Когда все кончилось, когда они лежали в объятиях друг друга, единственным звуком, нарушавшим тишину дома Моры Килберн, было их усталое дыхание. Бриджет Девлин привлекла к себе Ричарда Хадсона и прошептала так, как никогда раньше:
— Я люблю тебя…
Эти несколько слов были такими искренними, такими волшебными, что он закрыл глаза и крепче прижал ее к своей широкой груди — так, что она больше не могла прошептать ни слова.
Из стрельчатого окна над кроватью в комнате Бриджет серебристо-серый свет падал на обнаженное плечо Ричарда. Не в силах удержаться, Бриджет протянула руку и коснулась его, любопытствуя, греет ли этот свет его тело. Она легко провела пальцами по нечетко очерченному в полумраке мускулистому плечу. Девушка оперлась на другую руку, ее длинные волосы спадали с плеч. Обнаженная, она осторожно выпрямила ноги, затем поджала их, свернувшись клубочком возле Ричарда, вбирая в себя до последней капли тепло, исходящее от его распростертого тела, наполовину укрытого огромным пуховым стеганым одеялом. Ричард пошевелился во сне, что-то пробормотал, затем снова глубоко уснул. Бриджет ласково положила руки на его плечо, закрыла глаза, словно только так она могла полностью почувствовать его, затем осторожно снова легла, терпеливо дожидаясь его пробуждения. На этот раз она повернула голову так, чтобы видеть, как он дышит. Поняв, что сейчас еще очень рано, Бриджет неохотно закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел, и ей пришлось бодрствовать и размышлять. Она перебирала в уме все, что случилось за последние дни и недели. С той ночи в доме Моры Килберн прошел месяц. Месяц робких разговоров, страстной любви, возбуждавшей их до такой степени, что под конец уже ни один из них не вспоминал о доставшемся Бриджет наследстве. Месяц радости. Да, сказала себе Бриджет, радости. Она не допустила бы других мыслей, не приняла бы других выводов. Даже когда Ричард задумывался, глядя на нее так, словно у него было тяжело на сердце, Бриджет была способна объяснить эту грусть в его взгляде. Он так старался растолковать ей множество вещей, касающихся ее вкладов, касающихся жизни в этом мире. Ричард, считала она, был измотан переговорами с адвокатской конторой, заинтересованной в нем как в партнере. Он решил, что все будет сделано как надо. Ричард снова был хозяином самому себе, и Бриджет списывала его непривычную усталость на многочисленные дела, которые требовали его внимания в этой жизни. Бриджет не думала, что в его усталости виновата все еще таящаяся в его душе печаль. Она не желала замечать вопроса в его задумчивом взгляде. Вместо этого она прогоняла его печальный взгляд поцелуем или объятием, или шептала ему что-нибудь на ухо.
Еще она делала ему сюрпризы. На краю постели лежал ее первый подарок любимому. Сказочно роскошный черный халат с золотым гербом на груди. Он любил этот халат. А ей нравилось, когда он привлекал ее к себе на колени, и этот халат окутывал их нагие тела, а волосы после душа пахли свежестью. Бриджет нравилось в Ричарде Хадсоне все, и она никогда бы не позволила ему быть грустным, или злым, или нерешительным. Разве его боль не становилась тем слабее, чем чаще они бывали вместе, чем больше она любила его? Бриджет знала, что она достаточно заботится о том, чтобы эта боль исчезла навсегда.
Не желая думать о том, что остатки сердечной боли все еще могут преследовать ее любимого, Бриджет прижалась к нему. Сон не шел к ней, утро разгоралось, и было уже не так рано. Она нежно обвилась вокруг него обнаженным телом, прижалась грудью к его спине, обняла его так, что пальцы ее могли гладить его широкую грудь, пощипывать его твердый плоский живот. Ричард, наполовину проснувшись, пошевелился, не решив еще — улыбнуться ли ему или шлепнуть ее по настойчивым рукам. Это было не так трудно решить. Все еще не открывая глаз, Ричард поймал ее пальцы и быстро прижал к груди, прежде чем поднести к губам и поцеловать. Наконец он перевернулся, горячий и ждущий, его рука обхватила плечи Бриджет и притянула ее ближе.
— М-м-м, — промычал он, уткнувшись носом ей в лицо так, что колючая щетина царапнула ее подставленную для поцелуя щеку.
— Так-то ты желаешь мне доброго утра? — прошептала Бриджет, совершенно довольная одним его присутствием, ей даже не нужны были слова.
— М-м-м, — снова промычал Ричард.
На этот раз Бриджет от души рассмеялась.
— Придется научить тебя, любовь моя. Ты будешь желать мне доброго утра так: сначала маленький поцелуй сюда, — она чмокнула его в щеку, — затем сюда, — ее губы легко коснулись кончика его носа, — и сюда. — Бриджет поцеловала его в губы и приподнялась, словно рассматривая свою работу, затем снова наклонилась, чтобы поцеловать его. Но Ричарду было достаточно. Сон ушел. Окончательно проснувшись, он коварно усмехнулся. Ловко потянул ее на себя. Бриджет не нужно было приглашения. Она была готова любить его страстно или нежно и будет готова к этому каждое утро или вечер до скончания их дней.
Сейчас серый свет утра в белой комнате располагал к нежной любви, и, понимая это, Бриджет перестала дразнить его и смеяться. В переполнявшей комнату тишине слышались только поскрипывание пружин постели, шорох отбрасываемых простыней и вздохи, рвущиеся из ее полуоткрытых губ.
С последним движением, принесшим полное наслаждение обоим, Бриджет и Ричард выгнулись, касаясь друг друга, затем погрузились в пуховые недра перины. Они долго лежали тихо, Бриджет поглаживала лицо Ричарда, а его руки покоились на нежном изгибе ее бедра. Ричард заговорил первым.
— Мы должны выбраться из постели хотя бы в один из этих дней, — прошептал он.
— М-м-м, — ответила Бриджет и засмеялась.
— Разве мы еще этого не проходили? — Он откинул голову и испытующе посмотрел на нее. Но Бриджет знала, что это только уловка, и снова поцеловала его.
Ричард улыбнулся и слегка помотал головой, лежа на подушке. Удовлетворенно вздохнув, он перекатился на спину, по-прежнему легко обнимая Бриджет. Она позволила своему телу следовать его воле. Она лежала на нем, и ее волосы падали ему на грудь. Ричард крутил ее чудесные рыжеватые пряди. Он знал, что должен заговорить, и сейчас подыскивал слова. Если он не смотрел на Бриджет, он должен был говорить с ней. За все эти недели Ричард понял, что именно этим он загоняет в угол свои сомнения. Слушая голос девушки, глядя в ее зеленые глаза, восхищаясь гибкой фигурой или наблюдая за тем, как Бриджет готовит ужин, он ощущал, что сердце его наполняет любовь и растерянность покидает душу.
— Сегодня мы хотели пойти к Джерри, — напомнил ей Ричард. Бриджет нетерпеливо пошевелилась, лежа на нем.
