они расстанутся. Все расстаются. Я был уверен, что делаю лучше. Для всех. Сам держусь подальше, а Миру отдал самому надежному человеку. Я был рядом все это время, был самым лучшим братом, никогда не пытался сказать или показать, что на самом деле чувствую. Но теперь, когда она сказала «да» другому, я понял, что окончательно ее потеряю. Потеряю, если не скажу главного. Нарушу собственное слово. Нарушу клятву не мешать ей жить.
В голове возникают опасные мысли, но от них отвлекает звонок в дверь. Я отхожу от края и иду к двери.
Мира. Как всегда, красивая. Давно уже чужая. Интересно, они уже спали? Она уже раздвигала свои спортивные ноги перед Ником. Я не могу его ненавидеть, я сам отдал ему самое ценное, я сам убил себя.
— Что с тобой? Все нормально, — она хочет войти, но я перекрываю ей путь.
— Все нормально. Если ты пришла сказать, что вы женитесь, могла не утруждаться.
— Он уже отчитался перед тобой? — рассмеялась она, но как-то зло, грустно. — Все нормальные парни отчитываются перед отцами, а мой перед братом. А когда он будет меня иметь, включить видеосвязь, чтобы ты подсказывал, как нужно?
Гнев буквально топит меня. Хочется в стену ее вжать, вытрясти все дерьмо. Что ее не устраивает? Она же счастлива! И я, блять, счастлив, что она удачно выйдет замуж.
— Ничего не скажешь? Ничего?
— Ничего.
— Думаешь, я передумаю, а вот и нет. А еще знаешь, что?! Я уеду с ним. Он уже поговорил насчет меня, и я буду выступать за Германию на Олимпийских. Ты рад?
— Очень, — как же тошно. Как же все внутри болит, как же хочется запихнуть ее в себя и никому больше никогда не отдавать. Я реально думал, что будет легче. Чем она дальше, тем больше я буду воспринимать ее как сестру, а по итогу все только хуже. Потому что кроме того сна, который продолжает являться в кошмарах, кроме собственных страхов меня ничего не сдерживает. А чем она старше, чем дальше от родителей, тем тоньше становится эта стена. А ее чувства, которые она уже не скрывает, делают все только хуже. Но стоит только разбить эту стену, как все рухнет. Она думает, что влюблена в меня, а по факту ее просто бесит мое мнимое равнодушие. Она любит Ник как друга, но выходит замуж. И правильно. Правильно, что она уедет. Чем дальше, тем лучше. С Фогелем у нее все будет хорошо.
— Ярослав!
— Думаю, свадьбу лучше провести в Усть-Горске. Родители будут рады.
— А им разве не наплевать? Они настолько поглощены Платоном, что забыли про нас.
— Ты преувеличиваешь.
— Ясно, — усмехнулась она и выпрямилась, расправляя складки на идеальной юбке. — До встречи, тогда.
— До встречи.
Они торопились. Хотели уехать в Германию до лета. Так что мальчишник мы отмечали уже через месяц в одном из клубов Новосиба. Мира была в соседнем, бдила за будущим мужем. Хотя при мне он ничего не станет делать. А зная его, он даже думать про это не будет. Ведь скоро его ждет ночь с самой желанной девушкой в его жизни. В моей жизни.
— Еще выпьешь? — спросил он, а я покачал головой. Встал и, сам не зная, что творю пошел на выход.
— Яр?
— Скоро вернусь, — кинул я в ответ и выбежал на улицу, в клуб, где зажигали девчонки. Нашел в толпе Миру и вытянул ее в угол. На ней потрясающее платье из шелка, оно буквально стекает сквозь пальцы.
— Ты что?! — удивилась она и вскрикнула, когда я вжал ее в угол.
— Ты уверена?
— Что? В чем?
— В том, что хочешь за него выйти? А может ты решила отомстить мне, потому что я не понял твою грязную фантазию?
— Да как ты смеешь.
— Слушай! Я спрошу раз и больше не буду. Один чертов раз.
— Яр, ты делаешь мне больно, — да, это я могу.
— Ты уедешь со мной? Не говори, дослушай. Уедем, сегодня же. В другую страну. Возьмем новые имена и больше никогда не увидим никого из родителей. Туда уедем, где знать нас не будут. Туда, где никто не будет знать, что мы брат и сестра. И там мы сможем быть вместе.
Она сделала большие глаза, облизала губы.
— Мира
— Вместе? Я никогда не думала…
— Да что ты мне лечишь, — ору на нее. — Зачем ты здесь, что тебя в Фогеле не устраивает, разве не то, что он не я? Разве ты с ним не потому, что я не могу быть с тобой.
— Прекрати, я не хотела этого. Никогда не хотела, — отталкивает она меня. Ревет. Не понимает. Реально не понимает.
— Скажи, что не любишь меня.
— Не так!!! Не так!
— А как?! Почему ты вертишься возле меня, когда у тебя есть парень, почему ждешь от меня первого шага. Вот он, я здесь, я предлагаю уехать.
— Но так нельзя! Нас не поймут!
— Вот именно. Это тебя волнует. Что скажут и подумают другие. Хочешь быть всегда на виду, получать комплименты, тогда беги к Фогелю, он идеальный вариант.
— Ярослав, ты все не так понял.
— Свали, я сказал, отсюда! — толкаю я ее, и она срывается и убегает, стуча высокими каблуками. А я часто дышу, смотря ей вслед. Признался. Сделал то, на что она не решилась никогда бы в жизни. Сделал то, что обещал себе не делать. На губах еще ожог от насильного поцелуя, в груди дыра, потому что она не согласилась. Потому что она завтра станет чужой.
Я прижимаюсь к двери туалета, часто дышу, пытаясь сдержать слезы. Я никогда не плакал. Повода не было, но сегодня он есть. Сегодня я могу себе это позволить. Скатываюсь по стене вниз, прижимаю голову к коленям. А одна маленькая дрянь решила меня добить.
— Я люблю тебя, — открыл глаза, чтобы увидеть ее зареванные глаза. — Наверное, всегда любила.
— Мира, свали по-хорошему.
— Но ты мой брат. Мы с детства вместе, и я знаю, что чувствую к тебе, знаю, что хочу быть с тобой, хочу тебя...
— Мира!
— Но я не могу! Ты мой брат! А Ник,
