– Спасибо, – шепчет он напротив моей кожи, и я почти проваливаюсь на этом месте.
Слеза скользит из моего глаза, и я нежно вытираю её.
– Всё выглядит абсолютно нормальным, – говорит доктор Гламурозон, глядя на экран, перемещая мышку и нажимая на небольшие метки вокруг моего крошечного ребёнка. – У нас здесь хорошее и сильное сердцебиение. Ребёнок растёт хорошо. Я бы сказала, что ему где-то около шести недель.
Глядя на своего крошечного малыша, я испытываю шквал эмоций, которого не испытывала раньше. Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать их.
Затем доктор Гламурозон убирает из меня эту палку, и мой крошечный малыш исчезает с экрана.
– Я убегу, чтобы распечатать вам фотографии, – она улыбается нам обоим, и думаю, это из-за одинакового выражения разочарования на наших лицах.
Оставляя меня одеться, Джейк садится обратно в своё кресло, пока доктор делает фотографии нашего малыша.
Я одеваюсь, чувствуя себя счастливой и радостной. У нас будет ребёнок. Господи, настоящий ребёнок.
Конечно, это было реальным, когда я увидела результаты тестов. Но более сюрреалистическим образом. Когда я увидела нашего малыша на экране, это сделало его реальным самым возможным образом.
Я скольжу в свою обувь и возвращаюсь на место к Джейку.
Он берёт меня за руку, когда я сажусь, переплетая свои пальцы с моими, а затем целует их.
Любовь и эмоции, которые движутся между нами, настолько ощутимы. Не могу дождаться момента, когда мы с ним останемся наедине и поговорим о нашем будущем, в котором будет наш ребёнок.
– Я выпишу тебе некоторые пренатальные витамины, – говорит доктор Гламурозон, записывая что-то на листике. – И я попросила свою секретаршу договориться с вами о следующей дате вашего осмотра, где мы сможем сделать анализ крови.
Она отрывает рецепт и вручает мне.
– И не забудьте фотографии вашего ребёнка, – добавляет она, передавая мне конверт.
Мой ребёнок. Я скоро стану мамой.
Понимая это как намёк на окончание приёма, я встаю с места.
– Спасибо, доктор. И спасибо, что согласились увидеться в выходной день.
– Я была рада. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, звоните, не стесняйтесь.
– У меня есть вопрос, – добавляет Джейк, всё ещё сидя на своём месте, вытянув длинные ноги вперёд.
Я замолкаю и смотрю на него вниз.
– Секс, – говорит он доктору.
– Секс? – повторяет доктор Гламурозон.
Секс?
– Да, секс. Можем ли мы с Тру всё ещё заниматься сексом? Это безопасно для ребёнка?
Она улыбается. Я тоже. Вообще-то, я не могу перестать хихикать. Он такой чертовски милый сейчас.
– Это абсолютно безопасно, – говорит доктор Гламурозон. – Вы можете продолжать вести активную сексуальную жизнь на протяжении всей беременности.
Джейк чешет лоб.
– Да, я знаю, что люди, как правило, могут заниматься сексом во время беременности, но просто я, эм... ну, у меня... – он проводит рукой по волосам, и я не могу перестать улыбаться, желая узнать, что, чёрт возьми, он собирается сказать.
– Слушайте, у меня большой пенис, – заявляет он, глядя доктору Гламурозон прямо в глаза.
Я хохочу, но быстро зажимаю рот рукой.
Доктор Гламурозон выглядит потрясённой. Не могу её винить. Джейк Уэзерс просто сказал слово «пенис» в её кабинете. В частности, «у меня большой пенис».
Моя грязная, татуированная, сексуальная рок-звезда Джейк только что сказал «пенис». Это просто звучит так неподходяще для него.
Я снова начинаю смеяться.
Джейк поворачивает голову ко мне, злобно глядя на меня. Хорошо, он от этого не в восторге.
– Извините, – говорю я, убирая руку от рта. – Я просто никогда не слышала, чтобы ты произносил это слово, – я фыркаю. – Хорошо, затыкаюсь, – добавляю я из-за его хмурого выражение лица. Я сжимаю губы вместе и выпускаю усмешку. Это сложнее, чем кажется.
– Слушайте, я пытаюсь сказать, что... – Джейк снова засовывает пальцы в свои волосы. – Что я больше, чем любой средний мужчина. Намного больше. И мне просто нужно знать, что это не причинит ребёнку вреда, когда я и Тру будем заниматься сексом.
Я смотрю на доктора Гламурозон и вижу, что она смотрит куда угодно, только не на Джейка. Я знаю, она пытается не смотреть на его промежность. Честно говоря, не могу её винить. Меня бы тоже убивало любопытство.
Она прочищает горло.
– Эм, Джейк, ребёнок будет в порядке во время полового акта. Честно, в порядке. Он действительно хорошо защищён. Вы никаким образом не сможете ему навредить, даже принимая в расчёт насколько вы... гм, большой, – она выглядит сейчас так смущённо, что мне её жаль.
Но мне всё ещё хочется смеяться. Я закусываю нижнюю губу.
Я вижу, как лицо Джейка расслабляется.
– Круто, рад слышать это, – говорит он, поднимаясь на ноги.
Он звучит так, словно закончил беседу о погоде, а не разговор о своем огромном пенисе.
Пенис.
Я снова хихикаю, и Джейк ещё раз смотрит на меня озлобленным взглядом, когда поворачивается.
У меня будут большие проблемы, когда мы выберемся отсюда.
Глава 14
– Ты, чёрт побери, прекратишь смеяться? – рычит Джейк.
Он не в восторге от того, что прошло уже десять минут, а я продолжаю смеяться над его комментарием о пенисе.
– Я не смеюсь, – я прикусываю нижнюю губу и смотрю в окно.
– Ну, конечно, – бормочет он. – Посмотри на меня.
Я стараюсь сдержаться, пока поворачиваюсь к нему, но моё лицо предаёт меня. На губах возникает улыбка.
– Ты, чёрт возьми, смеёшься, – хмурится Джейк.
– Прости, – из меня выскальзывает смешок, который я стараюсь прикрыть кашлем. – Просто не могу поверить, что из всех людей именно ты произнес слово «пенис».
– А как бы ты хотела, чтобы я это назвал? – огрызается он.
– Я бы предпочла, чтобы ты вообще не говорил об этом горячей докторше.
Мужчина смотрит на меня, как бы говоря: «Только не начинай». Сворачивая налево, Джейк поднимается в гору к нашему дому.
– Слушай, – вздыхает он. – Я просто хотел убедиться, что не наврежу ребёнку, когда буду заниматься с тобой сексом. А как ты понимаешь, я хочу делать это постоянно, если быть точнее, то несколько раз в день, – Джейк кладёт свою руку мне на бедро, и вдруг я отчаянно хочу, чтобы он оказался внутри меня. – Не то чтобы я собирался говорить врачу, что у меня большой член, – добавляет мужчина, и это действует на меня как ведро холодной воды, от чего я снова начинаю смеяться.
– Мне никогда этого не исправить? – бормочет он, переключая рычаг передач.
– Не-а, – я смотрю на него задорно.
– И ты всем расскажешь?
– Ну, прям-таки не всем. Может, Стюарту. И Симоне. И папе.
