испуга — в этом виновата няня, которая не усмотрела за Снежкой. Нам повезло, что всё было в норме. А если бы нет? Я и думать не хочу.
Мне важнее моя дочь, а не мимолётное увлечение.
Вот именно. Я совсем её не знаю. Встретил чуть больше недели назад. Влюбился как мальчишка. И ведь реально, мне ничего про неё неизвестно. Учится, постоянно пропадает на работе. Помню нашу перепалку перед клубом. И ведь пошла туда, несмотря на мой запрет.
Я ведь не знаю, что она делала там. С мужиками общалась?
Зубы скрипят от того, что вижу перед глазами.
— Мне хватило того, что Снежана позвонила мне и сказала, что стоит одна на улице в одной остановке от катка, — говорю сухо. Не могу начать на неё кричать. — И где была её няня — непонятно. Я промолчу про колено, которое сейчас перевязано бинтами.
— Марат, я всё объясню, — делает шаг вперёд. Глаза большие, напуганные. Не знает, что соврать? Как объясниться? — Мы были на катке. Она играла с детьми, а я…
Судорожно о чём-то думает, вспоминая.
Ищет отмазку?
Усмехаюсь.
— Я рядом была, пока тот мужик не появился! Я отвлеклась на минуту! Поворачиваюсь, а её нет!
Всё. Всё, что мне нужно было узнать. Даже не отрицает того факта, что с кем-то была, забив на ребёнка.
— Варь, — обрываю её спешно вылетающие изо рта слова. Никогда не думал, что это будет так больно говорить: — Ты уволена. Долг ты свой отработала, можешь вернуться к обычной жизни.
Прохожу мимо. Тратить время бессмысленно. Только буду злиться сильнее. А потом начну метать молнии, ругаться. К чёрту.
— Что? Постой!
Хватает меня за рукав верхней одежды, но я выдёргиваю её из хрупких и тонких пальцев.
— Я всё сказал, — чеканю со злобой. — Ты не позаботилась о ребёнке, которого я тебе поручил.
— То есть, — задыхается. Чёрт. Только не плачь, — ты хочешь вот так всё закончить? Да, я виновата, но это вышло случайно. То, что она поранилась — да, я недоглядела. То, что убежала — тоже. Но…
Замолкает.
— Да, ты прав, — быстро выпаливает. — Я понимаю, как это абсурдно звучит.
Сжимаю челюсти до боли.
— Это твоё решение. Я не буду тебя останавливать.
Вылетаю из кабинета, не желая больше слушать её.
Иначе прощу.
В голове, да и в груди херня творится. Мозг кричит: «Да ладно, ничего ведь не произошло. Всё в порядке». Но в то же время противоречит сам себе: «Но Снежка ведь твоя дочь. С твоим ребёнком могло случиться что-нибудь посерьёзнее. И если не сейчас, то в следующий раз…».
Чёрт! И сердце вопит о том же.
Пойти, поцеловать, простить.
Но сжимается, когда я думаю, что со Снежкой могло что-то случиться.
Нет, я не буду выбирать.
Фиговый я отец. Задумался на секунду, чтобы простить Варю.
Нет. Этого не будет.
Поэтому спускаюсь вниз, подхватываю ребёнка на руки.
— Поехали домой, — пытаюсь немного успокоиться. Хочу что-нибудь разрушить, а ещё лучше — кого-нибудь убить.
— А Снегулочка? — спрашивает неожиданно Снежка, смотря за спину.
— Новый год прошёл, Снегурочка вместе с дедом Морозом исчезли. Встретитесь на следующий Новый год.
— Это значит, я её больше не увижу? — спрашивает с каким-то удивлением.
— Не увидишь, — чеканю, открывая дверь клуба.
Варя. Спустя неделю
— Он ещё не звонил? — невзначай спрашивает Мира. Вот зачем она напомнила мне о Марате? Спокойно же общались. Я вот занималась ерундой — рисовала картину по номерам. Какие-то натюрморты. После ссоры с Маратом только и хочется, что расслабиться и забыться. Выговориться. Но я только успокаиваю себя рисованием.
Сколько раз я уже открывала диалог с ним. Хотела попросить прощения за то, что сделала. Но что-то внутри не давало это написать. Вредность? Обида, чёрт возьми.
Хотя я сама во всём виновата. Внятно объяснить ничего не смогла. Растерялась и говорила как полоумная. Нет чтобы чётко рассказать обо всём и закопать себя ещё глубже. Неконтролируемые слова лились сами, и потом, оставшись одна, поняла, какую ахинею ему говорила.
А если он подумал, что пока Снежка каталась, я с каким-то мужиком общалась?
Может, написать ему об этом сейчас?
А то всю неделю от него ни звука, ни буквы. Не звонит. Не пишет.
Неужели не злится?
Хотя он и тогда был чересчур сдержан, холоден.
А вдруг он от меня поскорее избавиться хотел? Вот и надумал всего?
У него же ещё любовница есть. Интересно, он сейчас с ней? Я ведь даже не знаю, общаются они дальше, или нет.
Да, бли-ин! Задрало!
— Нет, — говорю зло. — И пусть этого не делает. Не хочу ничего общего с ним иметь.
Очень хочу, но… Я не сильна в общении с детьми. И кажется, со Снежкой уже не подружусь. Зачем мне всё это, а?
— Да всё образуется, — Мира самый позитивный человечек. Ничего уже не образуется.
— Нет. Если его дочь так не хочет меня видеть — я не буду пытаться вернуть наши отношения. Рано или поздно опять всё испортится. Да и вообще! Мы знакомы от силы три недели. А встречались целых четыре дня в роли пары. Поэтому… Плевать. Моя жизнь не окончена, найду другого.
Такого, как он — не найду.
Вздыхаю.
И тут же дёргаюсь от странного пиликанья телефона. Смотрю на экран, где отображается Мира. Мы говорим по видеосвязи. И пока я рисую — она занимается ногтями. А тут входящий звонок на второй линии от неизвестного номера.
— Я перезвоню, — говорю подруге, а сама переключаюсь на тот номер. — Да?
Мне не отвечают. Тишина, да и только. Какой-то спам? Или розыгрыш?
Палец уже собирается нажать красную кнопку, как я слышу знакомый голосок.
— Снегулочка, — вылетает из динамика. Удивление отражается на моём лице. — Это ты?
— Снежка? — хватаю телефон в ладонь, подскакиваю с тёплого ковра и откладываю картину. Неожиданно. Вот что-что, а от неё точно такого не ожидаешь. — Что случилось?
Огонёк обиды между рёбер снова загорается. Но я успокаиваю себя. Зачем обижаться на ребёнка?
— Можно я плиеду к тебе?
— Зачем? — хмурюсь. От непонимания и нервов хожу от одного угла комнаты к другому. Неосознанно останавливаюсь у окна и смотрю на заснеженные улицы.
—
