Глядя в эти усталые глаза, я нажимаю на кнопку, и мой голос выходит похожим на кваканье.
— Она у меня.
Наступает мгновение тишины, а затем они начинают говорить все сразу. Я жду, пока они сбавят темп, прежде чем произнести.
— С ней все в порядке, клянусь. Мы собираемся немного отдохнуть здесь, прежде чем вернуться. Она измучена, и мне нужно перевязать порез на ее боку. Мы встретимся с вами через три часа на передовой базе, обещаю.
— Я могу пройти… — начал Кален.
— Ты не поместишься, не обижайся. Уверяю, она здесь. Дорогая, поговори с ними, пока они не ворвались в пещеру, — пробормотал я.
Она прислоняется ко мне, прижимаясь к моей груди.
— Я в порядке, ребята.
Снова наступает мгновение полной тишины, а затем раздается прерывистый голос Калена.
— Обещаешь мне, детка?
— Обещаю, — отвечает она.
— Пей? — шепчет Тайлер.
— Я знаю. Скоро увидимся, хорошо? Приготовь что-нибудь поесть и сообщи Майклу, — говорит она и затем опускает трубку, прислоняясь ко мне и закрывая глаза.
— Дорогая, мне нужно взглянуть на твой бок, — бормочу я, укладывая ее и подтягивая ближе свою сумку.
— Действуй, раздевай меня. Мне, блять, все равно. Только не заставляй меня двигаться, — хнычет она, что заставляет меня хихикнуть и ткнуть ее в бедро.
— Прекрати ныть, это не моя Пей, — назидательно говорю я, и она награждает меня ухмылкой.
— Фин, позаботься обо мне, — шепчет она, дуясь.
— Всегда, — клянусь я и нежно целую ее, прежде чем снять повязку, которую она сделала. Мне не нужно снимать с нее костюм. К счастью, вокруг самих порезов зияет огромная прореха. Рана выглядит чистой, но грубой — три длинные, глубокие борозды от когтей. Я поднимаю на нее взгляд, но кажется, она спит. Что, блять, там произошло?
Нам повезло, что она жива. Нет, удача тут ни при чем.
Пейтон Эндрюс — чертовски крутая убийца монстров.
Промываю рану, заставляя ее поморщиться, но потом она успокаивается — мы не хотим, чтобы она занесла инфекцию, — насухо протираю и перевязываю ее, а затем ложусь рядом и прижимаю ее к своей груди, готовый защищать ее, пока она отдыхает.
Мое сердце никогда не было таким полным. Она снова в моих объятиях, все остальное не имеет значения.
Я больше никогда не выпущу ее из виду.
Я разбудил ее через час, чтобы она выпила что-нибудь и получила питательные вещества. Сразу после этого она снова сворачивается калачиком в моих объятиях и вздыхает.
— Черт, как мне этого не хватало, — бормочу я, целуя ее в макушку.
— Да? Ты не сразу заменил меня? — поддразнивает она.
— Дорогая, я никогда не смогу заменить тебя, ты же знаешь, — пробормотал я. Хотя она и дразнилась, мне нужно, чтобы она это знала. — Никто никогда не сможет сравниться с тобой, никогда. Ни в миллион жизней. Пейтон Эндрюс, я принадлежу тебе, всегда принадлежал. Я не должен был влюбляться в тебя, но влюбился, — признаюсь я.
Она поднимает голову и встречается со мной взглядом.
— Мы оба пытались этого не делать, — отвечает она, и я киваю, поглаживая ее по щеке.
— В тебя просто чертовски легко было влюбиться, — я дразняще ухмыляюсь.
Ее улыбка растет, когда она смотрит на меня.
— Так тот поцелуй «я рад, что ты жива» был одноразовым? — пробормотала она, опуская глаза к моим губам. — Потому что, должна признаться, ощущение твоего тела, прижатого ко мне, заставило меня задуматься о том, насколько я жива на самом деле.
— Тебе нужно отдохнуть, — беспомощно хриплю я, глядя на ее губы, а сам стону и пытаюсь держать себя в руках.
— Отдохнуть, — ворчу я. — Да, отдохнуть.
— Я не хочу отдыхать, — шепчет она, выражение ее лица решительное. — Мы можем умереть через час, сегодня или завтра. Я сказала себе, что если выживу, то расскажу тебе о своих чувствах. Я люблю тебя, люблю всех вас. Я люблю тебя, Фин, — она смотрит мне в глаза, моя решимость ослабевает с каждым словом.
— Я хотела тебя с того момента, как встретила, и я устала бороться с этим. К черту отдых. Я провела достаточно лет без тебя, я отказываюсь тратить еще хоть минуту.
— Пей, — простонал я, прижимаясь лбом к ее голове, стараясь не обращать внимания на свой быстро твердеющий член. Прошло слишком много времени с тех пор, как я трахал что-либо, кроме своей руки, фактически годы. Еще задолго до ее ухода я не мог заставить себя заниматься сексом с кем-то еще, даже когда знал, что никогда не буду с ней. Я не мог смириться с мыслью о том, что прикоснусь к другой, что она узнает об этом и это ранит ее.
Я всегда любил ее и всегда буду любить, и сейчас моя девочка права — мы можем не выжить, и это может быть единственный раз, когда у меня будет женщина, которую я люблю. Неужели я действительно собираюсь пренебречь этим шансом?
— Ты предлагаешь мне все, чего я когда-либо хотел. Я всегда представлял, что наш первый раз вместе будет идеальным. Особенным. Но не таким, — я оглядываюсь вокруг. — Я собирался провести часы, исследуя тебя, трогая и дразня каждый сантиметр кожи, о котором мечтал годами. Я хотел показать тебе, как чертовски сильно я всегда хотел тебя, как чертовски больно было каждый раз, когда мне приходилось отстраняться, оставлять наши объятия ради холодного душа и моей руки, потому что ты сводила меня с ума, Пейтон, — признаюсь я, открывая глаза, когда шепчу ее имя.
— Даже сейчас, когда я мокрая, окровавленная и немытая? — поддразнивает она.
Ухмыляясь, я прижимаюсь губами к ее губам.
— Даже больше, потому что это реально. И моя Пейтон — чертовски крутая сучка, которая выжила в одиночку в пещере, полной монстров, чтобы вернуться ко мне… так что, конечно, даже сейчас. Черт, Пей, — пробормотал я, прежде чем наконец… наконец-то поддаться желанию.
— Спасибо, блять, — шепчет она, прежде чем я впиваюсь губами в ее губы. Проглотив ее стон, я переворачиваю нас так, что она оказывается на спине, а я — между ее бедер. Я опираюсь на одну руку и захватываю ее подбородок, поднимая вверх для поцелуя. Каждым движением губ и языка я показываю ей, как чертовски сильно я хочу ее.
Всегда хотел ее. И всегда буду хотеть.
Она стонет, прикусывая мою губу, прежде чем я облизываю ее губы и проникаю внутрь, спутывая свой язык с ее. Медленно, я опускаю руку и ищу ее на каменистой земле, пока не нахожу ее руку, поглаживая ее по ладони до запястья. Я переплетаю наши пальцы и прижимаю ее руку над ее головой, а затем проделываю то же самое с другой, захватывая обе в одну руку, в то время как поцелуй становится темнее.
Более глубоким, более голодным.
Каждый из нас борется за контроль, пытаясь продержаться как можно дольше. Я знаю, что как только я раздену ее, то потеряюсь, и я хочу запомнить каждую мельчайшую деталь этого момента.
— Фин, — умоляет она, прижимаясь к моим губам, прежде чем отстраниться. Она поворачивает голову, задыхаясь, ее руки цепляются за мои. Тихо посмеиваясь, я скольжу носом по ее щеке к уху, облизывая и покусывая мочку, заставляя ее задыхаться.
— Я не могу передать тебе, сколько раз я представлял, как слышу твой голос таким, с придыханием и мольбой, — я стону ей в ухо, упираясь членом в ее живот, показывая ей, как сильно она меня возбуждает. — Черт, у меня было столько фантазий о том, как ты будешь плакать и кричать для меня.
— Да? Покажи мне, — бросает она вызов, возвращая свои глаза к моим, а ее губы кривятся в ухмылке.
— Я принимаю твой вызов, детка, — рычу я, прежде чем провести языком и губами по ее горлу, чувствуя вкус воды из пещер, но это лишь подчеркивает Пейтон. Она связана с водой, с землей, и у меня столько фантазий о том, как я трахаю ее в океане, как она поднимается из воды, раздевается для меня, а потом седлает меня прямо там, на лодке посреди нигде.
Блять.
Я добираюсь до ее груди, сжимаю молнию между зубами и начинаю тянуть вниз, прокладывая путь по ее грудям. Я заканчиваю прямо над ее киской, покрывая дразнящим поцелуем высыхающий материал. Она стонет и приподнимает бедра, но я игнорирую мольбы ее тела и двигаюсь выше. Я расстегиваю спортивный лифчик, освобождая ее груди, и не спеша любуюсь ими. Я уже видел их несколько раз. Не так-то просто жить на яхте и не видеть друг друга голыми, но эти моменты меркнут по сравнению с тем, что происходит сейчас. Ее соски твердые, просятся в рот, а грудь раскраснелась от возбуждения.
