рявкнула, отпихивая его от себя. Терпеть не могу, когда прав кто-то, кто не я!
— Если настаиваешь… — отвечает туманно и убирает волосы с моего плеча, целуя шею.
Замираю.
Сердце останавливает ход, руки опускаются вдоль тела.
— Перестань, — слёзы на глазах как по заказу, — перестань, я не смогу больше противиться, просто не смогу, во мне нет столько сил…
— А это так плохо, да? — отвечает нервно.
— Мы оба отлично знаем, что, если бы я не появилась там, ты бы с ней переспал, — отвечаю с обидой в голосе.
— Херня! — заявляет убеждённо, с чувством. — Мне никто больше не нужен, ясно? Никто!
— Я тебе не верю, Тимур, — говорю тихо горькую правду, а он обнимает меня с такой силой, что перехватывает дыхание и вовсе не от эмоций, от физического давления на грудную клетку.
— Я хотел, — цедит сквозь зубы, — даже представить не можешь, сколько раз я хотел просто зайти в бар, подцепить девицу, притащиться в номер отеля и оттрахать до потери пульса. Но вот незадача, чтоб ей… до потери своего пульса, Диана! Я с ума схожу от ревности! Каждый долбанный раз, когда рядом с тобой другой мужик, я подыхаю! Особенно, если это Ибрагим! Ты была с ним! Ты уже выбирала его вместо меня! Где гарантия, что история не повторится?!
— Дай вдохнуть, — отвечаю из последних сил и вонзаюсь ногтями в его руку, ещё в начале монолога ослабившую хватку. Вот теперь я задыхаюсь от эмоций. — Я не буду обсуждать это сейчас, есть проблемы похуже, — говорю самое разумное, на что была способна.
— Нечего тут обсуждать, — отвечает недовольно, — кто этот пижон?
— Госнаркоконтроль, — отвечаю, внезапно начав давиться смехом.
— Чего? — ахреневает Соболев.
Разворачиваюсь, делая шаг назад, и театрально развожу руки в стороны.
— Ты не ослышался.
— Объясни. Столько херни в голове, лучше объясни…
— А что первое приходит в голову? — хмыкаю, глядя с озорством. Забавно видеть растерянность на его мужественном лице.
— Что ты бухая и плоско шутишь, — кривится в ответ.
— Не хочу тебя огорчать… хотя, погоди, именно это и хочу, — продолжаю говорить с усмешкой, а Тимур молча идёт в сторону лестницы в подъезд.
Молча наблюдаю, как он уходит, теряясь в догадках, но через минуту он возвращается с моим раскладным стулом, подхватывает меня под живот и вместе со мной садится, откинувшись на спинку.
— Это ещё что за пируэт? — спрашиваю ворчливо.
— Это что-то типа «ноги меня не держат, но слинять я тебе не дам, пока не объяснишь».
— Да хрен тебе, — хохотнула в ответ. — Ты расскажешь мне всё, что знаешь. Всё! Моему сыну не нужен папаша-уголовник, в этом нет ничего прикольного, я по себе знаю. Так что, если не хочешь прослыть донором спермы, вещай.
— Ты такая сексуальная, когда командуешь, — хмыкает мне в шею. — Интересно, а что, если продолжить разговор в более горизонтальной плоскости…
— Я прекрасно ощущаю, что тебе сейчас интересно, — прерываю его строго, — я сижу на тебе!
— И ни о чём другом думать я уже не могу, — вздыхает покаянно.
— Госнаркоконтроль! — повторяю визгливо, но его руки уже полезли под подол платья. — Тимур, я не хочу…
— А вдруг меня посадят и у нас не будет даже шанса? — применяет разом все запрещённые приёмы, а я вцепляюсь в его руки.
Даже думать об этом не хочу. Не сейчас, не здесь.
18
— Зараза, — выдыхаю обречённо и пристраиваю щёку на его груди, продолжая сидеть верхом.
— Когда признаешь, что сопротивляться бессмысленно, станет немного легче, — отвечает слишком серьёзно и я чувствую, с какой силой долбит его сердце.
— Теперь мы можем обсудить будущее сына? — спрашиваю недовольно.
— Я ещё в тебе, — хмыкает мне в голову, — мы можем обсудить что угодно, только не двигайся.
— Тимур, мы влипли, — говорю хмуро, — ты, Ибрагим, я. Это не шутка, это не смешно.
— Я и Ибрагим — понятно, — Тимуру резко становится не до веселья. — Это было вопросом времени. Ты-то каким боком?
— Ты бизнесмен, Соболев, — хмыкаю в ответ, — но я — переводчица бизнесмена. Все твои уловки я знаю, как свои пять пальцев. И, знаешь, что?
— Что? — уточняет невинно.
— Хер тебе, вот что, — отвечаю ворчливо и слезаю с него, начиная шарить руками по крыше в поисках своей одежды. — Уговор был простым — ты рассказываешь всё, что знаешь, а потом я рассказываю о пижоне.
— Ты же понимаешь, что я через пару часов и так буду знать ответ? — спрашивает с умилением в голосе. — Он довёз тебя до дома на своей тачке, выяснить, кто он такой — проблем никаких.
— Но ты понятия не имеешь, что у него на меня есть, — пожимаю плечами в ответ. — И либо тебе начхать, посадят меня или нет…
— Не неси херни, — морщится, принимая вертикальное положение. Какой же красивый, зараза! Весь!
— Оденься… — бурчу недовольно и пытаюсь отвести взгляд, но вместо этого начинаю разглядывать его с удвоенным рвением.
— Разговора не выйдет, — отвечает сквозь зубы и быстро одевается, — план такой. Спускаемся к тебе, моемся, вместе, разумеется, после переползаем на кровать, там ещё какое-то время обсуждаем условия соглашения и потом можешь задавать любые вопросы.
— Ты осознаёшь,
