– Моему водителю?
– Да, вашему и Якова. Мне, конечно, приятно сопровождать вас лично, но, к сожалению, в дальнейшем у меня не будет столько свободного времени. В вашем полном распоряжении будет Владислав.
– Отдаете нам своего личного водителя?
– Он лучший. Хотя основная причина выбора – лояльное отношение Якова. Попросту говоря, от него Яков уж точно шарахаться не будет.
– Ободрили. А сейчас мы…
– Везем вас на работу. Да, очень прошу вас приступить к работе прямо сейчас.
Глава 12. Вверх по отвесной стене
Бзззз… бзззз… бзззз…
Этой пчеле суждено было сдохнуть. И сдохнуть в страшных муках. Конечно, если бы это действительно была пчела.
Глеб высадил Даню у входа в гостиницу и умчался творить великие дела. Кстати, так ничего толком и не объяснив. Что ж, оставалась надежда, что Шушу, кажущаяся на первый взгляд вполне адекватной, сумеет ввести новоиспеченную работницу в курс дела.
«Так, подняться в номер Якова. – Даня снова прокрутила в голове нехитрое распоряжение гендиректора Левина. – А там уже будет все понятно. Адаптируйся к ситуации, называется. Может, это такое испытание? Тест на живучесть?»
Присев на диван в вестибюле, Даня вытащила сим-карту из старого телефона и вставила в новый. Оживший гаджет немедленно принялся вибрировать.
«Принцесса» – услужливо подсказал гладенький экранчик, благополучно отразив информационные данные с перемещенной сим-карты.
Бзззз… бзззз… бзззз…
От силы вибрации нового мобильного рука ходила ходуном. Таким монстром и бока намять можно. Для интереса Даня подождала секунд десять, привыкая к телефону. По логике вещей, если потенциальный собеседник не отвечает на звонок, стоит прекратить вызов. И, если очень надо, попытаться перезвонить позднее.
Однако телефонные «бзззз» отправляться на перекур явно не собирались. Умопомрачительная настойчивость.
И первосортная мерзопакостность.
Бзззз… бзззз… бзззз…
Даня зашла в лифт и прислонилась спиной к зеркальной стенке.
Бзззз… бзззз… бзззз…
А ведь Яков не в курсе, что Даня уже освободилась. То есть он звонит ей, зная, что она в данный момент безумно занята…
Бзззз… бзззз… бзззз…
Эта пчела, определенно, не жилец.
Едва створки лифта открылись, Даня стартанула с места. Вибрирующий телефон в ее руке напоминал работающий двигатель. Знакомая дверь за углом была приоткрыта. Тяга к безопасности просто нулевая.
Или кто-то кого-то ждет.
Разозлившись еще пуще, Даня ворвалась в помещение словно вихрь. На ходу саданула по двери ладонью, чтобы та захлопнулась за ней, и устремилась в комнату. Но под арочным проходом все же притормозила – прямо на том же самом месте, где стояла утром, мучительно формулируя правдоподобные объяснения для Глеба.
С такой точки кровать – главный атрибут этой обители – просматривалась особенно хорошо. А уж какой вид открывался на объект, расположившийся на покрывале…
Яков, облаченный в узкие черные джинсы и серую толстовку, лежал у изголовья, подложив для устойчивости под поясницу подушку и закинув левую ногу на мягкую обитую бархатом спинку кровати. Левая рука покоилась на животе, а правую, удерживающую мобильный телефон, он пододвинул к самому лицу. Волосы ему распушили, видимо, для предыдущей фотосессии, и теперь взбитая копна окружала его шею как меховой воротник. Красный наушник виднелся только в одном ухе, второй затерялся где-то в складках покрывала возле локтя мальчишки.
Хотя Даня и обозначила свой приход несколькими шумовыми эффектами, Яков даже не взглянул в ее сторону.
– Долго. – В его интонациях было больше равнодушия, чем кактусов в пустыне.
– Д-долго? – От злости челюсти были плотно сомкнуты, поэтому озвученный вопрос протиснулся где-то сбоку со слюной и присвистом.
– Долго шла. – Яков холодно глянул на нее поверх телефона.
«Ну все».
Даня подлетела к кровати и, встав на нее одним коленом, потянулась к мальчишке. Ворот толстовки оказался очень удобен для захвата. От рывка Яков, потеряв наушник, завалился на бок и даже слегка проехался по покрывалу.
– Я же предупредила, что у меня родительское собрание! На фига надо было названивать?! Телефон вибрировал и вибрировал не переставая! – Даня забралась на кровать с ногами и с особым удовольствием подкатила Якова еще ближе к себе. Таскать мальчишку за шиворот оказалось на удивление приятным занятием. – Ты меня взбесил! Я тебя щас изнасилую!
Из угла донеслось покашливание. Ошарашенная Шушу, прижав к себе какой-то кусок ткани, качнулась от одного подлокотника кресла к другому. Прежде это кресло стояло у окна, а теперь было передвинуто к противоположной стене.
– Ничего что я тут? – пролепетала она, хлопая ресницами. – Я же помешаю…
– Думаю, зрители лишь распаляют страсть. – На диване у той же стены обнаружился Фаниль. Мужчина грациозно выгнулся и, перевернувшись на бок, подложил под щеку ладонь. – Я готов. Продолжайте.
– Агась, раскатал гланду. – Петро, занявший соседнее кресло позой «слегка перекошенного лотоса» (левая согнутая в колене нога не умещалась в кресле, а потому была художественно водружена сверху на подлокотник), неодобрительно покачал головой.
– Губу, Петро. – Фаниль сладко потянулся и ткнул пальцем в торчащее колено Петро. – Раскатал губу.
– Неважно. Вкати обратно.
«Да сколько их тут?!»
Кто же мог знать, что вся честная компания набьется в комнату Якова? Разве она стала бы тогда нести всякий бред? И давать провокационные обещания?
– Если кто не понял, – Даня постаралась изобразить улыбку, но в итоге получилось еще хуже, чем у жертвы неудачной пластики, – я сказала это забавы ради. Последняя фраза была шуточ…
Бамс!
Каким-то непостижимым образом Даня вдруг оказалась прижатой лицом к покрывалу. Смена позы из первоначального сидячего положения была настолько резкой и неожиданной, что тело просто не успело перегруппироваться. Она тюкнулась носом в покрывало, как статуэтка, неосторожно поваленная на бок тряпкой при уборке. И, пардон, попой кверху.
Чья-то пятерня несильно, но ощутимо давила на затылок. Выдув что-то нецензурное в складки залезшего в нос и рот покрывала, Даня расслабила конечности и развалилась на кровати как блинчик на сковородке. Ну, теперь она хотя бы не напоминала страуса, в панике пробившего лобешником землю. Оставалось избавиться от руки на затылке.
Но к тому времени ее голова уже была свободна. Чужая рука исчезла.
Выпрямившись, Даня сделала пару страстных вдохов, пополняя запас кислорода в легких, а затем скатилась с кровати.
На поле боя остался шерстистый злящийся клубочек. С белесым еще сильнее распушившимся ворохом волос и позой, в которой сидел мальчишка – колени притянуты к груди, а руки цепляются в покрывало на манер острых когтей, – Яков и правда напоминал урчащего от ярости котеночка.
Ткнул мордой в постель. Даню, взрослую, блин, даму. И какой-то мелкий поганец.
– Только тронь… еще раз… – прошипел он и так тихо, что услышала его только Даня. Впрочем, эмоциональный удар и подразумевающаяся угроза как раз и были адресованы ей.
Со стороны дивана донеслись аплодисменты и восторженные присвисты. Фаниль едва мог сдержать восторг и уже секунду спустя увивался вокруг девушки, как вышедшая из-под контроля юла.
– Какая поразительная близость, – восхищался он, не замечая красноречивых взглядов Дани. – Какая легкость в общении. Жду не дождусь когда смогу воочию включиться в атмосферу этой невесомой интимности и вдохновиться вашей энергетикой!
«Вот же больной». – Девушка попыталась отодвинуться от жаждущего вдохновения дизайнера, но наткнулась на препятствие. Ее ягодицы притиснулись к ладоням этого же самого дизайнера, волшебным образом очутившегося со стороны ее планируемой траектории отступления.
– Да что за!.. – Она отскочила к стене и на всякий случай прикрыла руками тыл. – Вы мой зад облапали! О-о-опять!
– Не могу удержаться. – Фаниль укоризненно и в то же время с умилением глянул на свои ладони. – Когда вижу красивую попу, должен воочию прочувствовать все ее плавные переходы.
