— Сама не знаешь, что со мной творишь, Сара! — рычит он.
— Хочу узнать, — шепчу я и чувствую, что давным-давно не испытывала такого острого всепоглощающего желания. Провожу ладонями по горячей коже, по выпуклым мышцам.
Его губы снова возвращаются к моим, требуют и… предупреждают? Возможно. Вполне вероятно. Но от этого становлюсь еще горячее, еще отважнее. Подавляю желание вцепиться в его волосы и изо всех сил потянуть. Жадные ладони скользят по моему телу, доказывая собственную власть. Да, я хочу принадлежать этому мужчине.
— Отклонись назад, — приказывает он. Сжимает талию и заставляет прогнуться так, что мои руки оказываются за головой, на столе, а грудь нацеливается вверх. Вздрагиваю: пальцы проникают между ног и жадно гладят. — Такая влажная. — В хриплом голосе слышится неприкрытое желание. — Такая горячая. — Он исследует, дразнит и вдруг засовывает палец внутрь, лишая меня возможности дышать. Смотрит в упор, и в глазах читается страсть и сексуальная удаль, до которой мне далеко, но очень хочется дотянуться.
Он наклоняет голову, сжимает зубами сосок, и я вспоминаю, что уже была в подобной ситуации. Да, меня снова взяли в плен. Не могу пошевелиться, оторвать руки от стола, потому что сразу упаду. Он пускает в ход еще один палец и одновременно до боли втягивает губами соски — до сладкой, эротической, волнующей боли.
— Крис, — зову, задыхаясь и сама не понимая, чего хочу.
— Помнишь, сказал, что хочу облизать тебя всю, с головы до ног? — спрашивает он и проводит языком по груди, заставляя влажные соски мерзнуть и пульсировать в тоске по горячим губам.
— Да, — шепчу я. — Да.
Большим пальцем он тревожит чувствительную плоть, а другой рукой медленно, сладострастно гладит живот.
— Хочешь, оближу там?
Ответить уже не хватает сил. Ресницы трепещут, а голова запрокидывается.
— Посмотри на меня, Сара, — требует он, и резкий голос выводит из забытья. — Хочешь, оближу здесь?
Я уже балансирую на краю пропасти.
— Да, но… вряд ли… смогу принять. Не сейчас.
Пальцы внезапно исчезают; резким движением он поднимает меня. Прежде чем успеваю что-нибудь сообразить, оказываюсь на диване с закинутыми на его плечи ногами. Горячие губы давят, поглощают, ощущения сменяются стремительно и бесконечно; окончательно теряю себя и скатываюсь в пропасть. Пытаюсь задержаться, остановиться, но напрасно. Этот мужчина, этот великолепный, сексуальный, таинственный, блестящий мужчина творит со мной что-то невероятное, непостижимо прекрасное. Утрачиваю способность дышать, напряженно выгибаюсь и замираю. Он мгновенно отвечает на безмолвную просьбу и наполняет меня, пустив в ход пальцы.
Дыхание восстанавливается, обжигающий кожу огонь сменяется прохладой. Крис накрывает меня своим сильным телом и целует. Чувствую на губах собственный солоновато-сладкий вкус и понимаю, что таково его намерение. А еще осознаю, что совсем его не подталкиваю, а послушно иду туда, куда он меня ведет. Словно подтверждая правоту мыслей, Крис исчезает и оставляет в безысходном, тоскливом одиночестве. Контролирует все, контролирует каждое мое движение, каждый мой вздох.
Стоя надо мной, снимает ботинки, и сердце вздрагивает от радостного ожидания: раздевается. С пересохшим от вожделения ртом сажусь и смотрю не отрываясь. Джинсы мгновенно улетают, а вместе с ними, должно быть, и трусы… а может быть, он их вообще не носит. Мне все равно. Он обнажен, раскален, возбужден до предела и едва не разрывается от страсти, от бешеного влечения… ко мне. Хочу прикоснуться, но не успеваю: он отворачивается, хватает джинсы и роется в карманах. Слышу шелест бумаги, но, погруженная в созерцание спины и ягодиц, не понимаю, что означает звук. Крис отбрасывает джинсы и садится рядом.
Протягивает презерватив и смотрит вопросительно.
— Ну вот, я здесь. Что собираешься со мной делать?
Встаю на колени и беру кондом. Удивительно: когда речь идет о моем удовольствии, он руководит каждым движением, но сейчас предоставляет мне полную свободу действий. А ведь прежде мной нещадно командовали, приказывали встать на колени и делать то, что совсем не хотелось. Ничего, кроме ненависти, подобные моменты не вызывали. Но Крис мог бы отдать любой приказ, и я растаяла бы от блаженства. О, я на многое готова с этим мужчиной: воспаленное воображение переполнено бесчисленными эротическими фантазиями.
Чувствую себя всемогущей царицей. Приятное ощущение! На миг опускаю взгляд, а потом снова смотрю в глаза Криса.
— Хочешь, чтобы я надела это прямо сейчас или сначала попробовала тебя на вкус?
Он усмехается:
— Ах, моя очаровательная маленькая учительница. Так кто же из нас кого развращает?
Я способна развратить его не больше, чем подчинить собственной воле. На самом же деле всецело остаюсь в его власти. Больше того, не верю, что когда-нибудь он сдастся мне на милость, и с горечью осознаю, что без этого не смогу узнать его по-настоящему. Очень хочется доказать, что способна принять и выдержать любое испытание.
Бросаю презерватив на диван, кладу ладонь на бедро и ощущаю волнующее покалывание упругих волосков — настолько обострены мои чувства. Другой рукой бережно сжимаю основание стального клинка. Склоняюсь, чтобы слизать терпкую жемчужную каплю. Крис стонет, и искренняя реакция распаляет с новой силой. Осмелев, сжимаю член губами. Ладонью ощущаю его напряжение, радуюсь собственной способности доставить наслаждение, но хочу, чтобы он коснулся моей головы, дал понять, что жаждет продолжения. Начинаю медленно скользить губами вверх и вниз, и бедра Криса приподнимаются. Ему необходимо удержать меня на месте, и все же он этого не делает. Сильнее прижимаюсь губами и в то же время перебираюсь ближе, намеренно прижимаясь грудью к ноге.
Он не выдерживает.
— Перестань, — приказывает лаконично, хватает меня и сажает на колени.
Нет, кричу мысленно, но уже слишком поздно. Крис силен, так что сопротивление бесполезно. Он прижимает меня к груди, запускает пальцы в волосы, овладевает губами. «Он был смертельным наркотиком», — внезапно всплывают в памяти слова из первой дневниковой записи, которую мне довелось прочитать. Крис уже превратился в наркотик, которого всегда будет мало.
Он наклоняется, покрывает поцелуями шею, плечи, спускается все ниже и ниже.
— Возьми кондом, детка.
— Не нужно, — шепчу я, сгорая от нетерпения. — Я приняла таблетку.
Он застывает в неподвижности. Кладу ладони ему на грудь и чувствую безумное биение сердца. Неожиданная реакция рождает ужас, но инстинкт подсказывает, о чем он думает. Отстраняюсь и смотрю в упор, даже не пытаясь скрыть обиду и гнев.
