Вудс провел рукой по волосам. — Она, наверное, отлично ладит с детьми.
— Да, — уныло сказал я. — Они от нее без ума.
— А они знают о вас двоих?
Я покачала головой. — Пока нет. Прошло всего несколько недель. Но становится все труднее и труднее скрывать это от них, тем более что она бывает в доме несколько дней в неделю. И я знаю, что она хочет им рассказать.
— Но ты не хочешь?
— Нет. Я не хочу, чтобы они чувствовали, что моего внимания будет меньше, я не хочу вносить серьезные изменения в их жизнь, когда у нас наконец-то все хорошо, и я не хочу, чтобы они привязались к идее, что она будет рядом всегда, — сказал я, набираясь сил. — Потому что это не так.
— Откуда ты знаешь?
— С чего бы ей быть? Я не могу дать ей то, что она хочет.
Он снова отхлебнул пива. — Чего она хочет такого, чего ты не можешь ей дать?
— Времени. Внимание. Будущего. Я точно знаю, что она хочет мужа и детей. Я не могу быть таким парнем для нее. Я никогда больше не женюсь.
— Ты сказал ей об этом?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я мудак.
— Ну, это понятно, но…
Я не мог даже засмеяться. — Потому что я не хочу ее отпускать. Это так неправильно на многих уровнях, я знаю это, но это также так чертовски хорошо. И не только секс, хотя он и невероятен. Она такая молодая, горячая и — я силился подобрать правильное слово — "с энтузиазмом".
Вудс разразился смехом. — Тебе определенно не нужен секс без энтузиазма.
— Но это то, к чему я привык. Неинтересный, не возбуждающий, без энтузиазма, обязательный секс с кем-то, кому на самом деле было на меня наплевать. Она даже не знала меня.
— Нет?
Я покачал головой. — Нет, все так быстро вышло из-под контроля, когда Карла забеременела, а я отслужил три тура практически один за другим, и внезапно у нас стало трое детей, ипотека и запас обид, которые можно было использовать друг против друга.
— Тяжело.
Я сделал еще один глоток своего пива. — Все всегда было связано с Карлой — чего она хочет, чего она не получает, что я делаю неправильно как муж. С Фрэнни все по-другому. Она хочет узнать меня. С ней так легко. Она любит девочек. Она мирится со многими вещами, с которыми никто другой не стал бы мириться. И… Я глубоко вздохнул. — Она готовит.
Она, блядь, приходит и готовит для нас, потому что я слишком невежественен и замучен, к концу дня чтобы понять, как накормить моих детей здоровой едой.
— Звучит так, как будто тебе стоит держать ее рядом.
Я покачал головой. — Я не могу позволить ей тратить на меня свое время. Слишком много сложностей: дети, Карла, которая усложняет все на каждом шагу, и то, что скажут люди, и то, чего она хочет в будущем.
— Что скажут люди? — спросил Вудс.
— Ты знаешь. Они просто будут сплетничать. Я провела рукой по волосам. — Они скажут, что я трахаюсь с няней, и она намного моложе, и мой развод едва ли окончен, и это нечестно по отношению к детям, и я просто пользуюсь ею, и…
— К черту все это, — категорично заявил Вудс. — Любой, кто тебя знает, поймет, что это полная чушь. И с каких пор тебя вообще волнует, что говорят люди?
— Я не могу так поступить с детьми и Фрэнни. Это касается не только меня.
Вудс выдохнул и поднес свой бокал ко рту. Отпив немного, он поставил его и посмотрел на меня. — Помнишь, что ты сказал мне после того, как я порвал отношения со Стеллой?
— Что ты вел себя как кретин?
— Да, и ты, кстати, тоже, но ты также сказал кое-что еще, что я запомнил на всю жизнь.
Я сел прямее. — Что?
— Ты сказал что-то вроде: "Если бы у меня был человек, которому я доверяю, который меня понимает и печет для меня пироги, секс мог бы быть даже второстепенным, я бы женился на ней завтра".
Нахмурившись, я снова опустился на стуле. — Но наши ситуации совсем не похожи. Я имел в виду, что я бы сделал это на твоем месте. Мне нужно думать о детях.
Вудс бросил на меня взгляд, который говорил, что это чушь, но ничего не сказал. Он просто поднял свое пиво и сделал еще один глоток.
— И я думаю о Фрэнни тоже. Я позволяю ей верить, что это может куда-то привести, хотя знаю, что это не так. И чем дольше это будет продолжаться, тем хуже будет для всех, когда это закончится. Девочки уже слишком привязаны к ней. Опасно быть настолько привязанным к кому-то.
— И что ты собираешься делать?
Мое нутро скрутило. Я должен порвать с ней. Ради детей.
Вудс замолчал на мгновение. Затем он сказал: Делай то, что должен, Мак. Я просто хочу сказать еще кое-что, а потом замолчу. Потому что это, вероятно, тебя разозлит, но нам всем нужен один мудак в нашей жизни, который говорит то, что должно быть сказано.
Я бросил на него взгляд. — Что?
— Ты сделаешь это потому, что девочки слишком привязаны к ней? Или потому что ты слишком сильно привязался?
Я сел прямее. — Отвали. Я делаю это не ради себя.
Он поднял руки. — Ладно, ладно. Я знаю, что ты прошел через многое, и у меня нет детей, так что я не знаю, каково это. Если ты так уверен, что у тебя с ней ничего не получится, то давай, разрывай отношения.
— Я уверен, — сказал я, и узел в моем животе затянулся. — Я должен порвать с ней.
* * *
Как только я увидел ее на репетиции на следующий день, мое сердце заколотилось, дыхание остановилось, а ноги не хотели двигаться. Она подошла ко мне с широкой улыбкой на лице. — Привет, — сказала она. — Как прошел мальчишник?
— Все было отлично. Я едва мог смотреть ей в глаза.
— Что вы делали?
— Просто выпили немного пива. Немного поели.
— Никаких стрип-клубов? — поддразнила она. — Не то чтобы здесь в радиусе ста миль был хотя бы один.
Я не мог даже улыбнуться. — Нет.
— Ты поздно приехал?
— Не слишком. Я колебался. — Извини, что не позвонил. Я устал, наверное. Боже, это была пытка. Я не знал, куда смотреть, поэтому уставилась на землю между нашими ногами.
— Ты спрашивал у родителей о том, чтобы остаться у меня завтра вечером? — с надеждой спросила она.
— О, эээ… еще нет. Блядь. Что, черт возьми, я собирался с этим делать? Как я мог остаться с ней, зная, что я собираюсь сделать? Я уже чувствовал себя самым большим мудаком на планете. Это только усугубит ситуацию.
— Все в порядке, Мак? Она выглядела смущенной, и я не винил ее.
— Да. Я просто… ну, ты знаешь. занят. Это была чушь. Репетиция еще даже не началась.
— О. Ладно, хорошо, я не буду тебя задерживать. Просто хотел поздороваться.
Я кивнул, чувствуя себя гребаной грязью, и прежде чем уйти, она улыбнулась мне в последний раз, но это не была счастливая улыбка. Она была нервной и неуверенной, и я ненавидел себя за это.
Но это было ничто по сравнению со следующей ночью.
Глава 26
Мак
Три пары глаз смотрели, как я завязываю на шее темно-бордовый галстук. Мои волосы были уложены, я был тщательно выбрит, мой темно-синий костюм сидел идеально. Внешне все было идеально.
Внутри же я был в полном беспорядке.
— Ты хорошо выглядишь, папочка, — сказала Фелисити.
Все три девочки лежали поперек моей кровати на животе и изучали меня, пока я готовился к свадьбе.
— Спасибо. Но мой галстук был завязан криво. Нахмурившись, я ослабил узел и попробовал снова.
— Я бы хотел, чтобы мы тоже пошли на свадьбу, — сказала Милли.
— Это только для взрослых, — сказал ей я.
— Я знаю, но я хочу увидеть невесту. Фрэнни сказала, что пришлет мне несколько фотографий. Она резко вздохнула. — Я никогда не была на свадьбе.
В дверях появилась моя мать. — Боже мой, ты выглядишь красавцем, — сказала она, опираясь на раму и скрестив руки.
— Спасибо. Я опустил руки по бокам. — Думаю, я готов. Но я не хотел идти.
— Во сколько церемония? — спросила она.
— В четыре. Потом фотографии, потом коктейли, потом ужин.
Я пересказал план, который мне дал Вудс. В отличие от меня, у всех женщин были трехстраничные маршруты на сегодня с цветной кодировкой.
