– Мама! Прекрати, – пытается остановить атаку Марк.
– Нет, здесь я нахожусь по собственному желанию, – твердо отвечаю я. – Сюда я направила себя сама, потому что… люблю Марка.
Ого, я действительно это сказала… инстинктивно ловлю взгляд Марка, ожидая поддержки. Он смотрит на меня с нежностью и теплом, поэтому я начинаю оттаивать. И чего только завелась? В конце концов, это его мама, талантливая актриса, уважаемый человек – и она имеет право на свои чувства, эмоции, заблуждения, к тому же она руководствуется своим личным опытом и собственными обидами.
– Да, да, мы сегодня уже слышали это. Прозвучало очень красиво. Говоришь, что любишь нашего Марика? – иронические нотки в голосе великой актрисы звучат весьма убедительно. – Да что вы знаете о любви…
– Я думал, ты снимаешься, – перебивает ее Марк, обращаясь ко мне. – Не спрашивал ни о чем только потому, что меня это больше не интересует.
– Нет, я не стала актрисой и не снимаюсь в кино, – говорю я, обращаясь ко всем, чтобы избежать лишних вопросов.
– Надо же… для меня это тоже новость, – произносит Марина, которую сегодня я впервые вижу такой молчаливой.
– Зря, – подает голос отец Марка. Он произносит это спокойно, как любят говорить люди очень самодостаточные, погруженные в себя. – Зря, у вас неплохо все получалось.
– Спасибо.
* * *
Мы садимся ужинать. Над столом нависает напряженная тишина, которая с каждой секундой тяготит меня все больше и больше. Что же говорить о Марке, ведь это его семья и его праздник. Отец увлечен тщательным пережевыванием пищи, мать маленькими глотками пьет вино и не сводит с меня глаз, Маринка уткнулась в телефон. Я наклоняюсь к Марку и говорю ему тихо, чтобы никто не расслышал:
– Я, наверное, пойду…
– Останься, – произносит он так, что я понимаю – это не игра в вежливого парня, это почти мольба.
Марк впервые меня о чем-то просит, и этот факт перечеркивает все наши прошлые недомолвки, обиды и даже сегодняшнее унижение. Как же все-таки сильно я продолжаю зависеть от него. За последний год в моей жизни многое изменилось, но лишь одно его слово – и я вновь спокойная, милая девушка, а не Медуза Горгона.
– Это еще что? – удивленно говорит Марина, не отрываясь от телефона. – С ума сойти. Офигеть!
– Что там еще в вашем интернете? На нас напали марсиане? – ерничает Марк.
– «Марк Толковский, известный по ряду ярких ролей в молодежных фильмах, среди которых «Ромео и Джульетта», сын знаменитого режиссера, вовсе не покинул страну, как ранее сообщали СМИ», – читает Маринка.
– Это еще что за бред? – недоумевает Марк. – Почему это я покидал страну?
– Мы потом все тебе объясним, – нервно говорит ему мать и обращается к Маринке: – Что там еще? Читай дальше?
– «Все это время он находится дома, в своей квартире, в инвалидной коляске. По словам нашего источника, из-за травмы позвоночника Марк не может ходить, именно это и стало причиной, по которой молодой актер распрощался с кинематографом. Когда и каким образом Марк получил травму, наш собеседник не сообщает. Он также рассказал, что нашего отечественного Ромео поддерживает его Джульетта – партнерша по фильму Юлия Иванова».
– Что за бред? – вновь не выдерживает Марк.
– Слушайте дальше. Тут еще интереснее, – продолжает Марина. – «Что связывает молодых людей, пока нам доподлинно неизвестно. Можем только отметить, что крутить роман с Марком – весьма опасная штука. У редакции есть все основания утверждать, что давняя история с падением его девушки якобы со скалы – вовсе не несчастный случай и не была связана ни с употреблением алкоголя, ни с наркотиками. Подробности мы сообщим позже, а сейчас давайте поздравим Марка с праздником, ведь накануне у него был день рождения».
– Откуда им стало известно, что ты сейчас в России? – ледяным голосом спрашивает отец Марка.
– Почему они думали, что я уехал за границу? Вот что гораздо интереснее, – таким же ледяным тоном подхватывает Марк.
– Мальчики, успокойтесь. Ничего плохого ведь не случилось, все живы и прочее… – щебечет мать.
Вдруг раздается телефонный звонок. Кажется, ни у кого нет сомнений, что это только первая ласточка, после которой последует целая стая. Отец Марка достает телефон и спокойно отвечает:
– Алло, да-да, я уже в курсе. Да, да. Мы сейчас празднуем день рождения, и у нас все хорошо, – он невозмутим и лишь немного повышает тон в конце разговора. – Одного только не пойму, как так случилось? Да, ну ладно…хорошо, хорошо…
Я смотрю на него и вижу в нем Марка, лет через тридцать. То, как от волнения он проводит ладонью по щеке, как теребит несчастную вилку, как смотрит стеклянным взглядом в окно, напоминает мне моего возлюбленного. Наконец, он отключает телефон и кладет его на стол.
– Думаю, так нужно сделать всем нам, хотя бы на пару дней…
У нас нет выбора, такому мужчине невозможно не подчиниться.
* * *
Отключив телефоны, какое-то время мы сидим молча. Меня словно в их семейный склеп загнали. Унылая тишина и настораживающий, всепоглощающий покой. Тайны, тайны… видимо, богеме без них нельзя… Тайны делают твое существование в шоу-бизнесе более убедительным.
– Уверен, что о нас с Юлей им рассказала Ирина, она была здесь вчера утром и видела нас вместе. Других вариантов нет, – говорит Марк. – Кроме того, они с Кириллом устроили такое шоу… но что за история про заграницу, пап?
– Извини, мы не стали говорить тебе…
– Мы хотели как лучше, Марк, – щебечет, перебивая его, мама. – Ты же понимаешь, что скандал повредил бы и фильму, и папе…
– Какой скандал, мам?
– Было очень рискованно объявлять всем, что с тобой случилось несчастье. Это могло как сыграть нам на руку, так и наоборот, понимаешь?
– Нет. Я ничего не понимаю. Пап, почему ты молчишь?
– Марк, он очень переживал… – вновь начинает она.
– Пап…
– Это было непростым решением, Марк, – наконец, включается в разговор отец. – И у нас было очень мало времени, и мы это решение приняли. Твое отсутствие мы объяснили отъездом за границу для изучения зарубежного опыта. Прости. Тогда это казалось нам правильным шагом…
– Я что, так ужасен, да? Настолько не вписываюсь в вашу концепцию счастливой жизни?
– Нет, дело не в тебе. Мы не могли рисковать, не могли провалить фильм, в который были вложены деньги. Марк, я сейчас скажу прямо – мы не были уверены, что романтический герой в коляске не отпугнет девочек.
– Ну, понятно… то есть если бы вы были уверены, что моя страдальческая физиономия найдет сочувствие у школьниц, то вы бы сделали из этого целое шоу. А так – просто заморачиваться не стали… да?
– Понимай как хочешь. Могу только сказать, что мы хотели как лучше. Было понятно, что ты не захочешь ни в чем участвовать…
