Эмили ахнула:
– О Боже! – Он проследил за ее взглядом и увидел Эрни, владельца местного бара, который открыл нож с откидным лезвием.
– Видимо, это такой актерский прием, – прошептал Джо. Похоже, Эрни не признавал резиновые или пластмассовые муляжи. У него был настоящий нож с грозным лезвием, и, судя по тому, как развивалась эта сцена, кто-то определенно мог лишиться конечности. Джо смотрел в оба за действием, вспоминая все, что хранилось в его голове о первой медицинской помощи. Но другие «самолеты» глупыми не были. Они держались на приличной дистанции от Эрни.
Когда номер закончился, стены зала затряслись от оваций. Джо сомневался, что оригинал с Бродвея получал когда-либо подобный прием.
Последний «самолет», благополучно избежав столкновения с впереди летящим, скрылся за кулисами. Джо услышал громкий голос, который – и отнюдь не мягко – прошипел:
– Ну ладно, улетайте, улетайте.
Джо удивленно заглянул за кулису, благо они удачно сидели. Он увидел даму среднего возраста, с папочкой в руках и с очками для чтения. Очки крепились на цепочке, висевшей вокруг шеи.
– Это тоже часть постановки? – спросил он у Эмили.
– Это ассистент режиссера. Она глухая, как пробка, и думает, что все вокруг такие же.
С этого момента Джо расслабился и просто наслаждался происходящим. Неудивительно, что все вокруг с таким нетерпением ждали продолжения. Возможно, хороших актеров здесь и не было, но никого это не смущало.
Джо узнал одного из исполнителей с удивительно неплохим голосом. Это был Эдди, и он был вежливым пожилым человеком. Эмили сказала Джо, что старичок недавно стал вдовцом, впрочем, это и так было видно. Он подходил к сцене так, словно рядом с ним шел кто-то еще.
Когда он вышел исполнять свою партию, то Джо услышал приятный сильный баритон, похожий на голос Теда Кеннеди. Обычно этот человек одевался так, будто шел в офис: рубашка, галстук и какой-нибудь джемпер сверху. Но здесь он исполнял роль гангстера и определенно привычный наряд ему не подходил, так что он надел костюм.
И костюм этот понравился Джо не меньше, чем парик Эрни. Штаны были тщательно отутюжены, ботинки начищены, а на рубашке все еще виднелись полосы в том месте, где она была сложена для хранения в шкафу.
Но тут он запел. У него был великолепный голос, и Эдди вкладывал в него все эмоции, на которые был способен. Когда он добрался до части, где вступал хор, который повторял имя его возлюбленной, он сделал театральную паузу, чтобы аплодисменты стихли, набрал полную грудь воздуха и закончил убедительным аккордом: «Мари-и-и-и-я-я-я».
Что-то во всем этом шоу беспокоило Джо, и внезапно он понял, что именно. Он нагнулся к Эмили.
– А разве Олив и Лидия не говорили, что тоже собираются принять участие в мюзикле?
– Они будут монашками, – сказала женщина, сидевшая рядом, и как раз в этот момент на сцене появились монашки.
– Как вы решаете проблемы с Марией? – пропели они с таким чувством, словно это была церемония вручения премий за лучшую песню года.
Какое-то мгновение монашки и главный герой смотрели друг на друга.
После продолжительной паузы мужчина пропел, уже менее уверенно:
– И встретил я только что девушку с именем странным Мария.
Монахини переглянулись. Затем посмотрели на аудиторию. Затем на главного героя. Джо заметил, что одна из монахинь укоротила свое одеяние, и из-под него виднеется пара ног в черных чулках. А из-под клобука выбилось несколько локонов рыжих волос, и он узнал Лидию.
– Как поймать облако и приколоть его булавкою к земле? – спросили монахини.
– И имя то не будет уже прежним, – пропел в ответ главный герой.
Актеры бегали взад и вперед по сцене, распевая о двух разных Мариях. Это был далеко не лучший хор из тех, что видел Джо, и оркестр не знал, что с ними делать, так что они играли те ноты, которые считали нужными. Все они старались изо всех сил, но к концу Джо так и не понял, кто же такая эта Мария. То ли австрийская монахиня, то ли пуэрто-риканская продавщица.
Он бы подумал, что вмешательство монахинь входит в замысел мюзикла, но тут Эмили позади него захихикала.
Тут Джо вспомнил, что две различные труппы отказывались репетировать вместе, и, судя по всему, они поставили разные пьесы. Поэтому на сцене творится полное взаимонепонимание. Как это типично для Бивертона!
Фрэнк Элбарт, парень с короткой памятью, играл брата главного героя. Он играл эту роль с самого детства. Поэтому он помнил слова наизусть, хотя не мог вспомнить, что ел на завтрак. Впрочем, и его смутили монашки со странными привычками.
На шум спора выскочил Эрни все с тем же ножом. Джо было интересно видеть, как изменился в лице мистер Элбарт, увидев нож. Он уже не был похож на престарелого гангстера. Проникшись духом своей роли, он выступил вперед к Эрни, у которого парик съехал на одно ухо. Весь зал смотрел на Фрэнка Элбарта. По-другому было нельзя. Джо зрелище просто заворожило.
Фрэнк отобрал нож у Эрни, повернулся к публике и поднял его высоко над головой, огни рампы сверкнули на лезвии. Джо подумал, успеет ли сюда доехать «скорая помощь», если он позвонит сейчас.
– Кинжал ли это, что я вижу пред собой? И рукоять его в моей руке? – мрачно пропел Фрэнк Элбарт.
– Боже мой, – прошептал Джо Эмили, – он думает, что он Макбет.
– В прошлом году мы ставили Шекспира. И он отлично играл эту роль.
Элбарт продолжал беседовать с ножом. Он взмахнул им у себя над головой. Начнем с того, что он был высок ростом, и руки у него были длинными, во всяком случае, достаточно длинными, чтобы перерубить веревку у себя над головой. Раздался странный звук, как будто лопнул огромный надувной шар.
– Вот черт! – воскликнула ассистентка режиссера и выронила из рук папочку.
В ту же секунду на головы собравшихся на сцене людей посыпались бумажные сердечки и серебристые звездочки, кружась в серебристо-алом танце.
Все до единого посмотрели на ассистентку режиссера, как будто она знала, что надо делать. Джо вынужден был отдать ей должное. Может, у нее и плохо со слухом, но апломба ей хватало.
– Поцелуй ее, – закричала ассистентка режиссера главному герою. – Поцелуй Марию.
– Но ее нет на сцене! – закричал тот в ответ. У Джо создалось впечатление, что только ее на сцене и не хватало.
– Ну тогда целуй кого-нибудь еще.
Главный герой осмотрел присутствующих. Пожав плечами, он подошел к Лидии, которую легко было различить благодаря укороченному монашескому одеянию, и поцеловал ее в губы.
Помощница режиссера выступила вперед и принялась аплодировать, так что все зрители присоединились к ней. Эмили утирала с лица слезы умиления, а актеры на сцене кланялись зрителям.
