– Точно, я уже с утра с ума схожу. Скажи, пожалуйста, я могу назначить свидание на это воскресенье? – В ответ Марина молча кивнула. – Ты не представляешь, как я тебе благодарна.
– Ладно, будет тебе. С четырех до восьми квартира будет в вашем распоряжении. Нормально?
– Очень даже нормально.
– А это всегда должно происходить в воскресенье?
– Не обязательно. – Алиса пожала плечами. – Честно говоря, надеюсь, что характер наших отношений скоро переменится.
– Я задержу тебя еще на минуту. Не могу не сказать, что мне лично не по душе, что ты занимаешься поиском места для свиданий, – заметила Марина. Она с самого начала почувствовала в этом что-то непонятное. – Он живет один или с родителями? В конце концов, почему вам не встречаться у него?
– Не знаю и не хочу ни о чем сейчас думать. Не вноси смуту, подружка, я впервые ничего не просчитываю и просто люблю.
– Ты не можешь измениться вмиг, – недоверчиво посмотрела на Алису Марина. – Ты не должна отступать от своих правил – в этом вся ты. Та, от которой сходят с ума эти создания с мозгами в брюках.
– Не говори так о мужчинах. Мы ведь с тобой мудрые, а значит, никогда не должны показывать то, что всегда были и будем умнее их. Мы как будто идем навстречу их желаниям, а сами лишь выполняем собственную программу.
– Слишком заумно для меня.
– Ничуть, все просто. Всегда выбирает женщина. И в данном случае я выбрала его. Ну, перестань дуться. Ты его увидишь, я вас познакомлю, и вы обязательно станете друзьями. В нем бездна обаяния. – Алиса чмокнула подругу в макушку. – Бегу. Спокойной ночи.
– Как его зовут?
– Вадим.
– Красиво. Спокойной ночи, дорогуша. – Марина с хрустом откусила оставшийся бутерброд.
Она смотрела, как Алиса спешит покинуть ее, и подумала, что та даже не спросила, где она собирается провести четыре долгих часа в свой законный выходной. Предстояло за два дня определиться с этим, потому что пока у Марины не было никаких планов. А время она назвала исходя из того, чтобы выспаться утром, потом убраться в квартире и приготовить что-нибудь поесть. Она понимала, что выйти придется пораньше. Поход в кино и кафе ей гарантирован. А дальше? Марина вдруг подумала, что к двадцати трем годам обзавелась единственной подругой, без которой не мыслила существования. Но та снова собиралась заняться устройством своей личной жизни. Может быть, на этот раз у нее это получится, и тогда Марина снова попадет в сети собственных комплексов и страхов. Она и сейчас не была от них свободна, но Лялькино общество всегда действовало на девушку успокаивающе.
«Что же будет? – Марина мыла чашку уже несколько минут. Холодная вода омывала ее блестящие стенки и равномерно стекала бесконечным, прозрачным потоком в раковину. – Она рано или поздно выйдет замуж, и тогда я навсегда останусь одна. Конечно, Лялька будет утверждать, что в наших отношениях ничего не изменится, но это неправда. Появление мужчины, семейных забот, детей сводит общение с друзьями на „нет“. Рано или поздно это происходит – естественный процесс. Нельзя всю жизнь разрываться между тем, что связывает тебя с прошлым, и требовательным настоящим. Во всяком случае, я смогу быть ей полезной, присматривая за детьми».
Последняя мысль особенно успокоила Марину, настроила ее благожелательно к неминуемым переменам в жизни подруги. Своими детьми Марина обзаводиться не желала: роль матери-одиночки не привлекала ее, а кандидатуры на роль мужа-отца она в ближайшем будущем не видела. Девушка считала, что ее жизнь окончательно и бесповоротно не удалась, так что в любом случае ей придется жить радостями и печалями Ляльки – оптимальный вариант, учитывая привязанность Марины к подруге детства.
Вернувшись в комнату, она машинально включила телевизор. Переключила один канал, другой – ничто не могло заинтересовать ее сейчас. Мысль о том, что ее квартира скоро превратится в место свиданий, не давала ей покоя. Она осматривала простенькую обстановку, к которой привыкла и не думала менять по той простой причине, что никогда не любила мечтать впустую. Что толку планировать евроремонт, покупку новой мебели и ковров, когда денег едва хватает на самое необходимое? Марина трезво смотрела на жизнь, стараясь не обременять свое и без того нелегкое существование лишними проблемами. Все идет так, как должно. И если она чего-то изменить не в силах, значит, в этой жизни не суждено, зато в другой – может быть.
Воскресенье настало быстрее, чем Вадим придумал, под каким предлогом уйдет от своих вечером. Последние дни обстановка в доме была натянутой. Валя изо всех сил старалась делать вид, что ничего не происходит, что все идет по-прежнему. Но в каждом ее взгляде сквозило усиленное внимание, мелькало недоверие. Ей стало легче после разговора с Вероникой Сергеевной. Бабушка выслушала ее, попыталась дать совет, как нужно вести себя в сложившейся ситуации. Ей, прожившей такую долгую жизнь, с ее опытом и взглядами было очень трудно делать это. Оказалось, что решать проблемы чужих, незнакомых людей гораздо легче, не менее ответственно, но легче. Она, к удивлению Вали, просила не делать скоропалительных выводов и попытаться не обострять обстановку.
Валя ожидала, что Маковецкая чуть ли не предложит ей в этот же день переехать к ней с вещами, но услышала только несколько фраз, смысл которых сводился к тому, что семейные отношения строить нелегко, а разрушить можно очень быстро. Она настаивала на том, чтобы Валя следила за собой, как всегда, и не впадала в отчаяние.
– В конце концов, догадки – это еще не повод разрывать отношения, и надо постараться выглядеть в глазах Вадима интереснее, привлекательнее его неожиданной подружки. Идеальный вариант – подружиться с любовницей мужа, пряча свои чувства подальше. Но, думаю, ты пока не готова к этому, – рассуждала Вероника Сергеевна. – Ты должна наблюдать и не делать ошибок. Никаких скандалов, нападок, обвинений. Все это я говорю для случая, если мы хотим сохранить семью. А мы этого хотим всем сердцем.
– Знаешь, бабушка, я ловлю себя на мысли, что не могу злиться на него, – заметила Валя.
– Да ведь не за что, девочка моя.
– Я продолжаю любить его и хочу, чтобы он был счастлив. Почему он так поступает со мной? Он не верит, что ради его счастья я смогу пожертвовать своим покоем.
– Опять ты собираешься играть роль безмолвной, зависящей от мужниных прихотей жены.
– Нет, ты не поняла. Я люблю его и, если я мешаю его планам, я просто уйду. Меня не надолго хватит. Жить во лжи невыносимо. Мне жаль его, Димку, а о себе я буду думать потом.
– Господи, Валюша, разве можно так?
– Только так, бабулечка. Неужели ты не можешь понять меня? В твоей жизни ведь была одна-единственная любовь. Ты должна понять. – Валя с мольбой посмотрела на Маковецкую. Та молча поцеловала внучку в затылок и прикурила очередную сигарету.
