Она права, я не могу.
Повернувшись ко мне, она испуганно вдыхает.
- Ты ведь не собираешься никому это рассказывать, не так ли? Обещай мне, что ты никогда и никому не расскажешь об этом.
Я с презрением смотрю на свою сестру-близнеца, девушку, с которой я разделял утробу своей матери, разделял день рождение и с которой вырос бок о бок. Она должна знать меня также, как я ее, чувствовать мою боль, как я чувствую ее. Она знает, что этот секрет разрывает меня изнутри. Я могу чувствовать это также сильно, как знаю что стало основанием для этого. Она игнорирует меня, потому что сосредоточена лишь на себе. В конце концов, на самом деле она чужая для меня.
Я напеваю старую песню, которую пела мама, когда укладывала меня спать или возвращала меня обратно, когда я боялась темноты и отказывалась идти спать. Жизнь тогда была не такой трудной. Мой папа жил дома, и единственной работой мамы было, ну, просто быть мамой.
Сейчас она работает официанткой и ходит на свидания. Хорошо, последнее это моя ошибка. Я даже не могу обвинять маму в том , что у неё свидание сегодня вечером. Благодаря Калебу, я наконец смирилась с этим.
В первый вечер, когда он поцеловал меня, это было волшебно. Я полностью была готова к тому, что мы будем друзьями, дорожащими нашими платоническими отношениями, когда это вдруг превратилось в нечто большее. Когда я с ним, то не думаю о своей хромоте. Все о чем я думаю это то, как хорошо разговаривать с ним, делиться всем и целовать. Неужели я снова влюбляюсь в Калеба Бекера? Я не знаю. Я так волнуюсь и боюсь, что мне причинят боль снова, что возвожу стену, чтобы защитить свое сердце.
Понемногу он разрушает эту стену.
После работы мы выходили с автобуса в двух кварталах, так мы могли украсть несколько дополнительных минут, чтобы побыть вместе. К сожалению, сегодня он встречается с куратором из Департамента. Он сказал, что это важно, и я надеюсь: все проходит хорошо.
Я простила его за тот несчастный случай. Два дня назад он пытался поднять эту тему, сказав, что ему нужно сообщить мне что-то важное. Я прервала его поцелуем и обещанием простить его.
Дует ветер, и начинают падать листья. Уже конец лета. Деревья, травы и цветы готовы погрузится в зимний сон. Когда я сажала последние луковицы нарциссов у миссис Рейнолдс, то думала про зиму, что цветам нужно выживать до оттаивания и быть готовыми к тому, чтобы показаться их первому солнышку.
Я отрываюсь от грез о песнях, деревьях и Калебе, и обнаруживаю миссис Рейнолдс, наблюдающую за мной. Я перестаю напевать.
- Ты сегодня радостная.
- У меня еще пять луковиц, и я все сделала, - говорю я ей.
- Это тоже хорошо, - произносит она, смотря в верх на темное небо, - Погода меняется. Я уже чувствую зимний холод в воздухе.
- Я тоже.
Потом я заканчиваю с последней луковицей, и мы садимся ужинать.
- Я хочу пригласить тебя и твою маму на ужин как-нибудь вечером. Если, конечно, вы не возражаете.
- Почему бы и нет?
- Потому что в добавок к этому, мой сын ухаживает за твоей мамой, чего у него не происходило последние три года. Ты знаешь, это я подготовила его к свиданию.
- Вы?
- Разве Лу не принес конфеты в первый свой приход в ваш дом?
Я киваю.
- Это был мой совет. Я сказала ему принести желтые розы для твоей мамы, потому что они лучший способ начать…
- Это были не желтые розы.
Она поднимает бровь.
- Не они?
- Нет. Тюльпаны.
- Желтые.
- Фиолетовые.
- Хм. А конфеты были карамелью?
- Мятные Frango, очень вкусно.
- Вкусно, да? Так много всего из совета матери.
Я смеюсь.
Моя начальница махает руками в воздухе.
- Хватит дурачиться, Маргарет.
Когда мы убираем посуду, миссис Рейнолдс покачивается и держится за край стола, чтобы сохранить равновесие.
- Все в порядке? - спрашиваю я, взяв у неё тарелку и ведя её на диван.
- Это всего лишь новые лекарства сеют хаос в моих старых костях. Не о чем беспокоится.
Но я волнуюсь. Прежде чем уйти из её дома, я звоню в закусочную тети Мэй и говорю мистеру Рейнодсу, чтобы он проверил её.
Я иду на автобусную остановку после того, как убеждаюсь, что с ней все в порядке. Возле меня визжит машина, когда я иду. Я узнаю её: это та же машина с парнями, которые подрались с Калебом.
- Эй заторможенная подруга Калеб Бекера, - кричит кто-то из окна.
Я внутри прикусываю губу и продолжаю идти.
- Я думаю, что она хочет тебя, Вик. Почему бы тебе не показать ей, как хорошо провести врем, - говорит кто-то ещё.
Затем они все смеются. Машина медленно едет возле меня. Я просто надеюсь на то, что они не выйдут из машины. А если я перестану идти, они вылезут? Они причинят мне боль?
Страх в глубине меня, настолько сильный, что я вся внутри дрожу, и это удерживает меня от остановки. Я не могу обратно вернуться в дом миссис Рейнолдс. Это слишком далеко, и я не могу убежать от парней. Здесь есть дома, стоящие в ряд. Может мне попытаться позвонить в дверь и попросить кого-нибудь вызвать полицию. У меня в голове зарождается план. Я разворачиваюсь и направляюсь в противоположную сторону, туда откуда я пришла. Но в пути я падаю. Мои руки саднят, и я чувствую, как что-то липкое стекает по моему колену из пореза, который я только что получила от падения.
- У тебя было изящное падение? - кричит один из них в окно.
Я поднимаюсь и ковыляю быстрее, молясь, чтобы они не развернулись и не последовали за мной.
Потому что если они сделают это, я не знаю, как буду разбираться с этим. Я слышу звук разворачивающейся машины. Я не рискую оглянуться и дать им ещё одну причину, чтобы поехать за мной. Но я почти ничего не слышу кроме своего учащенного дыхания.
Местность проноситься передо мной, когда автобус с гудением едет по улице. Я спешу к обочине и запрыгиваю в автобус, затем оглядываюсь, чтобы увидеть, здесь ли все ещё машина.
- Ты в порядке? - спрашивает водитель автобуса.
- Все нормально, - говорю я, затем двигаюсь к задним сиденьям.
Ничего не сможет вылечить меня, никакое число физиотерапии и операций. Старая Мэгги, звезда тенниса без изнуряющей хроматы, старая Мэгги, которая могла убежать от опасности, её больше не существует.
Калеб снаружи стрижет газон, когда я, прихрамывая, иду по улице. Он выключает газонокосилку и мчится ко мне, когда замечает меня на дороге.
- Что случилось? Скажи мне что случилось.
Я пытаюсь сдержать слезы.
- Я в порядке.
Он оглядывается кругом, чтобы удостоверится, что люди не смотрят, затем берет мое лицо в руки.
- Ты не в порядке. Черт, поговори со мной.
