я его слушать. Какая разница, что он скажет? Свадьбу он не отрицал. А почему да как, уже не важно.
— Ну ты ж всегда топила за то, чтобы выслушать обе стороны, узнать мотивы, дать последнее слово обвиняемому, в конце концов, — усмехнулась она, я гневно фыркнула в ответ, и Лера не стала настаивать, — Ну и фиг с ним. Пусть женится хоть на крокодиле. А ты приезжай ко мне.
— Лерчик, честно, я сейчас очень плохая компания. Собеседник из меня никакой, — я еще пыталась отбрыкаться от поездки.
— Ленчик, ты только не обижайся, — эта язва хихикнула, — но это после выигранных дел ты плохой собеседник. Когда я по полчаса выслушиваю «а я ему раз и акт сверки», «да этот лопух даже пленум не читал», «мы уже в прения ушли, а она ходатайство заявляет». А сейчас ты будешь шикарный собеседник. Расскажешь мне все в подробностях про ваших крысок с курса, под бутылочку вина песни по орем на все озеро, обсудим какие все мужики козлы.
— Я значит тоже козел? — на заднем плане опять нарисовался Леркин муж.
— Зато ты самый лучший и самый главный среди них, — просюсюкала эта хитруля.
— Я что-то не понял, мне гордиться или обижаться? — я обожала слушать их пикировки и, с удивлением, поняла, что начала улыбаться.
— Давай, давай, приезжай, — Лерка никогда не сдавалась, — тут рядом у волейболистов спортивный лагерь. Парни, похоже, студенты лет по двадцать-двадцать пять. Тестостерон чуть ли не из ушей льется. И поверь, когда мимо них проходишь, они смотрят так, что чувствуешь себя минимум богиней. Они недалеко от нас тренируются, прям рядом с пляжем. Как оказалось, я очень люблю волейбол. Прям стала постоянно ходить, чтобы посмотреть игру.
— Значит, как я с мужиками в футбол играю, у тебя нет времени посмотреть, — продолжал комментировать ее муж.
— Я просто за профессиональный спорт, — делано возмущалась эта коза в ответ.
Пляж и озеро вызвали у меня ряд нерадостных ассоциаций:
— Купальник этот еще, — на меня снова накатили слезы от воспоминаний, — Он же мне его купил.
— Вот и отлично, — оптимизм Валерии, как всегда, был неубиваемый и непробиваемый, — с паршивого кобеля хоть шерсти клок. Ты на этот купальник будешь ловить миллионера. У нас их знаешь сколько тут?
— Лена, у нас очень добрые мужики, — ее муж решил внести свою лепту в разговор, — даже если ты будешь без купальника, тебе никто плохого слова не скажет.
— Так что приезжай. Порыбачим, грибы пособираем, сделаем куклу Вуду из материалов идентичных натуральному Шумскому, то есть говна и палок, — мы уже хихикали вместе, — мясо мы с утра еще замариновали. Как под шашлычок напьемся! Ты что пить будешь?
— Алкоголь не решает проблем, а усугубляет их, — нравоучительно сказала я.
— Ну, самогон, так самогон, — продолжала хулиганить она, — Набуянимся и как заляжем в гамак, на звезды смотреть. Так что приедешь?
— То есть, у меня есть выбор?
— Ну, слава Богу! Мозги на место вернулись. Конечно, нет. Все. Быстро выезжай, чтобы в пробки не попасть и успеть до темноты. Подъедешь к указателю деревни, набери меня, я дальше сориентирую. Люблю, целую, жду.
Она отключилась, а я рухнула на кровать, уставившись в потолок. После предательства Дмитрия, мне казалось, что меня размазало тонким слоем. Но Лерчик сумела скатать это все в шарик. И может мне сейчас нелегко, но я знаю, что справлюсь.
Я обвела взглядом комнату и поняла, что мне действительно надо уехать. Здесь я все время буду думать о Шумском, что он делал, вспоминать, что говорил, как любил меня ночью. Я буду вариться в грустных мыслях, разрушая себя все больше и больше. И если я захочу плакать, то лучше делать это на остром плече Лерчика, или гуляя по тропинкам между сосен, или любуясь на закаты над озером.
Вещи были собраны еще утром, так что мне оставалось только переодеться. подхватить чемодан и сесть в машину. Но, уже выезжая со двора, я подумала, что надо купить Лерчику что-то в подарок. Просто потому, что я люблю ее. По пути я заехала в торговый центр. Они с мужем предпочитали ароматы унисекс, один на двоих. Поэтому парфюм у них улетал моментально.
Я описала консультанту, что им обычно нравится, и девушка убежала, подобрать мне варианты. Внезапно за спиной раздался женский голос:
— Лен, привет. Я тебя сразу не узнала.
Я обернулась и мрачно посмотрела на нее. Да, что за день-то такой! Как только будет свободная минута, сяду и прочитаю все гороскопы на сегодня. И в каком будет совет, что мне надо было провести весь день в бункере, никому не открывать дверь и не брать трубку телефона, тот и буду читать всю оставшуюся жизнь, строго соблюдая все рекомендации.
— Привет, Ирин, — ответила я лучшей подружке Виты.
Несколько секунд мы рассматривали друг друга. Для отдыха я выбрала свой любимый бохо-стиль вместо костюмов и элегантных платьев, и сейчас она с легким пренебрежением осматривала мою длинную юбку, блузку с вышивкой, большую мягкую сумку и многочисленные браслеты.
— А я слышала, что ты со стилистом сейчас одеваешься, — с легкой ухмылкой сказала она.
Ох, Ира, Ира, не в тот день день ты пытаешься меня задеть. Поэтому я пожала плечами и равнодушно ответила:
— Я вижу, ты не особо представляешь работу стилиста. Как жизнь? Чем занимаешься?
Она ошарашенно посмотрела на меня. А что ты ждала, Ира? Что я сейчас буду оправдываться перед тобой? Что я, как и раньше, неуверенная стесняшка?
— Ой, отлично. Я замуж вышла, — она продемонстрировала обручальное кольцо с несколькими камешками в ряд, — Ребенок недавно родился.
Я прекрасно понимала, что это будет абсолютно бессмысленный разговор. Никаких точек соприкосновения у нас нет. Да и мы явно по прежнему недолюбливаем друг друга. Но бежать было некуда, я все еще ждала консультанта с туалетной водой.
— А, так ты из-за ребенка на вечер встреч не пошла.
— Ну да, — она скривила мордочку, — я ж еще кормлю. Я бы давно бросила, но муж категорически против. Не знаю, где он набрался всей этой чепухи. Сейчас отличные смеси. А мне из-за этого из дома не выйти.
Я поняла, что запуталась между «недавно родился» и «давно бы бросила» и уточнила:
— А сколько ребенку?
— Четыре месяца. А я уже практически вернула себе форму! — Она полюбовалась на себя в зеркальные панели.
— Может ты его рано родила? Не нагулялась еще? — я сначала ляпнула, а потом начала себя ругать. Вот куда я лезу?
Но, как ни странно, она
