешке не утаишь. А уж если принюхаться, то можно даже более-менее составить представление о том, чем они вчера занимались. Запах жареного мяса и дыма намертво впитался в одежду, и, как назло, ехать домой и переодеваться времени уже просто не было. Ну а уж если на их лица посмотреть, тут и слепой заметит: эти двое влюблены и счастливы. Сеанс полного разоблачения, чтоб его…
